Игры больших мальчиков

— Да нет же! Это я бросилась на зов. Черкасский Милу душил, а я ее спасти хотела. Почему вы ему верите? Ведь он с самого начала давал другие показания.

— Он говорил о недоразумении, — напомнил Сильянов. — Без пояснений. Видимо, оторопел от вашего коварства. В шоке находился. А вообще он человек уважаемый, потомок княжеского рода…

— Вы ему верите, Фома Васильевич, потому что у него денег много! — не выдержала Катя. — За деньги любой Фома — верующий…

Следователь Сильянов стал еще строже и суше.

— Опять клевета, — погрозил он Кате пальцем. — Во взяточничестве обвиняете? Если Черкасский такой же убийца, как я взяточник, вам несдобровать! Вижу, явку с повинной от вас не дождешься, гражданка Чижова. Но предупреждаю, мы оставляем вас на подозрении и под подпиской о невыезде. Надеюсь, за границу в ближайшее время не собираетесь? Если вздумаете поменять место жительства, сообщите.

— Да не собираюсь я ничего менять и никуда сбегать, — заверила Катя, мечтая об эмиграции в страну социальной справедливости. Но где такую взять? — Очень скоро Мила очнется и подтвердит мои слова.

— Или не подтвердит, или не очнется. Всякое бывает…

В заместители возмущения устроился страх. По дороге домой Катя вдруг поняла, что если бы не знала саму себя, могла бы заподозрить. На самом деле странно все это. Маньяк-миллионер. И напал не на темной улице, не в подъезде, как в первом случае. Убийство по месту работы — это нетипично. Ведь Мила не инкассатор. Начальник достал придирками и получил дыроколом по голове. Можно представить. Но незнакомый душитель…

Кстати, кто-нибудь проверил, был ли Черкасский знаком с Милой? А с той, другой, жертвой его что-нибудь связывает? Вот чем надо заниматься, а не смешить народ версиями, что Катя — это Чикатило в юбке, вернее, в джинсах.

Хотя ее слова действительно подтвердить некому. А у Черкасского миллионы подтверждений в конвертируемой валюте. Что же получается? Нищета — преступление и за нее могут посадить в тюрьму?

Вот так ни за что ни про что кинут в застенок, подвергнут пыткам. Хотя по Женевской конвенции пытки запрещены. Зато разрешено содержать десяток злобных теток в одной камере. Катю обвинят в чудовищном преступлении. Еще и первую жертву на нее повесят. Скажут, мол, завидовала ее уму и красоте.

Вот если бы Катя была как все. С мужем, детьми и с кастрюлями, вместо диссертации, разве смотрел бы Фома Сильянов так подозрительно? Нет, он бы ограничился формальными вопросами, понимая, что ей надо бежать в садик за младшеньким. А одиночество выглядит подозрительно. Как будто Катя в нем виновата. Никогда она парней специально не отталкивала. И в рот им, конечно, не смотрела. Но и не строила из себя железную леди.

Родственники, коллеги и подруги неоднократно знакомили ее с перспективными молодыми людьми. Однако те перспективы почему-то не видели и перезвонить забывали. После первого же свидания они срочно уезжали на картошку или уходили в армию. И почему Кате Министерство обороны не доплачивает? Зато теперь за нее возьмется Министерство внутренних дел…

А что, ведь бывают сфабрикованные дела. История знает немало примеров. Сальери без суда и следствия записали в отравители Моцарта. О выстреле Фанни Каплан в Ленина в школьных учебниках написано. А о том, что эта самая Фанни была практически полуслепым инвалидом, мало кто знает. Ну и какой из нее снайпер? Ищи, кому выгодно…

Вот и из Кати могут сделать козла отпущения, вернее, козу. Будет она тщетно блеять, то есть твердить: «Меня подставили!» А Светик лучезарно улыбнется и скажет: «Зря ты меня не послушала. Взяла бы деньги, изменила показания. И всем было бы хорошо…»

Именно это и приснилось Кате ночью. Так что спала она опять плохо.

— Екатерина, вы всегда будете досудебную подготовку проводить начиная от царя Гороха? — усмехнулась Валерия Суровцева.

Она вызвала Катю к себе в кабинет, что не предвещало ничего хорошего. Однако в этом же кабинете оказался и Алексей Горчаков. И Катя сразу перестала бояться. В его присутствии ей хотелось улыбаться. Появлялось ощущение радости, даже если он зашел не к ней. Но сейчас он, хотя и зашел к Валерии, заступился за Катю.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Горчаков. — Нам же требовалось доказать, что плохие мужья не церемонятся с женами еще со времен экипажей. Но, конечно, потребуется психо лого-психиатрическая экспертиза. Наша клиентка ее не боится, потому что считает себя нормальной.

— Ну, если посмотреть на ее старого, страшного мужа, некоторые сомнения могут появиться, — хмыкнула Валерия. — Однако состояние его банковских счетов их, надеюсь, полностью развеют. Катя, подготовьте ходатайство о назначении экспертизы на вменяемость.

— Хорошо. — Катя кивнула.

Если честно, она не очень представляла себе, как составляются ходатайства, но в эпоху Интернета и системы «Гарант» выяснить это не проблема. Светик сообщила, что в компьютере должны быть все необходимые образцы.

— Думаю, нашей певичке не помешает пиар. А то ее песенки уже давно все забыли. Так что ваши исторические изыскания, Катенька, могут пригодиться для публикаций об этом процессе.

Катенька?! На этот раз он точно обращается к ней. Как же ей повезло с работой!

— Не знаю, вряд ли история вашей графини заинтересует какой-нибудь гламурный журнал, — добавила ложку дегтя Валерия. — В гламуре нет смертей и болезней, есть только временные трудности, которые позволяют стать сильнее. Впрочем, если сделать акцент на насилии в семье… Это сейчас модная тема. Многие певички уже не поют, а пишут об этом книжки. Кстати, говорят, что склонность к насилию может оказаться наследственной, как и тяга к самоубийству…

Точно! И как Катя сама об этом не подумала? Как там следователь Сильянов сказал про Черкасского? «Он человек уважаемый, потомок княжеского рода». Знает Катя этот род…

Совпадение это или нет, а только князья Черкасские тоже фигурируют в ее диссертации. Надо только пойти и освежить в памяти, что именно она про них раскопала. Какая-то скандальная история была. Это точно.

В свой кабинет Катя не вошла, а влетела.

— Привет! — зевнула Светик. Выглядела она опять невыспавшейся. Наверное, являться во снах утомительное занятие. — Не забыла поздравить госпожу Суровцеву с тем, что она стала старше на год?

— У Валерии сегодня день рождения? — удивилась Катя.

Выглядела Суровцева как обычно. Правда, в ее случае это всегда дорого и стильно.

— Значит, забыла, — констатировала коллега, разглядывая свои ногти. — А у Суровцевой это пунктик. Она носится со своим днем рождения, как американцы с флагом. Хотя далеко не всем идут эти звезды и полоски. И в таком возрасте это праздник разве что для ее пластического хирурга…

Как же Катя могла забыть, если она просто не знала?

— Ладно, ты — новенькая, может, простит, — утешила Светик. — А может, и отыграется, когда станет премию размечать. Сегодня после работы будет вечеринка в нашем ресторане. У нас тут внизу ресторан «ГоряЧее». Он принадлежит Горчакову. И название это подчеркивает. Классное местечко. Там часто бывают светские тусовки. Наши ВИП-клиенты выигранные дела отмечают. И кухня разнообразная: то русская, то итальянская. Сегодня, кажется, японская. Явка всех сотрудников строго обязательна.

— А что дарить будем? — поинтересовалась Катя.

— Уже подарено. Новенькая машинка. Дамская, не спортивная, — презрительно наморщила носик Светик.

— Иномарка?!

— Конечно, не «Ока». Это наша фирма ей подарила. В знак долгой и плодотворной деятельности на своем посту. Ну и с нас по паре тысяч из зарплаты вычтут — на страховку.

Ну и порядки. В архиве лучшим подарком считали книгу. Да и то на некоторые красочные альбомы даже всем коллективом собрать не могли.

— Заболталась я с тобой, — встрепенулась Светик. — Мне же бежать надо. К вечеринке готовиться.

Она схватила свою сегодня розовую кожаную сумочку — под босоножки того же оттенка — и унеслась, стуча каблучками.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.