Страница 46 из 59
Ей быстро передали сигаретку, поднеся зажженные зажигалки. Наверное, те самые, которыми жгли Мишеля.
Ольга жадно затянулась, выпуская узкую, похожую на извивающуюся змейку струйку дыма.
Георгий Маркович и его дегенеративные подручные стояли, кружком обступив Ольгу, и, влюбленно глядя на нее, чего-то ждали.
Чего?
Когда она закончит курить?... А когда она закончит — убьют ее? То есть эту сигарету можно считать последним желанием приговоренной к смерти жертвы?...
Ольга докурила, но ее не убили.
Хотя Мишель сильно надеялся на это.
Ее не убили — ей подали руки, опершись на которые она встала. И подошла к Мишелю.
— Извини, милый, — сказала она, — что так получилось!
И то, как она это сказала, очень не понравилось Мишелю Герхарду фон Штольцу. Какие-то они были иные, чем раньше, какие-то незнакомые.
— Так ты?... — выдохнул Мишель. — Ты с ними?
— Не я с ними — они со мной! — кивнула Ольга.
«Ну да, ее пытали, ее сломали заранее! — все понял Мишель. — Ее заставили подыгрывать им! За что ее нельзя, трудно осуждать. Ведь она всего лишь слабая женщина!...»
— Прости меня, — сказал Мишель.
Ольга удивленно вскинула бровь.
— Прости, что я втравил тебя в эту историю.
— Ты втравил? — хмыкнула Ольга. — А впрочем да, наверное. Некоторым образом ты...
Мишель уже мало что понимал.
— Но ведь они тебя, наверное, мучили!...
— Меня? — переспросила Ольга. — Ах, ты про это!...
И, сжав кулачки и зажмурившись, Ольга отчаянно взвизгнула:
— Не надо, нет!... Помогите!... Мне больно-о! Ты это имеешь в виду?
Да, она кричала именно так. Точно — так!
Но только теперь Мишель видел ее и обратил внимание на то, что Ольга выглядит вполне сносно — на ее теле и лице не видно ран, крови, ссадин. Пожалуй, только блузка порвана.
Неужели ее даже не мучили?
Мишель лихорадочно прокрутил назад события последних часов. Как пущенную в обратную сторону кинопленку.
Метро... Ольга пошла через тот, дальний, выход... Где их остановил сержант. И это именно она уговорила его подойти к милицейскому микроавтобусу... И не убежала, когда его схватили. Тогда он подумал, что из желания спасти его. А теперь?...
Но потом она вела себя как настоящая героиня, она кричала, она требовала, чтобы его не трогали, а лучше убили ее.
Как она кричала?
— Ну что же вы встали?... Не смейте его мучить, лучше убейте меня!...
Да, верно — так.
Но тут скорее важен не сам крик, а тон!... Тон был странный, почти приказной.
Так что это было — мольба или приказ?
И что сказал Георгий Маркович, когда все кончилось? Он сказал:
— Благодарю за подсказку... Я бы никогда не додумался пытать вас вместо него!
За подсказку...
То есть это не он придумал, это она подсказала ему верный ход. А когда злодеи стали тормозить, боясь к ней приблизиться, — прикрикнула на них!
Но тогда выходит... тогда выходит, что главный здесь вовсе даже не Георгий Маркович, а... она!...
Ольга?!!
Нет, не может такого быть!
— Ольга! — позвал Мишель.
Ольга повернулась к нему.
— Неужели... неужели ты все знала заранее?
Ольга кивнула.
— Но как же так, как ты могла знать, если нас свел случай?...
— Случай? — недоверчиво переспросила Ольга.
Да, верно, не случай, а его интриги... Наверное, она все знает, догадалась.
— Ты права — не случай, — виновато вздохнул Мишель. — Это я познакомился с тобой...
— Какие же вы, мужчины, глупые, — кокетливо улыбнулась Ольга. — Вам всегда кажется, что это вы выбираете себе дам, хотя в жизни все происходит строго наоборот. Это я выбрала тебя.
— Как, если ты меня даже не знала?
— Это ты меня не знал, а я много раз видела тебя против входа в Гохран и возле стоянки автомашин тоже.
— Но хулиганы!... — хватался, подобно утопающему за соломинку, Мишель.
— Да, хулиганы были, — согласилась Ольга. — Но это были не твои хулиганы — а мои хулиганы. Это не ты, это я их наняла. А твоих отправила куда подальше. Неужели непонятно?
Нет, непонятно!...
— Я наняла хулиганов, чтобы они встретили меня в том месте, где другие хулиганы должны были встретить не меня! Но чуточку позже. Ты, конечно, вступился за даму, после чего мы познакомились. Ведь я в твоем вкусе?
Это верно. Ольга была совершенно в его вкусе.
— Ты так легко заглотил мою наживку, что мне даже было тебя жалко, — вздохнула Ольга. — Ты хотел познакомиться с кем-нибудь из Гохрана, а я хотела познакомиться с незнакомцем, который желал сблизиться с кем-нибудь из Гохрана. Как видишь, наши желания совпали! Правда, ты так ничего мне и не рассказал. Отчего пришлось прибегать к крайним мерам. Вот к этим... — обвела она взглядом подвал. — Прости, но если бы ты больше доверял близким людям, тебе не пришлось бы теперь так мучиться.
— Погоди, но те, другие, что приходили к тебе домой, — припомнил Мишель, — они тоже были твои?
— Нет, они были твои. Всю мебель мне переломали!...
— А взятка Георгию Марковичу?!
— Ах, это... — махнула рукой Ольга. — При чем здесь он?... Считай, что это был твой свадебный подарок. Мне. Переданный через Георгия Марковича. Или ты считаешь, что я не стою этих денег?...
Это была катастрофа: любимая женщина, которой он верил как себе, предала его! Нет, даже не предала, потому что предают только друзья, а она никогда не была его другом, была — врагом.
— Лучше бы ты меня убила, — в отчаянии прошептал Мишель.
— Всему свое время, — пообещала Ольга. И вдруг, обернувшись, приказала: — А ну-ка, отойдите все на десять шагов. И зажмите уши.
Все злодеи дружно шагнули, отсчитав десять шагов, и встали, заткнув себе уши указательными пальцами.
— Не хочу, чтобы они это слышали, — тихо сказала Ольга. — Мне действительно было с тобой хорошо. Честно-честно — очень хорошо... Я даже иногда жалела, что это именно ты, а не кто-нибудь другой. Наверное, я тебя даже немного любила. Но... это недостаточный повод для того, чтобы отправиться на двадцать лет в лагеря.
— Так это не Георгий Маркович, это — ты! — все окончательно понял Мишель. — А он, как и все остальные, всего лишь пешка.
— Да, — ответила Ольга. — Согласись, быть у воды и не напиться — по меньшей мере глупо. Вернее, противоестественно. Знаешь, когда я первый раз попала в Алмазный фонд?
Ну откуда?...
— В пятом классе. Нас привели туда всей школой на экскурсию. Уже тогда я решила, что буду работать там, чтобы каждый день видеть эти сокровища. Потом, правда, я хотела быть артисткой, но это было лишь мимолетное увлечение. После школы я поступила в Геологический институт, где изучала минералы. А окончив его, смогла устроиться в Гохран. Всего лишь мэнээсом. Но я бы и полы согласилась там мыть. Ты слышал что-нибудь о власти золота над людьми?... Я тоже раньше думала, что это сказки. Но знаешь, нет — это не сказки, это так и есть! Тот, кто долго имеет дело с золотом, с бриллиантами, тот уже не может без них — он хочет держать их в руках, вдыхать запах... Да-да, золото, настоящее, которому не одна сотня лет, имеет свой, особый запах! А блеск бриллиантов! На них можно глядеть часами не отрываясь. В них можно влюбляться!... Я читала, что римский император, кажется Нерон, валялся голым в грудах золота и глотал жемчужины, чтобы физически ощущать свое богатство. Как я его понимаю!... Когда однажды я примерила изделие, присланное на экспертизу, это была небольшая сапфировая брошь, я вдруг поняла, что хочу ее иметь. Любой ценой!
— Ты сумасшедшая, — тихо сказал Мишель. — Такая же, как твой Нерон!
— Может быть, — легко согласилась Ольга. — Хотя никто не называет сумасшедшими мужиков, которые хотят иметь «шестисотый» «Мерседес» или навороченный джип, а получив, обихаживают их сильнее, чем собственную жену. Я не хотела иметь «Мерседес», я хотела иметь брошь! Я нашла ювелира, который смог мне по фотографиям изготовить ее точную копию. Очень похожую на оригинал, но все равно это было не то! Одно дело — владеть украшением, которое носила до тебя императрица, и совсем иное — подделкой. И я подумала: а почему бы не поменять их местами?... Ведь все равно ту брошь никто не видит, потому что она не выставляется — она просто лежит в коробочке в сейфе, и никому до нее дела нет. Кроме меня! Наверное, тогда, раньше, это было бы невозможно, но не теперь, когда все привыкли к тому, что все продается, покупается и перепродается, я смогла совершить подмену. Конечно, не одна... Мне помогли. Георгий Маркович помог. Конечно, не за так.