Минус Финляндия

— Можно еще одну сдачу?

— Конечно.

Штейн собрал карты со стола, перевернул колоду рубашкой вверх, дважды перетасовал ее и положил на стол, предлагая Коле снять. Коля отделил половину колоды и положил ее рядом с основной стопкой карт. Штейн положил основную колоду поверх старой, взял карты со стола и стал сдавать. Коля поднял свои пять карт и увидел… тех же самых черных королей и короля бубен с двумя фосками к ним. Терзаясь нехорошей догадкой, он без разрешения перевернул карты, которые Штейн сдал для себя, и увидел тот же стрит от валета, который был сдан в предыдущий раз.

«Это волшебство! — чуть ли не с суеверным страхом думал Коля, глядя на открытые карты. — Он собрал их со стола. Он не видел, где какие карты, потому что собирал их картинками вниз, потом на моих глазах очень хорошо перетасовал колоду. Я это видел, потому что Штейн тасовал ее прямо у меня под носом. Но при этом он держал колоду рубашкой вверх и не мог подглядеть, где какие карта лежат в колоде! Он даже не смотрел на карты, когда тасовал и сдавал! Мало того, он положил карты на стол, и я сам снимал колоду со стола Допустим, если бы я снимал колоду с его рук, то он, может, где-нибудь придержал бы карту, чтобы я „подрезал“ в нужном месте. Но я же снимал сам! Я мог снять на пару карт больше или меньше, и Олег Николаевич не мог знать заранее, сколько карт я отложу сверху! Это — волшебство!»

— Будем тренироваться по разделениям, — буднично произнес Штейн, будто не он только что показал красивый и непостижимый для Колиного ума фокус. — Смотри и повторяй.

Он взял правой рукой со стола пять Колиных карт, а левой — пять своих. Коля смотрел внимательно, но увидел только то, что и перед сдачей. Штейн взял карты рубашкой вверх и видеть их не мог.

— Показываю.

Штейн сделал еле уловимое движение большими пальцами, отчего карты в стопках немного сдвинулись. Стопки приняли вид сложенного дамского веера Каждая последующая карта на миллиметр под углом выползала из-под верхней. Штейн свел обе руки, и стопки вошли одна в другую, образовав одну, состоящую уже из десяти карт. Штейн положил эту стопку поверх колоды и открыл верхнюю карту. Это был король треф. Следующей шел валет бубен. Потом подряд король пик, десятка, король бубен, девятка, двойка, восьмерка, пятерка, семерка.

— Если я сейчас стану раздавать с верха колоды, то какая комбинация придет к каждому из нас? — спросил он.

Коля раскинул в уме и ответил:

— Вам — стрит, а мне — тройка королей.

— Верно, — согласился Штейн. — Значит, наша задача заключается в том, чтобы после того, как я стасую колоду, все десять карт остались в прежнем порядке. Так?

— Ну да. Но как этого можно достичь, если колода тасуется случайным образом?!

— Очень просто — не тасовать ее случайным образом. Я покажу тебе два способа тасовать колоду, не меняя порядок карт при тасовке.

Штейн взял в правую руку колоду карт, послюнявил большой палец левой руки и быстро стасовал колоду.

— Смотри внимательно, — пояснял он Коле. — Большим пальцем левой руки я стаскиваю по одной карте. И так карту за картой, всю колоду.

Штейн перетасовал колоду еще раз и предложил Коле ознакомиться с десятью верхними картами. Тот посмотрел и убедился, что все десять лежали в прежнем порядке.

— Этот способ называется «перелистывание», — объяснил Штейн, тасуя колоду медленнее, так, чтобы Коля мог внимательно рассмотреть процесс. — Ты как будто перелистываешь колоду как книгу. А вот этот способ называется «польский зачес», — Штейн распечатал новую колоду карт и одним широким жестом развернул ее веером на столе картинками вверх. — Видишь, — он указал глазами на раскрытые карты. — Пятьдесят два листа от тузов до королей. А теперь смотри.

Взяв за крайнюю карту, Штейн перевернул весь веер вверх рубашками и собрал колоду в тугой кирпичик. Затем, разделив колоду на две примерно равные половинки, он большими пальцами отогнул нижние углы в каждой половинке и поднес руки ближе одна к другой так, чтобы обе стопки карт почти соприкасались углами. Одновременно и постепенно отпуская большие пальцы рук, Штейн добился того, что обе половинки колоды с сухим треском легли друг на друга углами карт. Надавив средними пальцами на противоположные торцы, Штейн сдвинул стопки навстречу друг другу. Они вошли одна в другую, снова образовав единый кирпичик колоды. Он повторил эту процедуру еще два раза и снова развернул карты на столе веером картинками вверх.

Было видно, что карты стасованы случайным образом и следуют хаотично.

— Таким образом тасуют карты профессиональные крупье в казино Монте-Карло, — продолжил свой урок Штейн. — Этот способ действительно позволяет за минимальное количество движений стасовать колоду так, чтобы карты перемешались случайным образом. Но ведь, Коля, мы играем на выигрыш! Нам не нужны случайности в игре. Задача профессионального шулера — свести всякого рода случайности к минимуму.

Штейн снова взял колоду с известными десятью картами и три раза на глазах у Коли, потрескивая картами, стасовал ее «польским зачесом». По Колиному представлению, сейчас карты в колоде должны были идти в разнобой, но когда Штейн передал ему тщательно перетасованную колоду, ученик смог убедиться, что наверху были все те же десять знакомых карт, которые давали тройку и стрит.

— А как это вы так… сумели? — у Коли открылся рот от сильного удивления.

— Показываю. Смотри, — Штейн снова взял колоду. — Нет, не так смотри. Прямо носом в мои пальцы уткнись. Видишь теперь?

Когда Штейн медленно стал сдвигать половинки колоды навстречу друг другу, то Коля увидел, что карты, пройдя сквозь друг друга как зубья расчески, оказались в руках у мастера в том же порядке, только левая половинка колоды стала правой и наоборот. Если не путаться, где верх, а где низ колоды, то манипулировать обеими стопками, перекидывая их из правой руки в левую, можно было как угодно долго. При этом у неискушенного зрителя останется самое праведное ощущение того, что колода неоднократно и тщательно стасована.

— Но я же снимаю карты сверху. Вы на моих глазах кладете их вниз колоды! — выразил свое недоумение Коля. — А они потом все равно оказываются наверху!

— Это несложно, — Штейн положил колоду на стол. — Снимай.

Коля снял, и Штейн накрыл снятую стопку карт той, что оставалась нетронутой лежать на столе. Затем карты были сданы, и Коле в очередной раз пришли короли, а Штейну — все тот же стрит от валета.

— У меня так никогда не получится! — в голосе Коли чувствовались отчаяние и обида.

Отчаяние оттого, что человек, которого Коля привык уважать, дает ему совершенно невыполнимое задание — научиться выигрывать в карты, и обида на то, что учитель дурит его как сопливого мальчишку.

«Невозможно иметь такую ловкость рук, чтобы вот так спокойно манипулировать колодой, а зритель, внимательный, более того — знающий, что его сейчас будут облапошивать, а потому — предубежденный, настороженный и внимательный не заметил бы ни одного подвоха, ни одного подозрительного движения», — это Коля знал совершенно точно.

Ученик готов был поклясться, что после того, как он собственноручно раздвоил колоду, Штейн положил нижнюю половинку на верхнюю. Он не прятал колоду за спину, не опускал руки под стол, рукава его рубашки были закатаны. Даже часы, за ремешком которых можно было бы спрятать карты, были сняты. Коля ни на секунду не отводил взгляда от рук Штейна и от колоды в этих руках, но тот сверху сдал десять карт, которые по всем законам природы должны были находиться в середине колоды.

— Смотри, — терпеливо продолжал показывать Штейн. — Сядь сбоку от меня так, чтобы глаза твои были чуть выше столешницы. Смотри с моей стороны, а то ничего не увидишь. Этот прием называется — «вольт».

Штейн положил колоду на стол, снял с ее верха небольшую стопку карт и положил ее рядом с остатком колоды. Затем он взял правой рукой колоду, а левой — снятую с нее стопку и соединил колоду в обратном порядке. Снятый верх действительно и правдоподобно ушел в самый низ колоды, которую Штейн держал сейчас в левой руке.