Карми

— Тут все совершенные обалдуи, — со вздохом констатировал инженер. — Младший технический персонал, что с них взять. Даже не знаю, говорит ли кто из них по-майярски. Я-то по-вашему и полслова не знаю.

— Мне ты доверяешь, господин? — с улыбкой спросил Асти. — Я говорю по-майярски.

— Я слыхал, вас, хокарэмов, здесь не жалуют.

— Мой принц — не майярец.

— Принц? Ах да… Так ты займешься горожанами?

— Беру их на себя. Извини, господин, пойду переоденусь. Инженер опустил взгляд на босые ноги Асти. Асти коротко поклонился и пошел в палатку.

Кенига совсем измучило ожидание.

— Нашли? — обернулся он к вошедшему Асти.

— Еще нет, — коротко ответил тот.

Он раскрыл свою сумку и вынул тщательно выстиранную хокарэмскую одежду. Дни вынужденного безделья в «майярском посольстве» позволили Асти вволю позаниматься стиркой. Поработал он на славу — запах дыма исчез, запах лисянки стал еле ощутим.

— Сейчас на плот прибудут люди из Тавина, — сказал Асти, натягивая короткие штаны. — Я надеюсь, господин, ты прислушаешься к моим советам.

Кениг не ответил.

Асти застегнул ремень, потом подошел к Кенигу, схватил его за плечо и как следует встряхнул.

Кениг очнулся и глянул на Асти удивленным, но уже вполне осмысленным взглядом.

— Высокий принц, — сказал Асти с нажимом, — ты будешь выполнять все, что я скажу.

Кениг моргнул.

— Да, — выдавил он из себя. Асти сказал немного мягче:

— Не забывай, господин, ты теперь высокий принц. Ты не должен ронять свое достоинство.

— Принц, — проговорил Кениг. — Принц…

— Принц Карэна, — сказал Асти.

— Карэна? — переспросил Кениг. По-видимому, к нему возвращалась способность соображать. — Почему Карэна? Разве дама Савири Оль-Лааву умерла?

— Пока нет, — ответил Асти. — Она передала свой Оланти Томасу Кенигу, сыну Эриха Кенига.

— Давно?

— Два года назад.

— Ерунда какая-то, — отмахнулся Кениг. — Мы тут всего полгода, кто мог знать мое имя?

— Твое имя было названо два года назад, — повторил Асти. — Его назвала сама Карми.

— Карми? При чем здесь Карми? Асти поперхнулся:

— О-ох! Да Карми — это и есть дама Савири.

Кениг подумал и решил, что вопросы надо задавать сначала, по новому кругу.

— Откуда Карми знала мое имя?

— Вероятно, ей назвал его принц Руттул.

— Откуда мое имя знал принц Руттул?

— Ему ли не знать… Принца Руттула когда-то звали Эрих Кениг.

Сын Руттула больше не задавал никаких вопросов.

Асти проверил свой внешний вид и вышел из шатра. Хорошо, однако, говорить в таком тоне с высоким принцем. Ладно еще, что при этой беседе никто не присутствовал. Томаса Кенига никто не учил быть государем — мороки с ним будет о-ой сколько. Одна надежда, что наследственность у него хорошая, — самого Руттула тоже некому было учить, сам выучился. Ничего, поможем, научим…

Пока Асти тратил время на приведение в должное состояние своего принца, лодки тавинцев приблизились. Инженер посматривал больше на них, чем на действия аппаратуры слежения. Появление Асти он воспринял с явным облегчением.

— Не беспокойся, господин, — обратился к нему Асти. Инженер кивнул.

Асти подошел к краю плота, встал, заложив ладони за поясной ремень, и надменно уставился на тавинцев. Одного из горожан он узнал — это был наместник Малтэр.

— Слушаю вас, господа, — вроде бы не очень громко, но внятно произнес Асти.

Малтэр голосом владел не хуже:

— Я, наместник принцев Карэна, и старшины города Тавина хотели бы знать, чьи вы люди и что делаете в священном для нас месте.

Асти выдержал паузу, потом сказал:

— Томас Кениг, новый принц Карэна, разыскивает тело своего отца, принца Руттула.

Старшины и Малтэр посовещались.

— Можем ли мы засвидетельствовать принцу свое почтение? — спросили они.

— Прошу вас подождать, господа. — Асти ушел в шатер и сказал Кенигу: — Тавинцы хотят посмотреть на тебя, господин.

— Это обязательно?

— Да.

— Что я должен делать?

Асти подробно объяснил ему, как надлежит держаться, и вышел к горожанам.

— Принц примет вас, — объявил он.

Инженер указал, куда можно причалить лодкам. Малтэр и старшины взошли на плот, гребцы остались в лодках.

— Стойте здесь, — указал Асти. — Принц сейчас выйдет. Кениг вышел, как и велел ему Асти, минут через десять, дав тавинцам немного потомиться в незнакомой обстановке.

Асти мигом оказался рядом с ним — помочь, подсказать. Малтэр на всякий случай посмотрел сначала в лицо Кенигу, а уж потом преклонил колено. Малтэр опасался обмана. Старшины же сначала поклонились, а разглядывать принца стали после — медлить не по чину.

Кениг поприветствовал тавинцев кивком.

Малтэр, соблюдая этикет, произнес целую речь. Кениг почти ничего не понял, но, помня слова Асти, ответил, как мог, да и извинился в заключение, что, мол, пока плохо говорит по-майярски. После чего опять кивнул и ушел в палатку.

Один из старшин обратился к Асти: хотим, мол, поприсутствовать при событии, не каждый же день тело Руттулово из пучины извлекать будут.

— Присутствуйте, — отвечал Асти.

Инженер против присутствия не возражал, только предупредил, чтобы гости не совались к механизмам. Гости и не хотели подходить к механизмам, опасливо поглядывали на чужеземцев, переговаривались.

— Они так и будут стоять? — спросил инженер. — Неудобно как-то. Может, им кресла дать, а?

— На всех кресел хватит?

— Еще на столько же хватит, — ответил инженер. — И послушай… Неудобно… Гости, как-никак. Угощение выставлять надо? По стопочке?

Асти обмозговал идею.

— Всех угостить не могу, — добавил инженер, кивая на все увеличивающуюся лодочную армаду. — А этих, что на плоту, пожалуйста. Так организовать?

— Можно.

Инженер объяснил идею своим помощникам; те мигом подсуетились — появились складные кресла, столик и рюмочки. Инженер подошел к столику, Асти представил его как придворного иранхо молодого принца, инженер покивал-поулыбался тавинцам, выпил рюмочку и пошел распоряжаться дальше. Его начинали беспокоить тавинские лодки. Они так и сновали вокруг плота, вот-вот какая-нибудь с автоматом столкнется. Тогда он приказал развернуть новые плоты и поставить их в каре, чтобы все лодки остались снаружи, а в середине оставалось что-то вроде полыньи, где автомату надлежало нырять. Чувства простых тавинцев инженер тоже уважил: разрешил стоять на дополнительных плотах и наблюдать за поисками. Асти, передавая его слова тавинцам, запретил только всходить на первый плот, где стояли шатры, — его он предназначил для чистой публики.

Поиски затягивались. Вечерело. Любопытствующих все прибавлялось.

— Чего там только в этой яме нет!, — вздыхал инженер. — Туда что, специально все кидают?

— Принц не по обычаю был захоронен, — ответил Асти. — В таких случаях жертвоприношение лишним не бывает. Вот и расстарались. — Он кивнул в сторону гостей.

Когда уже темнело, инженер наконец насторожился, напрягся, посуровел:

— Так!

Асти подошел, спросил тихо:

— Нашли? Инженер печально покивал, не отрываясь от экранов.

— Я зову принца, — сказал Асти.

Кениг вышел и остановился над краем плота.

Автомат уже поднимал на плот скорбный груз. Это был грузный продолговатый сверток, с него сразу наплыла бурая лужа жидкого ила. Земляне окружили его. Малтэр и старейшины подтянулись поближе. На других плотах зашевелились, зашумели и разом замолкли, как будто кто-то скомандовал молчать.

Кто-то подал шланг, и инженер смыл жижу, обмыл сверток, потом надел прозрачные перчатки и осторожно развернул темную ткань.

Тело сохранилось сравнительно хорошо: пребывание в илистой жиже превратило его в мумию.

Кениг замер, глядя на тело. Инженер покивал головой:

— В том же костюме, в котором я его проводил. Костюму-то ничего не сделалось… — Он вздохнул.

Асти присел на корточки и расстегнул на покойном перевязь, снял ножны с мечом. Не вставая, он повернулся к Томасу и встал на одно колено, держа ножны в протянутых руках.