Страница 76 из 99
Что он там охранял и от кого? После того как выведенные Ледниковым на цель исследовательские зонды вдоль и поперёк пропахали якобы законсервированную американскую базу, там мало что осталось. Три перекрывающие одна другую воронки. Спекшийся песок. Расколотый камень. Разбросанные на расстоянии до пяти километров остатки бронекупола и повышенный радиоактивный фон. Падение зондов не могло так резко поднять радиационный фон. Что-то взорвалось внутри базы и это были явно не стандартные реакторы питающие базу. Там было что-то ещё. Я не думаю, что мы сможет узнать что именно это было. Может быть когда-нибудь, когда архивы конгресса и НАСА станут доступны для изучения.
Также неизвестно почему и как боевой комплекс активировался. Были ли на американской базе люди? Не думаю. Так или иначе, в течении двух с половиной лет мы бы заметили следы их деятельности. Возможно команда на активацию пришла с Земли? Игорь докладывал мне о периодическом обмене американской базы с Землёй кодированными сигналами. Я полагал, что законсервированная база всего лишь отсылает регламентные отчёты о техническом состоянии, но кто знает. При том передачу кодированных сообщений между их базой и их центром обеспечивали мы в рамках договора о совместном исследовании космического пространства. Более того, мы даже не хранили записи сигналов. Поэтому расшифровывать ничего не удастся. Просто нечего расшифровывать.
Скажу только одно: мои люди погибли из-за политически амбиций. Из-за временных союзов, усиления позиций и прочего. Когда стало ясно, что против нас ведёт войну автоматический боевой комплекс, Советы срочно запросили у американцев код деактивации. Если бы они предоставили его, то наши потери ограничились бы одним Самаренко. Но они медлили, ждали непонятно чего, приводили какие-то несуразные отговорки. А когда на их базу упали исследовательские зонды подняли безрезультатный, но до дрожи в сжатых пальцах противный, крик. Они совершенно не хотели слышать о том, что погибли люди.
Дайке Сугимото, капитан японской части двадцать седьмой экспедиции, умер героем обеспечив точное наведение зондов на близкой дистанции на самого себя. Исследовательские зонды отнюдь не ракеты и не имеют активной начинки. Ими нужно было попасть точно в базу. Половина километра в сторону и активированный боевой комплекс почувствовал бы только лёгко землетрясение. На правах капитанов мы тянули с ним спички. Дайке вытянул короткую. Он зачем-то оставил мне свою архаичную саблю из сверхпрочного сплава. Такую же бесполезную в нашем случае как маломощные лазерные пистолеты. Я до сих пор не знаю, что он хотел этим сказать.
Состав совместной экспедиции уменьшился на треть. Мы потеряли все три исследовательских зонда, поэтому часть программы по исследованию Марса пришлось свернуть. Примерно сорок процентов жилых, научных и производственных помещений было разрушено атакующими модулями боевого комплекса. К счастью жизненно важные узлы удалось отстоять, но часть оборудования утрачена безвозвратна. Пришлось ещё больше сократить программу исследований по вопросу создания на красной планете разомкнутых биокибернетических систем предназначенных для продуцирования кислорода в промышленных объёмах. Всё равно мы бы не смогли выполнить программу экспериментов в полном объёме из-за того, что лишились многих уникальных специалистов.
В течении месяца мы восстанавливали то, что можно восстановить. Выхаживали раненных и отвечали на бесконечные запросы льющиеся потоком из ЦУП-а. С кем только мне не пришлось общаться на той стороне канала связи. Генеральный секретарь, лидеры других держав и даже новоявленный божественный император, город-интеллект Токио, попросил у Советов возможность услышать пересказ хронологии событий из первых рук.
На противоположенном склоне холма, рядом с базой, образовалось небольшое кладбище. Далеко не во всех могилах лежали тела. От Дайке не осталось ничего и от Кирпичникова тоже. Тела погибших японцев Токио просил вернуть на землю. Они хранились, словно диковинные образцы, в состоянии абсолютной заморозки.
Наших я принял решение оставить на красной планете. Пусть спять вечным сном. Здесь им будет легче увидеть как над холодным каменном шариком зажгутся крохотные искусственные солнца. Как он окутается пригодной для дыхания атмосферой. Как на месте песков и камей вырастут леса и города и будут проложены русла рек.
Оставался ещё неполный год напряжённой исследовательской работы до того как планеты займут наиболее удобное взаимное положение для полёта. Ведь именно для этого мы сюда пришли.»
Поначалу Таня боялась стать ненужным балансом. Она терялась среди знаменитых учёных Новограда отправившихся исследовать замеченные во время авиаразведки соседнего континента пещеры. Не смотря на то, что большинство учёных были молоды, лет на пять-восемь старше Тани. Она воспринимала их скорее в качестве учителей, чем в качестве товарищей. Иначе было сложно относиться к людям чьи научные статьи она изучала в открытых городских сетях. Чьи имена мелькали то тут, то там. Микробиологи. Генограммисты. Синтез-химики. Всего пятьдесят три человека и вдобавок она с Колей – получается пятьдесят пять.
Больше всего на свете она не хотела бы быть в экспедиции человеком ничего толком не делающим и зазря потребляющим кислород. Однако вскоре выяснилось, что Таня зря опасалась. До соседнего континента расстояние в несколько тысяч километров – даром, что называется соседним. Остроносый челнок выполняющий на слаборазвитой, в плане инфраструктуры, Дальней функции полноценного космического лифта поднял учёных вместе с передвижной лабораторией на низкую орбиту и опустил в нужном месте. Поболтаться пришлось изрядно, зато весь перелёт занят от силы полчаса. Не считая трёхчасовой подготовки и предшествующих сборов.
Челнок приземлился не совсем точно. Ошибка вышла где-то километров в двенадцать. Сначала учёные расстроились и собирались распаковывать тягач, чтобы довести лабораторию и походный разворачивающийся купол к входу в интересующие их пещеры. Но, оглядевшись, решили оставаться здесь. Уж больно удобное место для лагеря – защищённое от постоянно дующего в одну и ту же сторону ветра каменной стеной и с близко расположенным водоёмом. Правда водоём был невелик и только по середине у него оставалась полоска чистой проточной воды. Возле берега тяжело плескался тёмно-синий, почти чёрный, ковёр составленный из сросшихся друг с другом колоний микроорганизмов.
Удобное название, собирательное. Позволяет с одинаковой лёгкостью обозначать изученных вдоль и поперёк земные микроорганизмы и те странные, однако без сомнения живые, образования обитающие на Дальней во множестве видов и форм.
Вскоре выяснилось, что Таня зря боялась оказаться ненужной. Человек работающий на должности «принеси-подай» и «помогите кто-нибудь, кто свободен» самый полезный и нужный человек в экспедиции.
Сначала Таня вместе с Колей и остальными учёными разворачивали временный лагерь. Когда купол надулся синей горой и проворные робо принялись бегать по нему взад и вперёд протягивая тончайшие металлические нити – затравки для быстрорастущего полимолекулярного защитного покрытия. Учёные разошлись принимать и распаковывать свои приборы. Коля занялся реактором. А Таню оставили управлять работой глупых робо не имеющих собственного интеллекта, но зато обладающих имитацией стадного инстинкта благодаря чему следить за ними было не слишком сложно.
Учёные занялись своими делами распаковывая и настраивая многочисленные приборы. Коля возился с установкой реактора и подведением к нему воды, по поводу чего уже дважды ругался с биологами требующими ни в коем случае не повредить чёрный ковёр накрывающий водоём вдоль берегов. Время от времени подходила Лариса. Как руководитель экспедиции она следила чтобы остальные всё делали правильно.