Страница 8 из 114
– Нашли! – с дальнего края площадки раздался крик одного из охотников. – Противник снизу! – почти одновременно раздался голос от уходящей к нижней террасе лестницы. Мёртвый город был тут же забыт. Ислуин обязательно его обдумает, но позже. А пока… Остатки идущей наверх лестницы магистр обрушил сразу – устроил локальное землетрясение. Хотя атаки с той стороны не ждал: судя по каменным обломкам развалившихся зданий и вздыбленной на вершине холма земле пройти там невозможно. С нижней лестницей пришлось повозиться – защищавший её шаман оказался очень сильным. Магистр атаковал по нарастающей, причём сразу с заклятий высокого уровня. Сначала «ледяные копья», когда влага из воздуха сгущалась водой, замерзала и со сверхзвуковой скоростью летела со всех сторон острыми тонкими сосульками. Затем попытался перемешать воздух, чтобы возле шамана не осталось кислорода, а сплошной азот. Не помогло «иллюзорное пламя», враг попросту не дал частицам воздуха разделиться на быстрые и холодные, ожога холодом и теплом не вышло. Противник был явно из старых и очень опытных. Шаман тут же контратаковал сам… и вот тут начались новые странности. В ответ на «пламя» враг бросил в магистра призрачные копья из магии стихии Смерти. И сам еле успел поставить щит от встречного удара магистра. Будто бы шаман, явно прошедший не одну битву, даже не подозревал, что защитные амулеты от чистой Смерти есть у любого. Да что там, настолько примитивный удар Смертью отразила бы и дешёвая штамповка, которую массово производили на заводах гномов для бытового применения в гражданском секторе. И сразу после этого колдун орков попался на простой трюк, словно многоступенчатые заклинания, когда внутрь атакующей магии вкладывается проклятье, шаман видел первый раз. А ведь эти чары союзники придумали ещё в конце Первой войны. Обдумывать новую странность времени не было. Лишившись нормальной дороги и проиграв магическую дуэль, орки полезли с нижних террас и из города прямо по склонам университетского холма. Эльфы ответили ливнем из бронебойных стрел: хороший лучник в минуту бросает десять-двенадцать штук, каждый наконечник был пропитан проклятьем, которое, стоило оказаться в теле, мгновенно останавливало сердце. Орки соскальзывали по мокрой траве холма вниз, оставляли чёрные пятна тел погибших под стрелами – но всё равно упорно ползли к вершине, пытаясь добраться до врага. Накатывали, словно подступающий прилив. Остановить их сумели только два выпущенных магистром из накопителей ледяных элементаля: четырёхметровые ледяные гиганты, роняя на траву следы из инея, спустились вниз и закружились вьюгой, превращая орков в заледенелые статуи. Атака захлебнулась, но все наверху прекрасно понимали, что передышка вышла ненадолго. Сразу как командующий отрядом тунгот поймёт, что больше элементалей у обороняющихся нет, он снова погонит воинов в атаку. Наплевав на потери. «И ведь полезут, Шэтовы дети, – раздражённо сплюнул вниз магистр. – Если тунгот пообещает выжившим второе имя… а он наверняка пообещает. Срочно отправлять обратно студентов, а самим уходить за пределы города. И Гуэндолея отправить обратно, если придётся драться, он станет обузой. Заодно предупредит, чтобы через двое суток обеспечили поддержку для обратного прорыва». – Как они? – Ислуин подошёл к лежащим без сознания студентам, над которыми хлопотал с первой помощью один из воинов. – Трое в тяжёлом состоянии, но живы. Готовлю к транспортировке. Четвёртый, – он показал на лежащего чуть в стороне невысокого крепыша, – мёртв. – Бедняга, – вполголоса, чтобы не мешать лекарю, вздохнул Ислуин, в котором проснулся преподаватель. – Больше не шутить твоим друзьям, что чья-то бабушка согрешила с гномом. А мне не отчитывать за прогулянные занятия. Ты ушёл в бою, достойно как настоящий мужчина. Пусть Уртегэ дарует твоей душе лёгкий путь к покою, пусть Сарнэ-Туром даст тебе скорого рождения… – Ислуин, – раздался крик артефатора. – Я понял, что это! Понимаешь, – возбуждённый Гуэндолей говорил ничуть не заботясь о том, что может случайно сболтнуть предназначенное лишь для ушей магистра. – Я вспомнил, что это за артефакт! Это Зеркало миров, не удивительно, что его приняли за обычную игру. Зеркало считалось бесследно утерянным поколения назад, его даже не включили в последнее переиздание трактата Ириена «О зельях и предметах». Мы даже не знали, как оно выглядит. Зеркало активируется, если обе копии в разных мирах находятся в одном и том же месте, ну в смысле очень похожем. А такое совпадение можно считать практически невозможным. – Значит, это тоже Киарнат, – растерянно произнёс общую мысль один из воинов. – И здесь мы проиграли… – И отсюда можно ждать только орков. Артефакт надо уничтожить, и чем скорее, тем лучше, – Ислуин всем своим видом показывал непреклонность, зная, как трепетно Гуэндолей относится ко всякого рода старинным предметам. – Как надёжнее? Сжечь? Расколоть? Или ударить Воздухом? – Достаточно и простого огня, на уровне второкурсника, – растерянно ответил артефактор. – Вот… не поможет. Точнее, спалить мы его спалим, но артефакты в разных мирах поддерживают друг друга, час-полтора – и оно восстановится. Прятать свою часть тоже бесполезно, хоть кидай на дно моря. Зеркало ищет живые руки – месяц или два, и его снова кто-то найдёт. А раз артефакт почувствовал отражение какого-то места в соседних мирах, то и стремиться он будет к нам… – Соберись, – Ислуин тряхнул друга за плечи. – Как его можно разрушить? Я же вижу, ты знаешь ответ! – Есть способ, – почти шёпотом ответил Гуэндолей. – Только уничтожив оба Зеркала в течение часа можно его остановить. По крайней мере, у Ириена сказано так. И сделать это тоже должны живые чары. Просто оставить ловушку и активировать по времени или с нашей стороны не сработает. Только маг.