Звездопроходцы

Как показал краткий обмен мнениями, местонахождение старины Бирмана им обоим — Тайне и Федору — неизвестно.

— В общем так, — я решил взять инициативу в свои руки. — На базу совершено нападение. Вот этими… существами, — я гадливо шевельнул носком резинового тапка обугленную кучу. — «Король» это существо как-то сжег.

Само собой, друзья не удержались от вопросов.

— Как? — Вскинул брови Смагин.

— Они… враждебны? — Поинтересовалась Тайна.

Вопрос Смагина я проигнорировал, Тайне же ответил.

— Враждебны. А лучше бы нам иметь таких в союзниках. Глядишь, под шумок и сумели бы выбраться за периметр. Но ничего еще не потеряно: судя по всему, этих колючих слизняков здесь не два и даже не десять. Слышите как гремит?

К характерному треску теперь добавились короткие тяжелые удары и низкое, басовитое гудение.

Голосов охраны, ведущей бой на территории базы, слышно не было, и вовсе не из-за толщины стен. Как и подобает профессионалам, бойцы осназ облачились в маски дыхательных приборов и вели переговоры через встроенные рации. Так что даже самые их экспрессивные выкрики полностью поглощались герметичными масками.

Неожиданно подал голос «ледяной король»:

— Когда мы выйти наружу, надо остерегаться таких «союзников», — произнес он. — Это — смерть.

И не дожидаясь расспросов, одним движением расправил свою широченную перепонку на мезоподе. Та была необычного, интенсивно розового цвета. Пылала, можно сказать, красками земного рассвета. К чему бы это?!

Еще на «Казарке» я узнал, что «король» способен транслировать на свою перепонку визуальную информацию. Собственно, именно из-за этой особенности экипаж «Звезды» и назвал «королей» рефлексорами…

А, вы еще не знаете? Ну да, я сильно забегаю вперед…

Ладно, объясню сразу. «Ледяные короли» при первой встрече с человеком считают то ли вежливым, то ли необходимым закрыть перепонкой мезоподы собственное лицо и как можно более точно изобразить на ней за счет хемолюминисценции и прочих свето-цветовых штучек физиономию этого человека. Так и возникло их первое научное название — рефлексоры, от латинского слова reflexio, отражение.

Название это было присвоено им членами экипажа «Звезды». Я в день нападения на базу таинственных монстров термина «рефлексор» еще не знал, так что я и впредь при описании событий в Периметре Рубрука буду называть нашего инопланетянина «ледяным королем».

Также наш «король» обладал способностями, которые я назвал бы «обратными телепатическими». Может ли инопланетянин прочесть мысли человека — вопрос мутный, но ему то и дело как-то удавалось внушить собеседнику последовательность достаточно внятных мыслеобразов.

Позднее выяснилось, что «короли» способны это делать, лишь находясь в особенном психофизическом состоянии, которое можно определить как «пролонгированный стресс». Но достаточно сказать, что в состоянии такого стресса они могут пребывать неделями, а то и месяцами, чтобы вы поняли, насколько это странные, иначе организованные природой существа нежели мы.

В то же время, при встрече с Тайной и Смагиным «король» действовал как человек. А именно, будучи более осведомленной персоной, он первым делом ознакомил нас с критически важной информацией о нашем враге.

Если угодно — устроил нам демонстрацию слайдов под атомной бомбежкой…

В течение одной минуты «король» при помощи своей мезоподы прогнал перед нами серию образов весьма неприятного существа, которого и существом-то назвать язык не поворачивался. Потому что имело оно размеры — в это не верилось, я лично решил, что налицо какая-то путаница в понятиях! — с целую планету… Родную планету «ледяного короля».

Как бы вы назвали животное, равное по площади Тихому, Атлантическому и Индийскому океанам, вместе взятым, и живущее на их дне? Ну вот я бы лично назвал этот кошмар Биосферой, наверное. Или, точнее, Глобальной Криптобиосферой — то есть такой хитрой ерундовиной, которая вообще-то живая и всеобъемлющая, но скрыта от сухопутных жителей огромной толщей воды, потому что находится на дне мирового океана.

«Короли» же называли его странным словцом, которое переводчик «Сигурд», снятый мною с убитого охранника, транслировал в громоздкую конструкцию «Тот, кто плавает и ползает глубоко».

— Плывун? — Криво ухмыльнулся Смагин. — Ползун?

— Плавунец-ползунец? — Пожала плечами Тайна.

— Предлагаю: Плавт, — сказал я.

Если вы не знаете: в земной энтомологии «плавт» — это такой водяной клоп. Который, кстати, пребольно кусается. И вообще — хищная, агрессивная бестия.

Мне, выпускнику гуманитарного университета и с детства заядлому коллекционеру водяных насекомых, поименование Плавт применительно к грандиозной всепланетной туше показалось забавным. Впрочем, на этом все забавы и заканчивались.

И начиналась весьма неприятная биология.

Плавт представлял собой чудовищных размеров симбиотическое существо. Где-то на восемьдесят процентов существо являло собой протяженные… м-м-м… бактериальные маты — огромное количество отдельных бактерий, приспособленных к хемосинтезу в условиях вечной ночи океанического дна и соединенных друг с другом в этакую «живую кожу».

В нашем научном мудроречии такая организация живой материи именуется «зоодермой». Я этого термина, конечно, не знал, но в «Сигурде» Смагиным был предусмотрительно включен научный ассистент, так что переводчик эту самую «зоодерму» в числе прочего торжественно пролаял — что твой средневековый глашатай на площади.

Ну а еще где-то двадцать процентов живой массы Плавта было сформировано в разнообразные многоклеточные полуавтономные существа. Тоже включенные в общую структуру Глобальной Криптобиосферы и предназначенные для выполнения разных специальных функций. Их можно было бы назвать органами, но лучше подходит термин «органоиды».

И вот этот самый Плавт с незапамятных времен обитал на дне мирового океана родной планеты «ледяного короля», покрывая собой огромные пространства. Различные участки Плавта обладали разной плотностью, структурой и окраской, но в общем и целом это была в тех или иных формах всё равно та же зоодерма, покрытая на всем своем протяжении тонкими прозрачными ресничками-сосудиками.

В итоге Плавт демонстрировал одновременно и свойства примитивной сидячей колонии бактерий, и подвижного хищника. Его охотничьи методы как сидячего существа более всего напомнили мне земную росянку, захлопывающую вокруг жертвы полости пахучего псевдоцветка.

Таким микроскопическим «псевдоцветком» служила каждая ресничка Плавта. Ясное дело, что подобным образом он мог ловить только либо бактерий, либо самых маленьких многоклеточных существ не крупнее нашего земного рачка дафнии, например. Но, честное слово, не хотел бы я оказаться той дафнией!

Однако явную животность Плавта отстаивали пусть и не длинные, зато очень подвижные ловчие щупальца, которые хватали зазевавшихся жертв и методично отправляли их внутрь этого грандиозного донного Молоха через питающие или, если угодно, охотничьи органоиды в виде студенистых многометровых столбов.

Таким путем Плавт мог потребить уже очень и очень многих обитателей мирового океана: рыб, всяческих моллюсков и особых существ, не имеющих прямой аналогии в земной фауне — неких «краснобрюхов».

Как второпях пояснил командор Эр, именно с этими охотничьими столбами мы и имели дело в лице ежей-слизняков — точнее сказать, с несколько модифицированной их формой, приспособленной к наземным перемещениям.

А вот где у этого донного монстра размещались сколько-нибудь крупные нервные узлы, грубо говоря, мозги, я даже не брался предположить.

— Церебры, — ответил на мой вопрос одним-единственным словом командор Эр. Слова я не понял.

Увы, командор Эр не имел времени прочесть нам пространную лекцию обо всех особенностях этой поразительной и отталкивающей твари. Но он донес до нас главную мысль: в настоящее время мы имеем дело с некоторой относительно небольшой частью Плавта. Каковая часть, оперируя десятками охотничьих органоидов, в настоящее время стремится выжрать все питательные вещества в пределах Периметра Рубрука.