Страница 14 из 59
Он не успел задать вопрос, а Карина уже ответила:
«В Кимхэ у меня подружка».
И спросила:
«Хочешь договориться?»
Он еще не знал, о чем идет речь, но ответил не раздумывая: «Хочу».
Просто чувствовал смутно, как щемящую боль, что врать больше нельзя. Что-то действительно изменилось. Даже темный склад изнутри светился и далекая кукушка стучала, как вечный двигатель.
«Ладно, подружка. А что ты делала в Берлине?»
Карина не удивилась. Ну да, в Берлине она попала в ДТП. Как раз в Берлине. Буковский окончательно протрезвел. Немецкий физик Курт Хеллер тоже попал в Берлине в аварию. В тот же самый день, кстати. Неопределенная опасность была растворена в воздухе. «Качественный и анонимный взлом почтовых ящиков на заказ». Романтичность Буковского сильно подтаяла. Это как описаться в хорошем обществе. Все делают вид, что ничего особенного, но штаны мокрые. А еще трахнутая кукушка.
«Зачем тебе эти физики, Буковский?»
«Чо-нын росия-сарам-имнида», – ухмыльнулся он.
«Ну да, я из России, – передразнила Карина. – А ты-то с каких пор стал патриотом?»
От Карины перло феромонами. Буковский с ума сходил. Он прямо сгорал в ответных сигналах. Даже не думал об ошибочности запросов, просто сходил с ума. Хемосигналы, управляющие его нейроэндокринными поведенческими реакциями, коробили плоть, как аварийное переключение персоналки. Всё, о чем он раньше писал исключительно для обывателя, теперь обрушилось на него.
«Зачем ты всё время врешь?»
Он не знал. Чисто профессиональное.
Зато губы у Карины оказались бархатные.
«Скоро ты станешь знаменитым, Буковский, – шепот и кукование теперь сливались в один долгий звук, в один стон. – Так всегда происходит с теми, кто знает, чего хочет. Ты, Буковский, умнее, чем думаешь. У тебя даже некрологи заводят. Плюнь на кино с закосом под Хичкока, я помогу тебе выбрать будущее…»
ИЛЛЮМИНАЦИЯ ДЛЯ ПРИНЦЕССЫ
Кукушку не спугнул даже вертолет, зависший утром над набережной.
Солнце вставало. Толкнулся в дверь Алекс. «Никаких новостей. И майор молчит. Может, повинился перед начальством».
Поднял палец, и мы услышали голоса.
Под балконом. Строители, наверное.
Я даже подумал: утренняя планерка, но строителей интересовали более общие вопросы. Наслушались по ящику о массовых самоубийствах китов у южных берегов Австралии. Теперь кто-то по-русски, но с южным акцентом, спрашивал, есть ли у кита, ну, эта штука… сами догадываетесь… Женский, неуловимо знакомый голос утверждал, что она точно не знает, как у китов, а вот у дельфинов эта штука точно есть. Потому и лезут дельфины к людям, особенно к молодым девушкам.
«Почему только у дельфинов-то?» – «Потому что они млекопитающие».
«Да ну, – возразил третий. – Они в воде живут, значит, рыбы. А зачем рыбам архитектурные излишества?» – «Да затем, что дельфины – единственные твари, кроме человека, которые занимаются любовью для удовольствия. А про китов я такого не слышала. Хотя они тоже не рыбы». – «А кто?» – «Млекопитающие». – «Странно это, Анна. Ты вот тоже млекопитающая, а разве у тебя эта штука есть?»
Они там приглушенно засмеялись. «Девушки недостойны звания млекопитающего».
Оказывается, с рабочими Анара спорила Аня. Скромница, умница, и гороскоп у нее с утра лег удачно. Никаких внезапных зачатий. Настоящая принцесса. Не боялась опускаться до народа. Пожаловалась, что по телику всё время говорят про луну, а она луну уже три месяца не видела. «Мне ночью Колесников звонил, – сообщила она кому-то там, без особой связи с луной и с млекопитающими. Наверное, Анар стоял рядом, а она, конечно, уже обратила внимание на его взгляды. – Один мой бывший… Одноклассник… Сказал, скучает…»
«Как млекопитающее», – уточнил кто-то.
Анна засмеялась вместе со всеми: дразнила Анара.
Неважно, что ее только что лишили звания млекопитающего, разговаривала она с людьми смело. Например, сама предположила, что гастарбайтеры тоже… ну, в какой-то степени… не млекопитающие… Им же ведь не разрешается то, что разрешается дельфинам…
«А монголы – млекопитающие?» – «Откуда такие недостойные сомнения?» – «А я только что из Монголии». – «Граница же закрыта». – «Да ну». – «Что да ну?»
«Да я вчера только из Монголии. Возил рис по договору. Когда уезжал, мне сказали, что граница закрыта и очередь будто бы стоит от самого Кош-Агача. А мне что? Прокачусь. Рис в сухом воздухе не портится. А в степи пусто. Везде пусто. И на пропускном пункте никаких очередей. Разогнали, думаю, всех по домам, надо и мне возвращаться. А погранец в зеленой форме кричит: «Проезжай!» Я газ выжал, но стою, сцепление не отпускаю. Мы ученые, знаем, когда дергаться. А погранец кричит: «Проезжай!» Вот задачка: не двинусь с места, накажет, а двинусь, накажет вдвойне. Что-то, думаю, не то. Погранец разоряется: «Проезжай!» – и монголы с той стороны машут, рису хотят. Ноги у них короткие, кривые, уверенные. Ну, я довез рис до склада, разгрузился. Эх, Монголия… Кругом камни да песок… Правда, табун лошадей видел… В сторону России движется…»
Мы с Алексом вышли на балкон.
Веяло чудесной прохладой, чистотой, уверенностью прозрачного воздуха.
Сосны и лиственницы взбегали по склонам, волшебно отсвечивала река – черной гладью и серебром. Бормотала про луну, которую никто уже несколько месяцев не видел. Только в таком месте и можно найти сбежавший вещдок или подброшенного ребенка. «коля чепоков кумандинец помогите родился в январе». Бывшие жены Анара негромко перекликались в комнатах первого этажа, – птичий базар. А на западной террасе вели жаркий спор выпестыши Венька, Якунька, Кланька и Чан.
«Подохнет ведь», – жалела Кланька кукушку.
«Да почему подохнет?» – не верил Якунька.
«Кукует, а жрать надо», – сурово сказал Чан.
«Ну, покукует себе и снова полетит червяков искать». – «Нет, теперь не полетит. Теперь никуда больше не полетит». – «Да почему это так?» – «Она чокнулась».
Дети перешли на китайский.
А внизу, невидимые, разогнав гастарбайтеров, Аня и Анар – уже вдвоем – обсуждали то, что случилось в мире за ночь.
Закрыли границы ЮАР, Бельгия, Япония…
Вокруг России границы вообще везде замкнулись. Шофер, возивший рис в Монголию, или пьян был, или не разбирался в границах…
Не летали самолеты…
У таможенных пунктов скопились тысячи машин…
В мировых столицах кипели демонстрации, пока, к счастью, без насилия…
«А в буфете, – добавил к сказанному Анар, – микроволновка заговорила…»
«Ты чё? – испугалась Аня. – Человеческим голосом?»
«А других у микроволновок быть не может. Их же делают люди».
«Ага», – согласилась Аня. Чувствовалось, что она немного испугана. Зато я успокоился. Раз уж в буфете микроволновка заговорила, значит, и мой мини-бар мог излучать новости.
«Теперь вести можно слушать, не включая телевизора», – сказал внизу Анар.
«Вот здорово. Ты теперь сэкономишь на электроэнергии!» – обрадовалась Аня.
«Но ты особенного значения этому не придавай, – предупредил Анар. – Тут у нас всегда так. Алтай – место чудес. Я так скажу, это для тебя место, Аня. Я как увидел тебя в окне, так всё понял. В пазырыкское время тут тоже всякое бывало. Видела на портрете принцессы Укока тату – волшебных олешков? Они красивые… Как на твоем плече… Мне шаман говорил…»
«Ой, что шаман говорил?» – «Да ничего такого…» – «Нет, ты скажи!» – «Да что его слушать?» – «Нет, Анар, ты скажи, скажи!» – «Ну, нес всякое… Говорил, что я однажды принцессу Укока встречу…»
«Ты что, Анар! – испугалась Аня. – Она же селькупка?»
«Ты только алтайцам такого не скажи».
«Ой, – испугалась Аня. И, снимая испуг, забормотала в сторону далекой, уже давно охрипшей кукушки: – Икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, а с Якова на всякого…»
Я с наслаждением потянулся.
В небе плыли нежные облака, медленные долгие караваны.
«Мне в детстве хотелось прыгать по таким облакам», – донесся снизу голос Анара.