Страница 39 из 53
Спустя час он стал вдыхать воздух глубже, жадно глотая его как тонущий человек. Мастерс замедлил темп, но не остановился. Когда солнце опустилось за горизонт и появились звезды, он замедлил темп до ходьбы, но продолжал идти и идти. Казалось, что его никто не преследует, но у Мастерса не было уверенности, что партизаны не узнали, по какому пути он убежал. Тот путь или другой — он не мог рисковать и медлить. Долгое время после того, как воздух остыл, он продолжал углубляться в лес, хотя мускулы Мастерса окоченели, а раны начали неметь. Прошло много часов, и его глаза так устали следить за дорогой, что он стал спотыкаться о корни и камни. В конце концов Мастерс споткнулся, упал на колени и почувствовал, как тупая боль от удара расползлась по ногам. Он тихо рассмеялся, подумав, что страданий должно было быть больше. Мастерс пообещал себе, что приляжет только на минутку, чтобы отдохнули его глаза, самое большее на десять минут. Вытянувшись на покрытой травой земле, которая оказалась намного теплее ночного воздуха, Мастерс с облегчением закрыл глаза.
Голоса и солнечный свет вошли в его сознание одновременно, и Мастерс, вздрогнув и почуяв опасность, перевернулся на спину.
Подняв взгляд вверх, он увидел мужчину восточного типа и девочку примерно двенадцати лет, скорей всего его дочь, пристально разглядывающих его. Девочка подпрыгивала, стоя позади отца, но внимательный взгляд ее отца, пытливый и сосредоточенный, казался застывшим. Мастерс осознал, что он упал и заснул на полосе травы, протянувшейся между двумя полями. Вдали он увидел большой деревянный сельский дом с поднимающимся из трубы дымом. Мастерс подумал о Паданге, о крови и закрыл глаза.
— С вами все в порядке? — спросил мужчина.
— Не совсем. Плечо. — Мастерс протянул пальцы к ране и коснулся ее. Рану страшно жгло, и кожа вокруг нее была мягкой и воспаленной.
— Тихо! Тихо! Не дергайся. Успокойся. Лин, иди и скажи маме, пусть она соберет аварийные припасы.
— Но...
— Иди и скажи маме, что ты нашла раненого солдата, которому нужно немного помочь.
Мастерс вспомнил, что он одет в свою форму, и содрогнулся от страха.
Девочка убежала. Мужчина стал наклоняться, чтобы помочь Мастерсу встать, но остановился, когда Мастерс спросил его:
— На чьей вы стороне?
Улыбка мужчины красноречиво сказала о его политических пристрастиях:
— Я ни на чьей стороне. Я не воюю. Мужчина наклонился и помог Мастерсу подняться, держа его за здоровое плечо, в то время как Мастерс протянул руку за «императором», который он захватил у последнего убитого им партизана.
— Ясно. Но чьей победы вы желаете?
— Я хочу окончания войны. И это все. «Слово Блейка» — плохое. Очень плохое. Надменное. И они поддерживают Цианга, развращенную вонючую ящерицу. — Мужчина восстановил дыхание после того, как фактически поднял Мастерса на ноги, и они вдвоем направились к дому. — Но и ЛОГ — подкидыш, который хочет продать нас снова княжеству Регулус. Мне не нужно победителей. Мне нужен мир. Победители порождают проигравших. А проигравшие порождают новую войну. — Старик аккуратно вел Мастерса к дому, следя, чтобы никто из соседей не увидел, что он принимает воина «Слова Блейка». — В деревне — логовцы, — объяснил он.
— Как?
— Не тревожься. Я не скажу им, что ты здесь. В доме старик очистил его раны от уже начавшегося воспаления, забинтовал их, покормил и положил для него на пол циновку. Мастерс хотел до конца дня уйти, но фермер настоял, чтобы он остался. Он сказал, что Мастерс в плохой форме, чтобы отпустить его одного. Нужно подождать, пока он окрепнет.
— Почему вы все это делаете? — спросил искренне смущенный Мастерс.
— А разве ты не сделал бы для меня то же самое?
— Я полагаю...
— Ладно. Пусть даже не сделал бы. Не имеет значения. Я делаю это для тебя.
— Как в деревне с ЛОГ?
— Они тебя убили бы.
— Нет. Я спрашиваю, почему вы делаете это, когда в деревне логовцы? Вы сами логовец?
— Нет. Я обыкновенный фермер. Лучше поспи. Тебе нужен отдых. И Мастерс заснул.
Мастерс остался в этой семье на двенадцать дней. Ли, фермер, настоял, чтобы Мастерс оставался внутри дома, так как опасался, что его обнаружат логовцы.
— Не скажешь ли ты мне их имена? — спросил Мастерс.
— Нет, нет. Я не скажу им о тебе, я не скажу тебе о них.
Мастерс выяснил, что они находятся на расстоянии недели пешего хода от Портента. И во время долгих разговоров с фермером, который приходил поздно ночью, он узнал о многом другом.
— Откуда тебе стало известно о продажности Цианга? — спросил Мастерс.
— Он таков и есть. Он аннулировал ограничения своего срока службы.
— Я думал, что это было принято общим голосованием.
— Нет, так установил он сам. Он устанавливает все, — сказал Ли.
Мастерс вспомнил ночь праздника и сводника с его женой-проституткой. Он вспомнил также про убежденность Мейд Крис в том, что он не поймет, ради чего идет война.
— Ли, ЛОГ воюет против «Слова Блейка», верно?
— Сейчас это считается так.
— Что вы имеете в виду?
— Появление «Слова Блейка» было подарком судьбы для ЛОГ. Она получила врага из внешнего мира, против которого можно объединить всех на Гибсоне.
— ЛОГ вела войну и до прибытия «Слова Блейка»?
Фермер склонил голову набок:
— Мне показалось, что ты говорил, будто ты с Атреуса, что ты из Федерации Марик.
— Да.
— Уже несколько лет мы отправляли послания, прося помещику Атреуса. ЛОГ боролась за избавление от Цианга. Тогда мы не воевали. Мы хотели избежать войны. Но графиня не слушала. Поэтому мы пытались получить... — Плечи его тяжело опустились. — Так ты утверждаешь, что правители Марина не знали?
— Томас определенно не знал.
— Но как он мог не знать? — Впервые спокойствие Ли покинуло его. — Мы платили за отправку посланий на Атреус. Мой собственный племянник ожидал вне дворца в течение двух недель свидания с чиновником.
— Лига Свободных Миров состоит из сотен миров. Существует много функционеров, много бюрократов.
— Ох! — Фермер присел, его плечи и спину согнула усталость. На какое-то мгновение он напомнил Мастерсу Томаса. — Ладно, сейчас у нас война, это именно то, чего так безнравственно хотели лидеры ЛОГ. Но люди, вы же знаете, люди не хотят войны. Мы не хотим сражаться. Мы хотим мира. Людям казалось невозможным отправиться воевать против своего правительства. В обычных условиях люди так не поступили бы. Но прибыли эти наставники из «Слова Блейка». Потом началась война. Нас втянули.
— Они пришли не втягивать.
— Ты когда-нибудь беседовал с кем-нибудь из них?
— Понятно. Но не все у них...
— Так или иначе, а сейчас у нас война.
— И люди будут сражаться до удаления «Слова Блейка»?
— Конечно. Мы истощим их денежные запасы, и рано или поздно они будут вынуждены отказаться от своих планов. С такой целью ведется партизанская война. Измучь своего врага, истощи его, заставь его израсходовать все, что он имеет.
— Но сейчас это их дом. Капитан-генерал разрешил им жить здесь.
— Он должен был рассмотреть вопрос о Цианге до того, как сделать это.
— Он не знал.
— Вот мы и получили то, что имеем.
— Что будет, если к власти придет ЛОГ?
— Будет так же плохо. Многие из них воры и садисты, такие же жестокие, как истинно верующие.
— Они пытают истинно верующих?
— Они пытают всех. Как ты думаешь, почему я укрываю тебя? Потому что мне не позволено накормить того, кого я хочу накормить, помочь тому, кому я хочу помочь. ЛОГ захватила весь урожай этой деревни. Я не имею голоса. Они убьют меня, если узнают, что я делаю. Они изображают из себя спасителей крестьян. О-о-о! Они ищут расположения княжества Регулус, тех самых людей, от которых мы отделились двести пятьдесят лет назад. У Регулуса одна цель — еще раз заявить права на нашу планету. И ЛОГ откажет нам в возвращении к законной власти на Гибсоне.
— Поэтому вы не беспокоитесь о «Слове Блейка»? Фермер рассмеялся: