Страница 33 из 48
В это мгновение Тим окончательно понял, что по части «дел» ему никогда не догнать барона. Планы и мечты этой ночи рассеялись, словно пар над чайной чашкой. Он проиграл очередной тур в борьбе за свой смех.
— Вы собираетесь что-нибудь предпринять против Селек Бая и мистера Пенни, барон?
Барон снова рассмеялся и сказал:
— Нет, дорогой мой. С меня вполне достаточно, что я в курсе дела. Конечно, я несколько огорчился, когда узнал, что они замышляют. Но ведь как раз для того, чтобы не принимать огорчения близко к сердцу, я и приобрёл ваш смех. Он приносит мне облегчение и даёт чувство свободы. Как видите, господин Талер, я употребляю ваш смех с полезной целью.
— Вы, кажется, всё на свете употребляете с полезной целью, барон.
— С двумя исключениями, господин Талер! Мой интерес к картинам не имеет никакой полезной цели, так же как и мой интерес к рели… Нет, — перебил он сам себя, — мой интерес к религии тоже имеет свою полезную цель.
Тим поскорее переменил тему разговора — ведь на этот раз в комнате не было подходящей люстры. Он спросил:
— А как же будет с договором, который я заключил с мистером Пенни?
— Ну, господин Талер, получит ли мистер Пенни акции с решающим голосом, зависит ведь от того, действительно ли вы по исполнении двадцати одного года унаследуете всё моё имущество, в том числе и эти акции. Остальные пункты договора, разумеется, остаются в силе. Ровно год спустя, считая с сегодняшнего дня, вам будет принадлежать большинство акций нашего гамбургского пароходства. Вам, очевидно, хотелось бы восстановить господина Рикерта в должности и спасти его поруганную честь?
— Да, — прямо ответил Тим.
— Ну что ж, будем надеяться, что через год он будет ещё жив и здоров.
Последнее замечание, сделанное Тречем как бы вскользь, испугало Тима. Барон, без всякого сомнения, был способен на всё, даже на то, чтобы каким-нибудь путём погубить господина Рикерта. Значит, разумнее всего Тиму сделать вид, что судьба господина Рикерта не так уж близко его касается. Поэтому он сказал:
— Мне неприятно, что господин Рикерт потерял место из-за нашего краткого разговора по телефону. Потому я и заключил договор с мистером Пенни.
Треч подлил себе в чай рому из маленького хрустального графинчика и спросил:
— И вам глоточек?
Тим кивнул. Барон подлил рому и ему, а потом сказал:
— Я хочу сделать вам одно предложение, господин Талер. Не поддерживайте в течение года никаких отношений с господином Рикертом и другими вашими друзьями из Гамбурга. Тогда я позабочусь о том, чтобы акции гамбургского пароходства действительно перешли через год в ваше владение. Согласны?
— Да, — ответил Тим, немного помолчав. — Я согласен.
Про себя он думал: «Ещё целый год без смеха — это, конечно, очень тяжело. Но всю жизнь без смеха — невыносимо. Надо перетерпеть этот год. Может быть, в конце его я пойму, как мне одурачить барона. Конечно, насчёт „дел“ мне с ним никогда не сравниться, но, возможно, мне удастся найти его слабое место, поймать его на чем-нибудь совсем простом».
И, словно разгадав мысли Тима, Треч тут же сказал:
— Я предлагаю вам, господин Талер, посвятить этот год кругосветному путешествию. Мы отправимся в путешествие вдвоём не как представители фирмы, а просто как частные лица. Это мой подарок вам ко дню рождения. Кстати сказать, примите мои сердечные поздравления, хотя и с некоторым опозданием!
Послышался звонкий, заливистый смех, и Тим почувствовал пожатие холодной руки.
— Большое спасибо, — сказал Тим. И отхлебнул глоток горячего чая.
— А вы знаете, господин Талер, что вы сейчас пили ром рулевого Джонни?
— Что?
— Вы забыли в Генуе две бутылки рома, которые выиграли у рулевого. Их принесли в отель, а я приказал доставить их сюда, чтобы вы могли насладиться своим выигрышем. В мелочах я всегда очень щепетилен.
Тим ничего не ответил. Он только снова повторил про себя поговорку Джонни: «Научи меня смеяться, рулевой!»
Треч перебил его мысли:
— Теперь перейдём к делу, господин Талер! Поговорим о маргарине.
— Хорошо, барон, перейдём к делу!
Лист двадцать шестой
МАРГАРИН
Барон поднялся со своего места и, держа руки за спиной, стал расхаживать взад и вперёд по павильону. Он обратился к Тиму с небольшой речью:
— Вам известно, господин Талер, что запланированный нами сортовой маргарин должен иметь привлекательное, запоминающееся название. Желательно, чтобы оно связывалось в памяти покупателя с чем-то хорошо ему знакомым. Мы долго совещались, выбирая это название, так как оно чрезвычайно для нас существенно. Эффектное название товара — это чистая прибыль.
Тим кивнул. Он всё ещё не понимал, какое отношение всё это имеет к нему. Но это ему предстояло сейчас узнать.
— После того как было отвергнуто немало разных названий, — барон продолжал ходить взад и вперёд по павильону, — Селек Бай внёс предложение, которое мы единогласно признали самым удачным. Надо вам сказать, что Селек Бай, несмотря на некоторые свои странные идеи, очень полезный для нас человек. Но это так, к слову. Хотите знать, как он предложил назвать маргарин? «Тим Талер».
Треч остановился и посмотрел на мальчика сквозь тёмные стёкла очков — теперь он их почти никогда не снимал.
Лицо Тима оставалось спокойным. Казалось, он отнёсся к предложению Селек Бая с полным равнодушием, даже, пожалуй, с недоумением. Поэтому барон стал расписывать выгоды этого предложения.
— Вы должны понять, господин Талер, что ещё никогда и нигде в мире не было сортового маргарина. Если мы, хорошо подготовив удар, неожиданно атакуем покупателя широким ассортиментом, нам удастся овладеть мировым рынком маргарина. В некоторых южноамериканских странах мы, скорее всего, сможем даже купить монополию на торговлю маргарином. Это означает, господин Талер, что ваше имя будет на устах у людей всего мира — от Нью-Йорка до Токио, от Стокгольма до Багдада. Даже в самой захудалой лавчонке в самой отдалённой персидской деревне будут продавать маргарин с вашим именем. И повсюду будут развешаны — голубые на жёлтом фоне — фотопортреты смеющегося мальчика: ваши портреты!
С этого мгновения Тим весь превратился в слух. Он тихо спросил:
— Как же я буду смеяться, если я не могу смеяться?
— Это уже другой вопрос, господин Талер. И к нему я сейчас перейду. Но сначала покончим с главным: вы согласны с названием маргарина?
Тим ответил не сразу.
Теперь он понял, почему акционерному обществу так выгодно это название маргарина. Он, Тим Талер, — знаменитый богатый наследник; его имя, его портреты то и дело появляются в газетах всего мира. Значит, не маргарин должен прославить его имя, а наоборот: его уже знаменитое имя должно послужить прославлению маргарина.
— Я должен сразу решить этот вопрос, барон?
— Да, сегодня, господин Талер! В этом павильоне! Хотя маргарин появится на рынке только через год, важнейшие решения должны быть приняты в ближайшие дни. Ведь для подготовки наступления на рынок придётся потратить неимоверные деньги. Наша ставка так высока, что в случае провала всё наше акционерное общество может вылететь в трубу.
Тим сунул руку в карман пиджака и вдруг нащупал авторучку Селек Бая. Замечание Треча, что акционерное общество может вылететь в трубу из-за маргарина, всё ещё звучало у него в ушах. Может быть, Селек Бай хотел при помощи этой авторучки помочь обществу «вылететь в трубу»? А что, если Селек Бай его тайный союзник?
Словно в задумчивости, Тим вынул из кармана авторучку и стал играть ею, чтобы в нужный момент она оказалась у него в руке.
Он ничего не потеряет, если маргарин будет называться его именем. Зато если Селек Бай окажется на его стороне, это огромный выигрыш. И Тим решил довериться Селек Баю.
— Передайте всем господам, барон, что я согласен!
Треч вздохнул с заметным облегчением. Впрочем, он выглядел совершенно спокойным.
— Тогда, — сказал он, — вам придётся подписать ещё один контракт. Вот он!