Страница 91 из 110
Тот, поняв желание хозяина, поднялся:
– Сейчас, пойду посмотрю.
Однако пришелец появился сам. То был один из старых дракунов. Из-под густых седых бровей он устремил взор на Карена и, чуть опустив голову, произнес:
– Лорд Толокамп прилетел.
Карен побледнел и поспешно опустил кувшин на стол, боясь, что тот выскользнет из рук.
Лорд Карен вышел из дома. Солнце больно ударило ему в глаза рассыпчатым ливнем ослепительных лучей. Лорд зажмурился, едва различив силуэты идущих навстречу людей. Впереди шагал узкоплечий худой человек. Карен узнал его:
– Приветствую вас, лорд Толокамп.
– Взаимно.
Худой Толокамп приблизился к командующему армией вплотную. Карен вгляделся в гладко выбритое лицо приехавшего и заметил, что тот слегка улыбается, отчего его круглый мясистый нос задрался чуть кверху.
– С чем пожаловали?
– С грамотой, в которой король Иоанн уведомляет вас о вашем отстранении.
– Вам, наверное, было трудно найти меня посреди гор? – поинтересовался
Карен, не давая своему противнику насладиться сознанием собственной победы.
– Да, отыскать вас, признаться, было нелегко, но ради такого дела я бы обошел все ущелья пешком.
– Неужели вам так хочется добиться моего отстранения?
– Скажу честно: "Да", – кивнул Толокамп, – ибо ваши действия губят армию.
Карен промолчал. Он задумался, как ему убедить своего соперника в необходимости отступления к Грохбундеру.
– Полагаю, новый командующий – вы?
– Да.
– В таком случае нам надо серьезно поговорить.
Толокамп чуть презрительно взглянул вниз на Карена, но потом одумался: осадить его он всегда успеет, а, быть может, бывший командующий подаст хорошую мысль. Выслушать не помешает.
– Хорошо.
– Идемте в дом, – предложил Карен, направляясь к избе, в которой остановился.
Охранник-дракун открыл им дверь и лорды, пригнувшись, прошествовал в сени.
– Черт! – воскликнул Толокамп.
Карен обернулся:
– Что стряслось?
– Ну и потолок, – высокий Толокамп потирал ушибленный лоб.
– Не обращайте внимания, – пряча улыбку, буркнул лорд Карен.
Его рассмешило искривленное лицо нового командующего. Сидел в столице и, поди, отвык от военных условий. Карен со скрытым интересом взглянул на своего преемника, когда они вошли в маленькую, бедную комнатку. Лицо Толокампа на мгновение вытянулось, рот раскрылся, и из горла вырвался странный, нечленораздельный звук.
– Присаживайтесь, – указал Карен на свободный табурет.
Толокамп с опаской опустился, словно боялся, что мебель под ним развалится.
– Я бы хотел удостовериться в наличии грамоты.
– Пожалуйста, – хрустящий свиток оказался в руках у Карена.
Он развернул его и начал читать приказ о собственном отстранении с поста командующего восточной армией. Взор Карена был устремлен на каллиграфически выведенные строки документа, но он всем своим существом ощущал торжествующий взгляд своего соперника, и потому лицо его оставалось неизменным во время всего прочтения грамоты. Он не хотел доставлять Толокампу удовольствие от одержанной победы. Карена даже не интересовало содержание свитка – он знал его наперед. Просто ему необходимо было время, чтобы собраться с мыслями. Наконец он почувствовал себя готовым, отложил бумагу и спросил:
– И что же вы намерены делать теперь?
– Давать сражение.
– Где?
Толокамп на мгновение задумался:
– У подножья гор.
– Извините, но, с моей точки зрения, это было бы неразумно. Гхалхалтары сильнее нас. По моим данным, их около тридцати тысяч, в то время как мы можем собрать не более двадцати пяти. В массе своей их войска обучены лучше. Открытое сражение будет губительно для нас.
– Простите, милейший, но вы, кажется, запамятовали, что у нас сильная кавалерия, которая применима только в поле. Или, вы полагаете, кони способны, подобно горным козлам, скакать по склонам?
– Наша кавалерия не выдержит натиска и трех гхалхалтарских корпусов, – Карен подался вперед. На лбу его блеснули крохотные капельки пота. – Если вы положитесь на силу рыцарей, то совершите чудовищную ошибку. Помните, у Хамрака есть ещё превосходные маги, которые разнесут ваш блестящий строй к черту.
– Я умею сражаться против магов.
– Жалко, вас не было во время взятия Альта осенью 146-го. Этот городок обошелся нам потерей двух сотен бойцов, среди которых, кстати, были и рыцари. А по моим подсчетам, город обороняло менее десятка гхалхалтарских магов. Это вам ни о чем не говорит?
Толокамп пожал плечами:
– Да, жалко, что меня там не было, иначе мы бы потеряли не более десятка пехотинцев.
– Господи, – Карен подался назад, сделав глубокий вдох. – Вы же не мальчишка. Откуда у такого мужа такая юношеская самоуверенность? Одумайтесь!
Толокамп исподлобья смотрел на сидящего напротив него лорда и вспоминал Совет лордов в 146 году, когда Хамрак только-только занял Фортейден. Тогда Карен прежде всего заботился о своем городе и судьба остального королевства не трогала его. Теперь он сдал Жоговен, потерял то, чем дорожил более всего. У него ничего не осталось. Разве можно доверять такому человеку?
– Хорошо, делайте, что хотите, – сдался Карен. – Только имейте ввиду, что это единственная наша армия, способная противостоять гхалхалтарам. Другой нет и не будет. Если вы проиграете, то вся вина за гибель Королевства Трех Мысов будет лежать на вас. На вас, дорогой мой друг.
Толокамп впился взглядом в ожесточившееся лицо лорда Карена, столкнулся с режущими серыми глазами лишенного войска полководца и потупился. Нет, он слишком сильно любит Иоанна и дорожит своей родиной, потому у него не хватит духа взять на себя подобную ответственность. Он не сможет один принять решение о месте проведения главного сражения.
– Я соберу сегодня вечером Совет лордов.
– Здесь?
Толокамп огляделся:
– Здесь тесно.
– Тогда в Грохбундере.
– Согласен, – кивнул лорд Толокамп.
Войско шло скорым походным маршем, когда Хамрак приостановил коня, почувствовав что-то необычное – как будто воздух впереди стягивался и густел. Небо перед бессмертным стало шелушиться, тонкими волокнами струиться вниз, наматываясь на невидимый стержень и формируя подобие приземистой фигуры. Воины, бредущие рядом, замедлили шаг и приостановились. Некромант на всякий случай воздел руку, готовясь обезвредить неожиданного пришельца в случае опасности. Когда фигура приобрела относительно четкие очертания, стало постепенно проявляться лицо. Хамрак пристально вглядывался в игру полутонов и теней, следя, как вырисовывались тонкие надбровные дуги, покатый костяной лоб, оскал крупных зубов и две точки горящих глаз. Материлизовавшийся скелет уставился на бессмертного и заговорил чуть дребезжащим голосом:
– Посланец от Сакра к королю гхалхалтаров Хамраку Великому.
Бессмертный изумился: только такие изощренные маги, как скелеты, способны послать в качестве вестника отображение одного из своих волшебников.
– Я – Хамрак Великий. Говори, – повелитель гхалхалтаров повернул коня боком так, чтобы лучше слышать посланца.
Создавший видение маг находился слишком далеко, и потому призрак иногда мерк. Глаза его то вспыхивали ярким пронзительным светом, то тускнели и проваливались глубоко в серые глазницы. Слова посланца звучали не совсем внятно.
– Сакр веле… пере…, что он, следуя примеру вашего… начал наступление и сейчас наход… в пятидесяти кило… от Вертора.
– Это все?
Скелет второй раз повторил то же самое, а потом, так и не ответив на вопрос бессмертного, растворился…
К вечеру новость о начале военных действий на западе Королевства Трех Мысов облетела всю гхалхалтарскую армию, и солдаты с ещё большим рвением стали ждать предстоящего сражения. Почему скелеты уже в одной дали от Вертора, а они находится от столицы за тридевять земель?