Страница 17 из 139
Все усилия приложу, чтоб объездить все, что себе положил, и все-таки вернуться к тебе не позже осени.
Из всех людей на земле завидую только Оське и Аннушке, потому что они могут тебя видеть каждый день.
Как с деньгами? Уплатили ли Оське в Гизе? Пишут ли для «Лефа»? Очень, очень целуй Оську.
Целую тебя крепко, крепко, люблю и тоскую.
Твой всегда
Щенок.
Пиши! Пиши! Пиши!
Немедленно!
Брик Л. Ю., 19–20 июня 1925*
82 Л. Ю. БРИК [Париж, 19–20 июня 1925 г.]
Дорогой мой, любимый и милый Лилятик!
От тебя ни одного письма, ты уже теперь не Киса, а гусь лапчатый. Как это тебя так угораздило? Я по этому поводу ужасно грустный — значит писем от тебя уже не дождешься! Ладно — повезу с собой телеграммы — они милые, но их мало.
Завтра утром 8.40 выезжаю Сен-Назер (Бретань) и уже через 12 часов буду ночевать на пароходе. 21-го отплываю!
Спасибо большое за Гиз* и извини за хлопоты. В прошлую среду (как раз, когда я тебе послал прошлое письмо) меня обокрали, как тебе известно, до копейки (оставили 3 франка — 30 коп.!). Вор снял номер против меня в Истрии, и когда я на двадцать секунд вышел по делам моего живота, он с необычайной талантливостью вытащил у меня все деньги и бумажники (с твоей карточкой, со всеми бумагами!) и скрылся из номера в неизвестном направлении. Все мои заявления не привели ни к чему, только по приметам сказали, что это очень известный по этим делам вор. Денег по молодости лет не чересчур жалко. Но мысль, что мое путешествие прекратится, и я опять дураком приеду на твое посмешище, меня совершенно бесила. Сейчас все устроилось с помощью твоей и Гиза.
Я нарочно просил слать за ноябрь и декабрь, чтоб это на тебе сейчас не отразилось, а там приеду, отработаю.
Лилек, шлю для «Прибоя» (он у тебя записан) листок с текстом*. Передай его, пожалуйста.
Об Эльзиной визе надо говорить только в Москве.
Сегодня получил телеграмму от Левы, он как раз приезжает после моего отъезда через несколько часов.
Как на Волге?
Смешно, что я узнал об этом случайно от знакомых. Ведь это ж мне интересно, хотя бы только с той стороны, что ты значит здорова!
Детик, это я уже дописываю утром и через десять минут мне ехать на вокзал. Целую тебя, солник.
Целую Оську.
Люблю вас ужасно и скучаю по вас.
Весь ваш мексиканский Щен.
Брик Л. Ю., 22 июня 1925*
83 Л. Ю. БРИК [Пароход «Эспань», 22 июня 1925 г.]
Дорогой Линочек.
Так как показалась Испания, пользуюсь случаем известить вас, что я ее благополучно сейчас огибаю и даже захожу в какой-то маленький портик, — смотри на карте Santander*.
Мой «Эспань» — пароходик ничего. Русских не обнаружено пока. Едут мужчины в подтяжках и с поясом сразу (оне испанцы) и какие-то женщины в огромных серьгах (оне испанки). Бегают две коротких собачки. Японские, но рыженькие, обе одинаковые.
Целую тебя, родненький, и бегу изучать по-французски, как отправить письмо.
Целую тебя и Оську.
Весь ваш Щен.
22/VI-1925.
Брик Л. Ю., 3 июля 1925*
84 Л. Ю. БРИК [Пароход «Эспань», 3 июля 1925 г.]
Дорогой-дорогой, милый, милый, милый и любимейший мой Лиленок!
Получаешь ли ты мои (2) дорожные письма?* Сейчас подходим к острову Кубе — порт Гавана (которая сигары), будем стоять день-два. Пользуюсь случаем еще раз безнадежно сунуть в ящик письмо.
Жара несносная!
Сейчас как раз прем через Тропик.
Самой Козероги (в честь которой назван этот тропик), впрочем, я пока еще не видел.
Направо начинает выявляться первая настоящая земля Флорида (если не считать мелочь, вроде Азорских островов). Приходится писать стихи о Христофоре Колумбе, что очень трудно, так как, за неимением одесситов, трудно узнать, как уменьшительное от Христофор. А рифмовать Колумба (и без того трудного) наудачу на тропиках дело героическое.
Нельзя сказать, чтоб на пароходе мне было очень весело. 12 дней воды это хорошо для рыб и для профессионалов открывателей, а для сухопутных это много. Разговаривать по-франц<узски> и по-испански я не выучился, но зато выработал выразительность лица, т. к. объясняюсь мимикой.
Родненькая, телеграфируй мне обязательно твое здоровье и дела. Адреса нашего посольства я, к сожалению, не знаю. Справься в Наркоминделе. Кажется, телеграфный адрес: Мексика (город) Дельсовпра (делегация сов<етского> правит<ельства>).
Много работаю*.
Соскучился по вас невыразимо.
Целую 1000 раз тебя и 800 Оську.
Весь ваш
[Колумб]
Щен.
Брик Л. Ю., около 15 июля 1925*
85 Л. Ю. БРИК [Мехико, около 15 июля 1925 г.]
Дорогой, дорогой, миллион раз милый и один раз и навсегда любимый Кисит.
Я в Мексике уже неделю*. Жил день в гостинице, а потом переехал в полпредство. Во-первых, это приятней, потому что и дом хороший, и от других полпредств отличается чрезвычайной малолюдностью. 4 человека (после отъезда Волынского с женом) — вот и все служащие. Во-вторых, это удобно, так <как> по-испански я ни слова и все еще путаю: грасиас — спасибо, и эскюзада — что уже клозет. В-третьих, и деньгов нет, а здесь складчина по 2 песо (2 руб.) в день, что при мексиканской дороговизне — сказочно.
О Мексике:
Во-первых, конечно, все это отличается от других заграниц главным образом всякой пальмой и кактусом, но это произрастает в надлежащем виде только на юге за Вера-Круц. Город же Мехико тяжел, неприятен, грязен и безмерно скучен.
Я попал не в сезон (сезон — зима), здесь полдня регулярно дожди, ночью холода и очень паршивый климат, т. к. это 2400 метров над уровнем моря, поэтому ужасно трудно (первые две недели, говорят) дышать и сердцебиения, что уже совсем плохо.
Я б здесь не задержался более двух недель. Но, во-первых, я связался с линией «Трансатлантик» на пароход (а это при заказе обратного билета 20 %! скидки), а во-вторых, бомбардирую телеграммами о визе Соединенные Штаты. Если же Соединенных Штатов не выйдет*, выеду в Москву около 15 августа и около 15–20 сентября буду в Москве*. Через несколько дней с секретарем посольства* едем внутрь Мексики — в тропические леса; плохо только, что там желтая лихорадка и придется, очевидно, ограничиться только поездом.
Детик! Что ты делаешь и что ты думаешь делать? Бесконечно боюсь тебя не застать, а если ты поедешь в Италию, боюсь, что это у меня не выйдет из-за проклятой кражи!