Страница 6 из 58
[1927]
Вместо оды*
Мне б хотелось вас воспеть во вдохновенной оде, только ода что-то не выходит. Скольким идеалам смерть на кухне и под одеялом! Моя знакомая — женщина как женщина, оглохшая от примусов пыхтения и ухания, баба советская, в загсе ве́нчанная, самая передовая на общей кухне. Хранит она в складах лучших дат замужество с парнем среднего ростца; еще не партиец, но уже кандидат, самый красивый из местных письмоносцев. Баба сердитая, видно сразу, потому что сожитель ейный огромный синяк в дополнение к глазу приставил, придя из питейной. И шипит она, выгнав мужа вон: — Я ему покажу советский закон! Вымою только последнюю из посуд — и прямо в милицию, прямо в суд… — Домыла. Перед взятием последнего рубежа звонок по кухне рассыпался, дребезжа. Открыла. Расцвели миллионы почек, высохла по-весеннему слезная лужа… — Его почерк! письмо от мужа. — Письмо раскаленное — не пишет, а пышет. «Вы моя душка, и ангел вы. Простите великодушно! Я буду тише воды и ниже травы». Рассиялся глаз, оплывший набок. Слово ласковое — мастер дивных див. И опять за примусами баба, все поняв и все простив. А уже циркуля письмоносца за новой юбкой по улицам носятся; раскручивая язык витиеватой лентой, шепчет какой-то охаживаемой Вере: — Я за положительность и против инцидентов, которые вредят служебной карьере. — Неделя покоя, но больше никак не прожить без мата и синяка. Неделя — и снова счастья нету, задрались, едва в пивнушке по́были… Вот оно — семейное «перпетуум мобиле»*. И вновь разговоры, и суд, и «треть»* на много часов и недель, и нет решимости пересмотреть семейственную канитель. Я напыщенным словам всегдашний враг, и, не растекаясь одами к восьмому марта, я хочу, чтоб кончилась такая помесь драк, пьянства, лжи, романтики и мата.[1927]
Вдохновенная речь про то, как деньги увеличить и уберечь*
В нашем хозяйстве — дыра за дырой. Трат масса, расходов рой. Поэтому мы у своей страны берем взаймы. Конечно, дураков нету даром отдавать свою монету. Заем поэтому так пущен, что всем доход — и берущим и дающим. Ясно, как репа на блюде, — доход обоюден. Встань утром и, не смущаемый ленью, беги к ближайшему банковскому отделению! Не желая посторонним отвлекаться, требуй сразу — подать облигаций! Разумеется, требуй двадцатипятирублевые. А нет четвертного — дело плевое! Такие ж облигации, точка в точку, за пять рублей, да и то в рассрочку! Выпадет счастье — участвуешь в выигрыше в пятой части. А если не будешь молоть Емелю и купишь не позднее чем к 1-му апрелю, тогда — от восторга немеет стих — рассрочка от четырех месяцев и до шести. А также (случай единственный в мире!) четвертные продаются по 24, а пятерка — по 4 и 8 гривен. Словом: доходов — ливень! Этот заем такого рода, что доступен для всего трудового народа. Сидишь себе и не дуешь в ус. На каждый рубль — гривенник плюс. А повезет, и вместо денежного поста — выигрываешь тысяч до полуста. А тиражей — масса, надоедают аж: в год до четырех. За тиражом тираж! А в общем, сердце радостью облей, — разыгрывается до семнадцати миллионов рублей. На меня обижаются: — Что ты, в найме? Только и пишешь, что о выигрышном займе! — Речь моя кротка и тиха: — На хорошую вещь — не жалко стиха. — Грядущие годы покрыты тьмой. Одно несомненно: на 27-й (и то, что известно, про то и поём) — выгоднейшая вещь 10% заем! вернутьсявернутьсявернутьсявернуться