Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 11

— Я пойду в комнату отдыха, послушаю запись, — усмехнулся Шантель.

Дверь он за собой прикрыл, но наушники надевать не стал. Пока не услышал первую фразу:

— Я не могу на тебе жениться, Фиса. Не могу.

Последовавшую за этим бурную сцену выяснения отношений Лев Антонович слушать не желал. И вернулся к магнитофону. Щелкнул тумблером и принялся прослушивать запись. Наушники он снял через пять минут. Ему показалось, что хлопнула входная дверь. Шантель подождал немного, потом заглянул в комнату, поежился. Сквозняк. Да, именно сегодня все должно закончиться…

И закончилось. Теперь Фисы в комнате нет…

На улице раздался оглушительный визг. Кричала насмерть перепуганная женщина:

— Ой, мамочки! Мамочки, мама!

Двор был глубокий и холодный, словно колодец с ключевой водой. Многоэтажные дома почти смыкались, поэтому любой звук, отраженный и усиленный их стенами, разносился далеко-далеко.

— Ой, мамочки, мама!

Шантель осторожно выглянул в окно. Внизу лежала кучка какого-то тряпья, из нее торчали четыре сломанные спички. Лев Антонович попятился.

— Ну что, разобрались? — негромко спросил вернувшийся звукоинженер. — Лев Антонович? Что случилось?

— Там, — хрипло, пытаясь справиться с собственным голосом, сказал Шантель. И повторил, кивнув в сторону окна: — Там…

Парень подошел, глянул вниз:

— Да это же… Неужели Фиса? Лев Антонович?

— Звони…

— Что?

— В полицию звони. Она сама упала, понял? Сама.

И тут в комнате появился Олег:

— Лев Антонович, я… Что-то случилось? Мне показалось, на улице кричали.

— Ты разве не ушел? — тупо спросил Шантель.

— Я спустился на этаж ниже, стоял, курил.

— Ты же не куришь.

— Ну, думал. Насчет того, что с нами будет дальше. Эдик с Вектором и Леля вниз спустились, а я… Надо бы поговорить.

— Потом. Фиса выпала в окно.

— Как это выпала?!

— Ты Колю не видел?

— Слышал, как лифт на верхнем этаже остановился. Минут пять назад.

— Где же он? Где?! А? Что теперь будет?!

— Я звоню, — достал мобильник звукоинженер. — Или вы сами?

— Погоди. Дай сообразить. — Шантель нервно вытирал взмокший лоб, хотя комната уже проветрилась основательно, и теперь здесь стало прохладно. — Да, я сам.

Появился новенький барабанщик:

— Вернулся. Подумал, что без меня все равно не обойдетесь. А что это с вами?

Не ответив, Шантель набрал 02.

— Полиция? Даже не знаю, как сказать… Здесь девушка из окна выпала. С семнадцатого этажа. Адрес? — И тут он накинулся на парней: — Какой у нас адрес?! Быстро! Какой адрес?!!

Барабанщик и Олег оторопели, отошедший в сторонку, словно отстранившийся от всего этого безобразия звукоинженер нервно щелкал тумблерами на пульте.

Адрес Шантель вспомнил сам, продиктовал дежурному, потом вытер лоб и обессиленно опустился на стул. Олег выглянул в окно, негромко позвал:

— Лев Антонович?

— Да? Что?

— Там, кажется, Коля.

— Где? — тут же вскочил Шантель.

— Внизу.

Шантель кинулся к окну, высунулся из него по пояс. Олег проворно схватил его сзади:

— Осторожно! Не упадите! Какой идиот придумал эти нелепые огромные окна!

— Коля! — отчаянно закричал Шантель. — Коля!

Люди, собравшиеся внизу, подняли головы, а Краснов словно и не слышал. Он стоял возле тела Фисы и бессмысленно раскачивался из стороны в сторону. Новенький вдруг бодро сказал:





— Вот она, сила земного притяжения. Все просто: семнадцатый этаж, подошел к окну, голова закружилась и…

— Замолчи! — резко обернулся Шантель. — И запомните: она сама выпрыгнула из окна! Сама! Мы все в этом уверены. И попробуй кто-нибудь из вас хотя бы подумать по-другому…

Сатурн[7]

Вскоре приехала полиция, и началась такая канитель, что все невольно затосковали. Тело Фисы находилось внизу, окно, из которого она выпала, — на семнадцатом этаже, приходилось бесконечно сновать туда-сюда, чтобы рассказать и показать, как все было, и выяснить все детали происшествия. Двери лифта скрежетали почти беспрерывно. У Шантеля этот скрежет вызывал глухое раздражение, потому что дверь в студию была постоянно распахнута, и спрятаться от звуков на лестничной клетке оказалось невозможно.

Коля явно был не в себе, на вопросы оперов отвечал односложно и без конца обращался к Шантелю с одними и теми же словами:

— Ты не бросай меня теперь. Не бросай.

— Хорошо, хорошо, как-нибудь образуется, — каждый раз одинаково отвечал тот. Наконец Лев Антонович не выдержал и подошел к одному из оперативников:

— Вы здесь старший?

— Ну, допустим. Пока я.

— Что значит «пока»?

— Может, и начальник подъедет, майор Садовников Иван Иванович. Его в главное управление вызвали, на какое-то там совещание.

— А вы тогда кто?

— Я представился!

— Извините, я не расслышал. Вы извините… э-э-э… уважаемый. Мы все здесь на нервах.

— А вот нервничать не надо, — усмехнулся опер. — Надо честно отвечать на заданные вопросы. Что ж, исключительно для вас, так и быть, представлюсь еще раз. Старший лейтенант Колыванов, оперуполномоченный из местного РУВД.

— Послушайте, господин Колыванов, можно все это как-нибудь побыстрее закончить? Мы замерзли уже. Не лето, знаете ли. Окно настежь, дверь тоже не закрывается. По студии гуляют сквозняки. Вы мне солиста простудите, а ему еще работать и работать.

— Хорошо, можете закрыть дверь.

— Только вы скажите, чтобы ваши люди не шатались туда-сюда.

— А тут я распоряжаюсь! И ходить мы будем, сколько нам надо! Вот вы говорите, что девушка сама из окна выпала, а как это сама? Что, стояла, стояла и выпала? Кто последний видел потерпевшую живой?

— Я, — упавшим голосом сказал Коля.

— Ага. Ну и что было? Рассказывайте.

— У Николая нервный стресс, — поспешно сказал Шантель, сам трясясь от волнения. — Он себя сейчас не контролирует.

— Ага, — тупо повторил Колыванов. Вообще, симпатии у Льва Антоновича он не вызывал. Сразу видно: человек недалекий, а мнит о себе — мама дорогая!

«Будут проблемы», — подумал Шантель и, попытавшись улыбнуться, сказал:

— Будьте, пожалуйста, снисходительны. Вы должны понимать, что это артист, натура тонкая. Переживает очень.

— Разберемся, почему это он переживает, — буркнул Колыванов. — Кто еще был в помещении, когда девушка выпала из окна?

— Да, собственно… — замялся Шантель. — Никого. Вообще никого не было.

— Да? Странно? А до того? Можете назвать всех, кто здесь был? Ситуация двусмысленная, человек просто так из окна не прыгает. Нужны свидетели. Которые подтвердили бы ее… состояние.

— Так все здесь. Барабанщик, звукоинженер. Только Леня с Лелей ушли.

— Ага. Леня с Лелей. Адреса, номера телефонов?

— Я им сейчас позвоню, — торопливо сказал Лев Антонович. — Ах да. Еще был Эдик! Его тоже вызвать?

— Всех давайте. А ты, артист, не нервничай так, — с усмешкой посмотрел на Колю Колыванов. — Давай, бери себя в руки. И поговорим.

Но разговор Краснова с операми не клеился. Коля отвечал неохотно и односложно:

— Мы поссорились.

— А дальше? — нажал Колыванов.

— Дальше…

— Он ушел, — встрял в разговор Лев Антонович, который находился при Коле, словно нянька при грудном ребенке. Не отходил ни на шаг. — Девушка была беременна, вы должны понимать, гормоны, то да се, она сильно нервничала, переживала. Поругались, вот и… Шагнула к окну подышать свежим воздухом, и свалилась вниз. Может, голова закружилась. А может, ее тошнило. Она поняла, что не успеет добежать до туалета, перевесилась вниз и не смогла удержать равновесия, — подсказал Шантель.

— Беременна? — тупо спросил Колыванов. — От кого?

— Кто знает, — пожал плечами Лев Антонович. — Она говорила, что от Коли, вынуждала его жениться. А там кто знает, от кого она забеременела?

— Надо делать экспертизу, — задумался Колыванов. — Это мы выясним, кто отец ребенка. Факт немаловажный.

7

Сатурн — древнеримский бог посевов и плодородия (в древнегреческой мифологии — Кронос).

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.