Страница 45 из 50
Когда Зыкиной рассказали эту историю, она отреагировала совершенно спокойно: «Лучше бы она прислала письмо мне, рассказала бы о себе. Я бы послала ей запись с моими концертами, и не надо было бы умничать и играть в шпионов».
Чем закончилась эта история для Меломана — не известно. В те времена она легко могла угодить в психушку.
Однажды дирижер Государственного русского народного оркестра имени Н. П. Осипова Виктор Дубровский в беседе с одним из музыкантов оркестра проронил: «Хорошо, что Зыкина не пострадала при пожаре…». После этой фразы из уст известного дирижера, с которым Зыкиной приходилось часто выступать на родине и за рубежом, я намеревался спросить певицу, где и как она чуть не пострадала от пожара. И вот однажды директор ансамбля «Россия» А. И. Толмачев пришел к ней с вопросом, что делать с устаревшими огнетушителями. «Надо перезарядить или купить новые, а то получится, не дай бог, как в Мельбурне», — отвечала она. Едва директор удалился, как я спросил: «Людмила Георгиевна, что случилось в Мельбурне?».
А случилось вот что. После первого концерта оркестра, с которым Зыкина выступала, в крупнейшем отеле «Саввой плаза», где разместились наши артисты, глубокой ночью начался пожар. «Едкий дым, от которого я проснулась, — рассказывала Зыкина, — стал распространяться с невероятной быстротой по всем одиннадцати этажам, проникая в номера. Вскочив с кровати, я выбежала в коридор и увидела, как в его конце из-под двери дежурного помещения выбиваются языки пламени. Собрав документы, деньги, побросав одежду в сумку, выбежала сквозь клубы дыма на улицу, где уже стояли кто в чем обитатели отеля. Трудно сказать, кто проснулся первым, но Юрий Абрамович, контрабасист оркестра, свалившись с кровати и увидев, что пламя захлестывает окна его комнаты на шестом этаже, поднял тревогу. В одно мгновение он оказался в вестибюле, где мирно дремал ничего не подозревающий дежурный. „Файэ! Огонь! — крикнул Юрий и ринулся на поиски очага пожара. К кухне ресторана на втором этаже, откуда вырывались огромные языки пламени и густые клубы дыма, устремился баянист Анатолий Беляев. Осиповны, не жалея себя, как могли тушили пожар подручными средствами. Все, что оказалось под руками, — огнетушители, песок, брандспойты — было пущено в ход. Минут через 10–15 приехали пожарные, и к утру разбушевавшаяся огненная стихия была подавлена. С этого события и начали рассказ о наших гастролях несколько газет, выходящих в Мельбурне“. Слава богу, мой номер в отеле не горел, и после соответствующих после пожара процедур я вернулась в него, конечно, переволновавшись».
Глава IX
Друзья. — Где ложь и где правда. — О феномене здоровья. — Чего боялась певица
После ухода Зыкиной из жизни у нее вдруг объявилось видимо-невидимо самых близких друзей. Как тут не вспомнить известную картину «Ленин на субботнике», где рабочий паровозного депо помогает Ильичу на субботнике тащить бревно, подставив под него свое плечо. После смерти вождя мирового пролетариата нашлись сотни людей, каждый из которых утверждал, что именно он помогал Ленину нести именно это бревно.
Новоиспеченные друзья Зыкиной прямо-таки заполонили полосы газет и экраны телевидения. Одни живописуют, как в дружеской обстановке пили чай с Зыкиной и ели бутерброды с черной и красной икрой, другие рассказывают о несуществующих в банке бриллиантах, третьи ходят чуть ли не в бывших любовниках знаменитой певицы, у четвертых она «гостила несколько дней и ночевала на сеновале», пятые «часто с ней общались и дома, и на даче», чуть ли не каждый день. И даже известных в нашей стране дам, заснятых в окружении Зыкиной в Кремле в день юбилея, причислили к друзьям певицы, хотя, кроме Пахмутовой, ни одна из них к ним не относится.
И в передаче «Пусть говорят» (в 3 выпусках) набралось полно «друзей», но, на самом деле, был только один настоящий друг — Виктор Темнов. Остальные, за исключением нескольких человек, где-то что-то слышали о Зыкиной, где-то что-то поднаврали. Кто бы мог, даже не из друзей, а хорошо знающих Зыкину людей, ныне здравствующих, сказать о Зыкиной, не кривя душой? Пахмутова, Добронравов, Плисецкая, Щедрин, Терешкова, космонавты старшего поколения…
По женской линии единственной задушевной подругой Зыкиной была преподаватель Т. М. Гаврилова, ей сейчас 84 года. Их дружба длилась более полувека, вплоть до кончины певицы.
С мужской стороны — «великолепная четверка» друзей: поэт Виктор Боков, композиторы Виктор Темнов, Александр Аверкин, Григорий Пономаренко. Все они десятилетия дружили с Зыкиной. Для них она могла сделать все или почти все, чего бы это ей ни стоило. «Все мои почести не стоят одного хорошего друга», — говорила она. Для нее друг был тот, кто всякий раз, когда ты в нем нуждаешься, об этом догадывается. Я помню, как к ней приехал Виктор Федорович Боков (скончавшийся осенью 2009 года в возрасте 95 лет), певица отменила все свои довольно внушительные планы на день (должна была встречаться с B. C. Черномырдиным), и они общались так, как общаются друзья после длительной разлуки, хотя и виделись недавно. Кстати, Зыкина на свои деньги выпустила книгу стихов В. Бокова под названием «Амплитуда», написала посвящение:
Народный артист России Виктор Иванович Темнов, написавший музыку к нескольким программам Государственного академического ансамбля «Березка», в котором проработал двадцать лет, создавший музыкальные программы и танцевальные миниатюры для Театра танца «Гжель», музыку для Ленинградского и Московского мюзик-холлов, народных хоров и ансамблей, написал для Зыкиной более двадцати песен (больше, чем кто-либо другой из композиторов). «Друг от Бога», — говорила о нем Зыкина.
Зыкина рыдала, когда узнала о кончине А. Аверкина. Тогда, в 1995 году, заслуженный деятель искусств России только что отметил 60-летие своим творческим вечером в Колонном зале Дома союзов в Москве. Во всех фестивалях, посвященных памяти и творчеству Аверкина, певица принимала живое участие. С ее подачи и с ее участием открылся на его родине, в деревне Шафторке Музей русской песни, которому присвоено имя А. Аверкина, построен и открыт памятник композитору в г. Сасове, что на Рязанщине.
В январе 1996 года погиб в автокатастрофе еще один друг Зыкиной — народный артист СССР Григорий Пономаренко. «Он пришел ко мне, — вспоминала певица, — точнее ворвался, как свежий ветер врывается в открытое окно. То улыбчивый, то шутливый, то робеющий, он снял с плеча баян и заиграл. И в моей московской квартире заплескалась, сверкая, сама Волга, столько певучести, народности, удали и озорства было в этих бесхитростных мелодиях. Для меня Григорий Федорович самый близкий человек, брат, которому я могу позвонить ночью и сказать: „Гриша, у меня радость“. Или наоборот — беда. Этот человек всегда мог и подсказать, и пожалеть, и понять, и поругать. Ему я доверяла на все сто процентов и даже больше, чем сто». На похоронах она пела плач, ему посвященный: