Страница 11 из 50
Поэт Лев Ошанин, родившийся на Волге и проводивший «вечера юношества», как он говорил, на Волге, годы вынашивал мысль написать стихотворение или поэму, посвященную великой русской реке. «Долго не решался взяться за волнующую тему, — рассказывал поэт, — очень уж боязно было после „Из-за острова на стрежень“ или „Вниз по матушке по Волге“ браться за перо. И вот как-то позвонил мне Марк Григорьевич Фрадкин, известный всем композитор, и сказал, что для панорамного кинофильма о Волге режиссер Яков Сегель, который по заказу Парижа его снимает, просит написать песню. Это было заманчиво и страшновато одновременно. Но я без раздумий согласился: надо так надо. Мы приехали с Фрадкиным к съемочной группе в Волгоград и там на борту парохода „Аргунь“ строка за строкой, поворот за поворотом создавали песню». Вот каким был самый первый вариант песни:
И снова: «Мой причал позади…».
Была в этом варианте и такая строфа:
Была готова музыка, насколько я вспоминаю сейчас, очень привлекательная. Фрадкину долго казалось, что «Мой причал…» — это и есть припев песни. А та музыкальная фраза, которая сейчас является рефренной, — «Издалека долго течет река Волга…» — сначала казалась вступлением к песне.
Четвертая строка рефрена была длиннее. И у меня было так:
Мне это очень нравилось, а Фрадкину — нет. Но я не сдавался. Кончилось тем, что Фрадкин сократил музыку, и влезло только «конца и края нет»… Я сначала обиделся. Но музыка и песня в целом стали значительно лучше. Когда песня в первый раз прозвучала по радио, мне позвонил поэт Владимир Дыховичный и, похвалив песню, сказал: «Слушай, это же очень трудно. Там все слова рифмуются».
Оказалось, что в рефрене действительно все рифмуется. А я этого не заметил.
Так часто бывает в песне — некоторые формальные особенности используются поэтом интуитивно, без заданной схемы. Но, конечно, если бы была хоть маленькая натяжка, хоть одно неестественное слово, все надо было бы переделывать и отказаться от рифмы. Помню, что во второй части припева никак не находилась третья строка:
Нужна была еще одна, такая же точно по ритму. А потом уже шло: «А мне семнадцать лет…». Я перепробовал разные строки с рифмой к словам «спелых и белых». Но сразу все получилось, когда нашлась повторная строка из первой части припева:
Кстати, далеко не все песни выдерживают такую поголовную рифмовку. В «Волге» рифма оказалась на месте…
Песню для фильма записал Владимир Трошин. Но когда редакция «Доброго утра» попросила разрешения передать песню перед выходом картины на радио, Сегель разрешение дал, а ролик с записью не дал. И для радиослушателей первым исполнителем песни «Течет Волга» был Марк Бернес.
Через некоторое время на декаде русской литературы и искусства в Узбекистане на прощальном вечере неожиданно для всех «Течет Волга» спела Людмила Зыкина. Трудно объяснить, что я испытал. Она пела эту песню так, как будто ее поет сама Волга, сама Россия, подняла в ней пласты глубины и правды. И после Зыкиной не было, по-моему, ни одной певицы, которая могла сравниться с ней в исполнении «Волги». Мне, как автору текста, было приятно слушать еще и потому, что пела она, не тронув ни одного слова, ни одной запятой. Да и Марк Григорьевич, насколько я знаю, пришел в восторг от зыкинского исполнения «Волги». Вот рассказ самой певицы: «После Бернеса и Трошина популяризацией песни „Течет Волга“ занялись Майя Кристалинская и Капитолина Лазаренко. А я все никак не могла решиться — казалось, нет у меня ровного звучания в низком и высоком регистрах. Но сама себе потихоньку внушала: надо пробовать. Стала осторожно подбираться ко все еще „засекреченной“, но уже разжигавшей мое самолюбие „Волге“. Как видно, шел процесс узнавания песни, проникновения в ее глубинные тайны. Смущало меня и одно немаловажное обстоятельство, что эта песня — мужская. Но затем решила — не так уж это важно. Шло время. Песня словно магнитом тянула меня к себе, и я находила в ней все новые грани и достоинства. Наступил какой-то миг, и я почувствовала, что не могу не спеть ее. Если попытаться кратко сформулировать мое впечатление от этой песни, то я бы сказала — стирание грани между зрительным залом и сценой, между исполнительницей и слушателями. Песня словно перелетает через рамку и входит в душу людей независимо ни от чего — возраста, профессии, характера…»
Слова Зыкиной в одном из интервью по поводу исполнения песни: «На одном из фестивалей слышу — Капа Лазаренко эту песню поет. Думаю: „Надо же, она поет, а я нет“. И уже в Москве в концертной программе „Ветры весенние“ я ее исполнила».
Зыкина считала, что и было на самом деле, что популярность ей принесла не «Течет Волга», а «На побывку едет» на музыку А. Аверкина и «Мама, милая мама» Давида Тухманова, исполненные в конце 50-х годов под несмолкаемые аплодисменты тысяч и тысяч зрителей как в концертных залах, так и на стадионах больших и малых городов страны. «Волга» лишь прибавила известности в 1963 году.
Как-то разговор с Зыкиной зашел о ее досуге, увлечениях, о том, как она проводила свободное время и много ли у нее этого свободного времени было.
— Да откуда оно, свободное время? В бесконечной кочевой моей жизни, гастрольной круговерти не остается порой ни минутки, чтобы «оглядеться, оглянуться». Может быть, что-то записать из долгого и трудного прожитого дня. И все же, память хранит самые примечательные, самые запоминающиеся события. Конечно, в свободный день хочется и в театр сходить, и музыку хорошую послушать, и много-много чего хочется. Я сейчас покажу мой «маршрутный лист». Тебе за какой год?
— За любой.
Зыкина извлекала из ящика стола папку, а из нее — наугад лист с напечатанным на пишущей машинке текстом.
1974 год. География гастролей.
Тюмень — Москва — Ленинград — Москва — Новороссийск — Анапа — Геленджик — Кранодар — Горячий ключ — поселок Афинский — Кореновск — станица Динская — Усть-Лабинск — Славянск— Тимашовск — Симферополь — Севастополь — Симферополь — Евпатория — Ялта — Алушта — Ялта — Москва — Калинин — Москва — Калинин — Москва — Черновцы — Ивано-Франковск — Моршанск — Трускавец — Львов. Югославия: Копер — Опатия — Панчево — Аранджеловац — Чачак — Крушевац — Белград — Копривница — Белый монастырь — Тузла — Добой — Загреб — Брчко — Борово. Москва — Саратов — Ижевск — Воткинск — Горький — Дзержинский. Япония: Майябаси — Иокогама — Осака — Одовара — Хакодатэ — Такигава — Токио.