Страница 14 из 102
Шура. Ровно ничего с ним не произойдет.
Экипажев (строго). Вы были когда-нибудь матерью?
Шура. Чего это?
Экипажев. Я говорю, у вас были когда-нибудь дети?
Шура (застенчиво хихикает). Как вы странно спрашиваете… Я ж девушка…
Экипажев. В таком случае вы не можете понять родительского сердца. Вы знаете, до чего он на днях договорился?
Шура. Понятия не представляю.
Экипажев. На днях он совершенно серьезно заявил, что собирается поступить в милицию. А?
Шура. И очень даже просто. Чем плохая служба?
Экипажев. Шура! Я вам раз навсегда запрещаю в моем доме говорить подобные вещи. Вы, кажется, злоупотребляете своим положением здесь. Вы не в вагоне трамвая. Ну да. Я нахожусь в стесненных обстоятельствах. Я не служу. Я сжат со всех сторон. Я принужден временно, подчеркиваю: временно, пока не возвратятся мои дочери, — сдавать вам… э… кхм… э…
Шура. Койку?
Экипажев. Как это великодушно с вашей стороны. Койку! Мерси.
Шура. Ну, угол?
Экипажев. Койку… Угол… ну да. Конечно. За двадцать пять рублей, которые вы мне платите в месяц за «койку», как вы выражаетесь, вы можете третировать меня сколько вам угодно. И вы правы. На вашей стороне грубая сила денег. Я принужден молчать. Продолжайте. Продолжайте. Обливайте помоями седую голову старого русского интеллигента.
Шура. Ей-богу, Анатолий Эсперович… Что вы такое говорите… При чем помои… Какие могут быть помои…
Экипажев. Продолжайте, продолжайте. Угол. Койка. Нары. Очень хорошо. Дальше! Дальше! Называйте скорее мой дом ночлежкой, а меня самого этим самым… Ну как это называется на современном советском жаргоне… Вышибалой, что ли? Не стесняйтесь. Валяйте. Вот до чего довели бедную русскую интеллигенцию! Мерси.
Миша выглядывает и делает Шуре отчаянные знаки.
Шура. Анатолий Эсперович!
Экипажев. Нуте-с?
Шура. Анатолий Эсперович… (Таинственно.) Кто-то в уборной свет не погасил.
Экипажев. Опять? (Гордо выпрямляясь.) Ну, это уже хамство! (Зловеще и твердо уходит.)
В комнату быстро вскакивает Миша.
Шура. Насилу сплавила вашего папашу.
Миша. А то прямо гроб. Жильцы в коридор заглядывают, видят — милиционер. Беспокоятся. А я от них морду прячу за вешалку. Ни туда ни сюда. Прямо происшествие.
Шура. Демобилизуйтесь скорее.
Миша. К вам в сундучок можно милицейское барахлишко сунуть?
Шура. Давайте.
Миша. А то папаша найдет, тогда — гроб. (Переодевается.)
Шура. Ну, как служба?
Миша. Ничего служба. Стоим на посту. Сегодня жалованье платили.
Шура. Ну, стало быть, здравствуйте и прощайте. Мне на смену.
Миша. Я со смены — вы на смену. Вы со смены — я на смену. И так всю жизнь. Довольно глупо.
Шура. Не замечаю ничего глупого.
Миша. А я замечаю.
Входит Экипажев.
Экипажев. В конце концов придется запереть уборную на замок и ключ выдавать в каждом отдельном случае. Здравствуй, Михаил. На всю комнату казармой несет. Откуда это? Какая-то помесь капусты и ефрейтора. Это от тебя? Фу, мерзость какая!
Миша. Да, действительно. Что-й-то пованивает.
Шура. Это, Анатолий Эсперович, наверное, у кого-то из жильцов на кухне щи варятся.
Экипажев. Гм… Действительно, нечто вроде щей! У кого же могут быть сегодня щи? Странно. (Уходит.)
Шура. Родненькие! Опоздала! (Убегает.)
Без Шуры.
Экипажев (входя). Большая свиная нога варится в щах. Конечно. Им все, а нам ничего. Что это значит, Михаил?
Миша. В чем дело? Что случилось?
Экипажев. Надеюсь, пока еще ничего не случилось. Но меня крайне, подчеркиваю: крайне — беспокоит твое поведение. Куда ты идешь? К чему ты стремишься? Какие у тебя идеалы?
Миша молчит.
Я спрашиваю: какие у тебя идеалы?
Миша. Да нет у меня никаких идеалов.
Экипажев. У всех Экипажевых всегда были идеалы. До сих пор еще ни одного Экипажева не было без идеалов. Ни од-но-го… Не перебивай меня.
Миша. Да я тебя не перебиваю. Отстань.
Экипажев. Как ты смеешь грубить отцу! Кто тебя научил? Экипажевы никогда не грубили своим отцам. Слышишь: ни-ког-да! Экипажевы высоко держали знамя русской интеллигенции и свято передавали его из рук в руки, из поколения в поколение. Твой прадед высоко держал знамя. Твой дед высоко держал знамя. Твой отец высоко держал знамя. И до сих пор еще держит довольно высоко, несмотря ни на что. Подчеркиваю: несмотря ни на что. Ну да. Святое знамя свободы и борьбы. А ты? Что общего может быть у сына Анатолия Экипажева с кондукторшей московского трамвая? Не перебивай меня. Господи, ты видишь… Мне некому передать мое знамя.
Миша. А вы сестрам не пробовали передавать?
Экипажев. Что?!
Миша. Ничего. Я только говорю: может быть, Каля и Аня…
Экипажев. Не смей говорить о своих сестрах на этом ужасном уличном жаргоне: Каля, Аня… В роду Экипажевых никогда не было никаких Каль и Ань. Калерия и Агнесса. Агнесса и Калерия.
Миша. Ну пускай Калерия и Агнесса.
Экипажев. Не перебивай меня. Ты не достоин произносить их имен.
Миша. Так можешь передать им знамя.
Экипажев (строго). Знамя передается исключительно по мужской линии. Но если ты будешь себя так вести… Если у тебя не будет идеалов и принципов, то придется… Имей в виду, Михаил, — придется передать… И видит бог, я передам. Не посмотрю на то, что они девушки, — и передам знамя. Особенно Калерии. Она ведет себя безупречно. Я еще не знаю, что будет с Агнессой. Я не знаю, чего она наберется в своем, как это называется на вашем ужасном языке, в своем вузе, кажется, так — вуз! Но за Калерию я ручаюсь… Она не изменит высоким принципам Экипажевых. И служению чистому искусству. Пока большевики не распродадут последнего шедевра последнего музея, она будет свято охранять музейные ценности — единственное, что нам осталось от великого культурного наследия прошлого.
Миша. Да что ты зарядил, ей-богу: идеалы, большевики, распродадут шедевры… Вот достукаешься до того, что тебе пришьют дело.
Экипажев. Молчи! Я ничего не боюсь. Экипажевы никогда не скрывали своих убеждений. Пусть приходят, пусть надевают на меня кандалы. Я готов. Экипажевы всегда страдали за убеждения. Ну! Берите меня… Я подчиняюсь произволу.
Стук в дверь. Пауза.
Тс-с-с!
Пауза.
А… антрэ!
В дверь заглядывает 1-й жилец.
1-й жилец. Это к вам милиция? (Входит в комнату.)
Экипажев. К… какая м… милиция? За что же?
1-й жилец. Жильцы, говорят, видели, как сюда к вам милиционер вошел. Я сам, конечно, не видел, но жильцы говорят, возле вашей двери милиционера видели…
Экипажев. Видит бог. Ни сном ни духом. Зачем же милиция! Я четырнадцать лет сочувствую…
Миша. Никакого тут милиционера не было. Что вы зря панику поднимаете! Видите, ну где милиционер?
1-й жилец. Нету милиционера.
В дверь заглядывает 2-й жилец и бурно врывается.
2-й жилец. В чем дело? Что такое? Экипажева забирают?
Экипажев. Меня нельзя забирать. Я — лояльный.
2-й жилец (кричит в коридор). Экипажева забирают!
Входит соседка Артамонова.
Артамонова. Голубчик! Анатолий Эсперович! Да что же это делается? Да за что же это вас в милицию?