Страница 5 из 14
Джейн не часто заглядывала на этот огород. Иногда, проходя мимо, она замечала, что целые гряды овощей перезрели и пропадают зря; это значило, что на ферме появилась новая партия туземцев, которых нужно наново приучать есть то, что им полезно. Теперь, после того, как Джейн родила еще одного ребенка и держала в детской двух нянь, она могла проводить больше времени в лечебнице и на огороде. Здесь она старалась выказывать дружеское внимание к Темби. Злопамятность не была ей свойственна, хотя недоверие к мальчику и не позволило ей взять его в няньки. Она разговаривала с ним о своих детях, о том, что они быстро растут и скоро поедут в городскую школу. Она беседовала с ним о том, как надо следить за чистотой и правильно питаться, советовала заработать побольше денег и купить башмаки, которые предохранят ноги от насыщенной микробами пыли, внушала, что он должен быть честным, всегда говорить правду и во всем слушаться белых людей. Все время, пока она находилась в саду, Темби неотступно следовал за ней повсюду, рассеянно волоча за собой мотыгу, и не сводил с нее глаз. «Да, миссус, да, моя миссус», — повторял он непрерывно, а когда Джейн собиралась уходить, спрашивал с мольбой: «Когда вы придете снова? Приходите скорей, моя миссус». Она стала приносить ему истрепанные книжки, отслужившие свой срок в детской. «Ты должен научиться читать, Темби, — говаривала она. — И, когда ты захочешь получить работу, тебе дадут больше жалования, если ты сможешь сказать: «Да, миссус, я умею читать и писать». Ты сможешь тогда принимать депеши по телефону и записывать поручения, чтобы ты их не забывал». «Да, миссус», — отвечал Темби, почтительно беря книги.
Уходя с огорода, Джейн всегда оборачивалась с некоторой тревогой, вызываемой неистовой преданностью Темби; оборачивалась и видела, что мальчик стоит на коленях на жирной красной земле на фоне яркой зелени и хмурит брови над странными цветными картинками и непривычными для него печатными знаками.
Так продолжалось около двух лет. Как-то Джейн сказала Вилли: «Темби, кажется, уже не такой дикарь, как раньше. Он теперь хорошо работает на огороде. Мне не нужно ему напоминать, когда и что надо сажать. Он знает все так же хорошо, как и я. И он разносит овощи, ходит из хижины в хижину и убеждает черных, чтобы они их ели». «Держу пари, он кое-что на этом зарабатывает», — посмеивался Вилли. «О нет, Вилли, я уверена, что он не станет так поступать».
И в самом деле он так не поступал. Темби считал себя проповедником образа жизни белых людей. Он говорил очень убежденно, демонстрируя перед черными женщинами заботливо уложенные в корзинке овощи: «Добросердечная сказала, надо их есть, если мы будем их есть, это нас убережет от болезней». Темби добивался большего, чем могла сделать Джейн за все годы ее пропаганды.
Ему было уже одиннадцать лет, когда он снова стал доставлять неприятности окружающим. Джейн послала своих старших сыновей в пансион, уволила нянек и решила нанять негритенка, который помогал бы ей стирать детское белье. Она забыла о данном Темби обещании и наняла его младшего брата. И Темби, как и тогда, очень давно, пришел с черного хода, чтобы заявить протест. Глаза его горели, он весь дрожал. «Миссус, миссус, вы обещали, что я буду работать для вас». «Но, Темби, ты ведь работаешь для меня на огороде». «Миссус, моя миссус, вы сказали, что когда будете брать негритенка в дом, то возьмете меня». Но Джейн не уступила. Она все еще считала, что Темби не прошел испытания до конца. А его настойчивость и горячность казались ей мало подходящими качествами для того, чтобы находиться подле ее детей. Кроме того, ей нравился младший брат Темби; он был мягче, всегда улыбался, этакий круглолицый Темби, добродушно игравший с детьми в саду, после того как он кончал стирать и гладить. Джейн не видела причин, чтобы отказать ему, и так и сказала Темби.
Темби был очень обижен. Он перестал ходить с корзинкой зелени от хижины к хижине и выполнял лишь самую необходимую работу, чтобы не совсем запустить огород. Работал он уже безо всякого воодушевления.
«Знаешь, — то ли в шутку, то ли всерьез сказала мужу Джейн, — Темби ведет себя так, словно мы ему чем-то обязаны».
Вскоре после этого Темби пришел к Вилли и попросил разрешения купить велосипед. В ту пору он зарабатывал десять шиллингов в месяц. Между тем существовало правило, что ни один черный, получающий меньше пятнадцати шиллингов, не имеет права приобрести велосипед. А «пятнадцатишиллинговый» черный мог оставлять себе пять шиллингов из жалованья, десять отдавать Вилли и обязывался работать на ферме до тех пор, пока долг не будет выплачен сполна. Это могло тянуться два года, а то и дольше. «И вообще, зачем такому негритенку, как ты, понадобился велосипед. Велосипеды для взрослых».
На следующий день исчез велосипед их старшего мальчика, а затем его обнаружили в поселке возле хижины Темби. Мальчишка даже не потрудился скрыть следы преступления; когда его вызвали на допрос, долго молчал, а потом сказал: «Не знаю, почему я его украл. Не знаю». И он с плачем убежал, скрылся в чаще деревьев.
«Пусть убирается отсюда», — решил Вилли, окончательно сбитый с толку и очень разгневанный.
«Но его отец с матерью и вся семья живет на нашей ферме», — возразила Джейн.
«Я не желаю больше терпеть у себя вора», — не унимался Вилли.
Избавиться от Темби означало нечто большее, чем просто прогнать воришку: Джейн вдруг поняла, каким облегчением для нее будет, если она перестанет видеть горящие, умоляющие глаза Темби. Все-таки она с виноватым видом сказала: «Я думаю, он сможет найти работу на одной из соседних ферм».
Но от Темби не так-то легко было избавиться. Когда Вилли сказал ему о своем решении, Темби расплакался, совсем как маленький. Потом обежал вокруг дома и бил кулаками в дверь кухни до тех пор, пока Джейн не вышла к нему. «Миссус, моя миссус, не позволяйте баасу прогонять меня». «Но, Темби, ты должен уйти, раз хозяин так сказал». «Я работаю для вас, миссус, я ваш бой, позвольте мне остаться. Я буду работать для вас в огороде и не буду просить прибавки». «Сожалею, Темби», — сухо сказала Джейн. Темби смотрел на нее, пока его лицо не исказилось гримасой мучительного страдания: он не мог поверить, что она отказывает ему в поддержке. В этот момент брат Темби вышел из-за угла дома, неся младшего ребенка Джейн, и Темби бросился им навстречу, накинулся на них так, что маленький черный мальчик зашатался и едва удержал белое дитя. Джейн ринулась на помощь своему детищу и оттащила Темби в сторону. Все-таки Темби успел избить братишку, искусал и исцарапал ему лицо и руки.
«Кончено, — холодно заявила ему Джейн, — ты уйдешь с фермы сейчас же или полиция выгонит тебя».
Некоторое время спустя Мак-Кластеры спросили у отца Темби, нашел ли парнишка работу, и в ответ услышали, что он поступил боем на огород к соседнему фермеру. При встрече с соседом Мак-Кластеры справились о Темби, но ничего определенного не узнали: на новой ферме Темби был всего только еще одним работником, ничем не выделявшимся.
Еще через некоторое время отец Темби сказал, что у сына вышли «неприятности» и он перешел на другую ферму за много миль отсюда. Теперь уже никто, казалось, не знал, куда он девался: говорили, что Темби присоединился к партии, отправлявшейся на юг, в Иоганнесбург, искать работу на золотых приисках.
Мак-Кластеры забыли о Темби. Они были рады забыть о нем. Они считали себя примерными хозяевами; своей добротой и честностью заслужили хорошую репутацию у негров; между тем история с Темби оставила тяжелый, неприятный привкус, словно песчинка, попавшая в пищу. При упоминании имени Темби им становилось как-то не по себе, хотя, по их представлениям о добре и зле, к тому не было никаких оснований. Так что в конце концов они даже не вспоминали о нем и перестали спрашивать у отца Темби, что с мальчиком; он стал еще одним из тех черных, которые бесследно исчезают из вашей жизни после того, как, казалось, занимали в ней такое важное место.
И только почти четыре года спустя в округе снова начались кражи. Первым подвергся нападению дом Мак-Кластеров. Ночью кто-то забрался к ним и унес следующие вещи: зимнее пальто Вилли, его трость, два старых платья Джейн, кое-что из детской одежды и разбитый трехколесный детский велосипед. Деньги, лежавшие в ящике стола, остались нетронутыми. «Какой странный вкус у вора!» — удивлялись Мак-Кластеры. Ведь за исключением пальто Вилли среди похищенных вещей не было ничего ценного. О краже сообщили в полицию, и, по заведенному порядку, представители власти явились на ферму и установили, что воровал кто-то свой, потому что собаки не лаяли на него и вор был неопытный, иначе он обязательно взял бы деньги и драгоценности.