Сумеречный вор

Он видел центр Токио в режиме «пустыни» с высоты триста метров.

Все вокруг Нагаты-тё представляло собой руины из громадных красных камней. Высоко в небо поднимались каменные арки.

Еще дальше взгляд приковывало к себе великолепие ярко-красного замка. В реальном мире там был императорский дворец. Каким бы свойством ни обладала арена, он всегда присутствовал – иногда величественный, иногда пугающий.

Интересно, кто там живет… Такая посторонняя мысль пролезла к Харуюки в голову, но тут Скай Рейкер нарушила молчание.

– Я думала о том, что хорошо бы как-нибудь встретиться с тобой, Сильвер Кроу.

– Э… а, Сп-пасибо… – промямлил Харуюки, опустив плечи. При взгляде на него небесный аватар словно бы тепло улыбнулся и тихо продолжил:

– Семь лет прошло с начала существования ускоренного мира, и наконец появился аватар, способный летать. Когда я услышала про тебя от Эша, я была потрясена, но в то же время мне стало интересно. Я думала… какая же душа… какая раненая душа смогла выплеснуть силу, достаточную, чтобы преодолеть колоссальную гравитацию нашего мира.

– Не, это… п-прости. Мои, мои раны – это на самом деле ничего особенного, – замотал головой Харуюки, съежившись еще сильнее. – Всего лишь я в реале толстый, ко мне долго приставали… ну, такое. Называть это ранами как-то даже нахально, я так думаю.

Он сам не понимал, почему говорит такие вещи человеку, с которым только что познакомился, более того – Бёрст-линкеру, связанному с членом враждебного легиона; тем не менее, как ни странно, слова свободно вытекали изо рта.

Услышав все это, Скай Рейкер снова улыбнулась и покачала головой.

– После установки программа «Брэйн Бёрст» читает сознание владельца и на основе этого создает дуэльный аватар; однако «сердечные раны» далеко не всегда имеют в основе гнев или ненависть.

– Э?.. Это, но раны же, это же всякие плохие чувства, да?

– Верно, но не только они. Если у человека сплошь негативные мысли, скажем, ярость, – сто процентов, что получится дуэльный аватар, который тяготеет к чистому разрушению. К примеру, та катастрофа, которая потрясла весь ускоренный мир, «Кром Дизастер».

Услышав это имя, Харуюки резко втянул воздух.

Когда Харуюки увидел кошмарную атакующую мощь «Доспеха бедствия», Кром Дизастера, он был потрясен до мозга костей; это было всего несколько месяцев назад. Да уж, это «Усиленное вооружение» точно пропитано невероятной злобой и яростью.

– …А те, у кого источник – обида или зависть, получают аватары, склонные к непрямым атакам; те, у кого в основе отчаяние, нередко ранят себя, чтобы нанести урон противнику, – саморазрушающиеся аватары. Но далеко не все аватары имеют разрушительную силу такого рода; ты ведь это уже понимаешь, верно?

– …Ага.

Все было в точности так, как она сказала. Крылья Харуюки сами по себе не были орудием уничтожения, и мотик Эш Роллера тоже. Но тогда «сердечные раны» – что же…

– Рана означает потерю. Дыру в сердце, которая остается, когда ты лишаешься чего-то дорогого, – тихо ответила Скай Рейкер, словно прочтя, что творится в груди у Харуюки. – Оставить эту дыру пустой и отдаться гневу, возмущению, отчаянию – или снова потянуться вперед. Этот выбор и определяет, какой получится аватар.

– Потянуться… вперед?

– Да. Это называется «надежда». Сердечная рана – другая сторона стремления.

С чувством кивнув, Скай Рейкер подняла голову и взглянула Харуюки прямо в глаза из-под своего белого капора.

– Сильвер Кроу. Из всех Бёрст-линкеров, кто появлялся в ускоренном мире, ты, должно быть, сильнее всех хотел дотянуться до неба. Твоя сила воли, твое стремление к небу создало тебе способность летать, создало крылья. Слушай внимательно… ты летал вовсе не потому, что у тебя были крылья. Все наоборот. Ты хотел летать, и ты заставил крылья материализоваться.

– Я хотел… летать…

Он хриплым голосом повторил эти слова, потом еще несколько раз прокрутил их мысленно, пытаясь понять, – потом лицо Харуюки под серебряной маской исказилось, и он замотал головой.

– Это… ерунда какая-то. Если можно летать на одной силе воли, то… эти крылья, получается, только для красоты…

– В конечном счете все именно так. Какой-то феномен привел к тому, что крылья, которые ты считал объектами, и «способность к полету», прописанную в системе, у тебя отобрали. Однако источник твоей способности к полету, силу воли, у тебя никто не отбирал. Потому что это отобрать невозможно, кто бы какими бы спецприемами ни пользовался.

– Не может быть… не может такого быть! – Харуюки обхватил колени и опустил голову. – Даже если во мне есть желание летать в небе, это всего лишь… триггер. «Брэйн Бёрст» его прочел и создал крылья и способность к полету. Если так, то в этом мире эта способность и должна быть сутью аватара! И если… если я ее не заберу обратно, я никогда…

Последние слова он простонал, обхватив себя руками с такой силой, что чуть пальцы не отломились.

Какое-то время был слышен лишь свист ветра, дующего в трехстах метрах над землей. Перед глазами Харуюки у самого края тянущегося к небу садика покачивался незнакомый цветок. Порыв ветра оборвал его лепестки и унес.

– То есть ты хочешь сказать что-то в таком ключе?

Даже после выплеска ярости Харуюки донесенный до него ветром голос Скай Рейкер звучал так же спокойно, как и прежде; более того, в нем слышались нотки веселья.

– «Здесь, в ускоренном мире, такие вещи, как сила воли, бессмысленны. Все, что здесь происходит, определяется только системой – компьютерными вычислениями и данными».

– …Но это же так и есть, да? Это же VR-игра. Цифровые данные, да – что же еще.

– Моя коляска.

Эта резкая смена темы заставила Харуюки поднять голову.

– Посмотри повнимательнее. Это не «Усиленное вооружение». Это ровно то, на что она похожа, – просто кресло и колеса. Однако ты уже видел, как она ехала сама собой, верно?

Сбитый с толку Харуюки никак не мог понять смысл вопроса, но тем не менее ответил:

– А… ага. Там внутри какой-то двигатель, да? Что-то вроде моторчика.

Там должен быть моторчик. Раз она ехала сама собой. А в руке, наверно, маленький контроллер…

С этой мыслью Харуюки вытянул шею и уставился на элегантное серебряное устройство.

После чего его ударил по башке такой мощный шок, что глаза превратились в щелочки.

Ничего. Тонкая ось, ступица, обод – но ничего, что напоминало бы мотор, не было. Может, реактивный двигатель? Харуюки заглянул за коляску, но ни сопла, ни чего-то еще подобного тоже не обнаружилось.

– Но, но, совсем недавно, она же ехала, сама.

Сидя перед обалдело бормочущим Харуюки, Скай Рейкер развела тонкие руки, прежде сложенные на коленях. В руках не было ни намека на какой-то контроллер.

Сохраняя эту позу, совершенно неподвижный аватар в инвалидной коляске –

Скрипнув колесами, медленно отъехал назад.

– …Не… не может быть.

Скрип, скрип. Коляска еще отъехала назад и, очутившись на траве, вдруг развернулась. Мало того – она, как фигурист на льду, принялась изящно выписывать кренделя. Несколько секунд длился этот танец, после чего коляска застыла в исходном положении – словно и не сдвигалась вовсе.

– Как ты это сделала?

– Как я это сделала… спрашиваешь.

Плечи Харуюки задрожали, глаза распахнулись до предела.

…Она просто не могла двигаться. Этот мир, созданный программой «Brain Burst», можно сказать, стремится воспроизвести реальность, стать второй реальностью. Всем машинам необходимо оборудование, приводящее их в движение, а этому оборудованию, в свою очередь, необходим источник энергии. Если взять для примера мотоцикл Эш Роллера, то у него есть бензин в баке, а ведущее колесо соединено с двигателем цепью и благодаря этому может вращаться. Вот почему, когда Харуюки во время той дуэли поднял заднее колесо, мотоцикл не мог двигаться. В какой-нибудь другой игре устройство двигательной системы не имело бы значения, и даже на переднем колесе мотик мог бы ехать.