Сумеречный вор

Тут лишнее «не». Харуюки хотел было поправить Эш Роллера, но передумал и просто развел руками.

– Тогда зачем мы здесь?

– Ну, полезай.

Эш Роллер произнес это так тихо, что у Харуюки отвисла челюсть.

– …Э?

– Поедешь сзади. Шлем… да, шлем тебе не нужен. Хи-хи-хи, – и он указал пальцем себе за спину. Харуюки, чувствуя себя полным идиотом (он-то опасался ловушек и черт знает чего еще!), неуклюже сел на мотоцикл.

– Лады, теперь держись крепче. У моей машинки суровый разгон!!!

Где-то в районе «гон» Эш Роллер дал полный газ, и переднее колесо поднялось, заставив Харуюки опасно зашататься. Он быстро ухватился за Эша обеими руками, и черный мотоцикл, рыча и громыхая, помчался по улице Инокасира на восток, к центру Токио.

–У… уааа, – вырвалось у Харуюки, когда ветер ударил его в лицо, а все тело застонало от ускорения.

Мотор заревел выше, чем раньше; как только Харуюки подумал, что, наверно, это уже максимальная скорость, правая нога Эша врубила следующую передачу, и мотоцикл помчался еще быстрее. Красное дорожное полотно разбилось на множество лент, налетавшие спереди скалы одна за другой уносились за спину.

– А… это… слишком быстро… – почти простонал Харуюки, но ответ прозвучал совершенно спокойно:

– О? Ты че, дебил, это же даже не половина скорости твоего полета.

– Но… но на мотоцикле, вот так…

В реальном мире Харуюки даже на электрический скутер ни разу не садился. Конечно, он ездил на четырехколесных машинах, например на семейном автомобиле, который был у родителей до развода, да и на такси нередко доводилось ездить; но у электромобилей нет звука мотора, и, конечно же, внутри совершенно не ощущается ветер.

Но этот старомодный мотоцикл, хоть и сделанный из полигонов в виртуальном мире, был совершенно не похож на нынешние машины, где превыше всего ставятся экономичность и безопасность.

Подобные штуки громыхали на дорогах реального мира всего два десятка лет назад – Харуюки в это просто не мог поверить. Чтобы наездник сидел в одном лишь шлеме, ничем не защитив тело, без пояса безопасности, без ремней безопасности…

– Эта… эта штука до скольких может разгоняться?

Харуюки прокричал этот вопрос, поскольку со своего места не видел спидометра. Вновь последовал спокойный ответ:

– Он не гоночный, поэтому выдает всего около двухсот.

– Дву… двухсот…

Если что случится, я же помрууу! Так мысленно завопил Харуюки – и вдруг понял.

Эта машина – она такая.

Она не думает ни о чем, кроме скорости. Мотор работает, сжигая драгоценное ископаемое топливо, и не парится о вредных выбросах; сложная трансмиссия, ужасно толстые шины – все это создано исключительно ради того, чтобы быстро ехать.

Можно сказать, это чистое воплощение жажды скорости.

Словно противясь жизни, прикованной к земле, – двигаться быстрее, еще хоть чуть-чуть быстрее, не обращать внимания больше ни на что. С таким желанием человек без крыльев создал эту машину.

Харуюки, начисто забыв о своем страхе, задрал голову и уставился в бледно-желтое небо.

Там, в вышине, он увидел стаю похожих на птерозавров «энеми».

…Я.

Я ничего не понимал насчет силы крыльев, которые у меня были.

Орудие для сражений, дающее превосходство и победу. Только так я их и воспринимал. Но эти серебряные крылья – не спецнавык, полученный при повышении уровня, не «Усиленное вооружение», купленное за очки. Они созданы в моей душе, они должны были быть самой сутью аватара по имени Сильвер Кроу. Моим спасением, желанием и надеждой.

Я забыл об этом… считал их лишь инструментом, и… наверняка потому-то их и удалось так просто у меня отобрать. Но… когда же все так получилось?..

Поняв нечто столь важное.

Он отчаянно проглотил всхлипы, чтобы Эш Роллер, сидящий прямо перед ним, ничего не заметил.

Харуюки уже не боялся скорости в двести километров в час. Напротив, отчаянно ревущий под ним мотор стал для него восхитительным и надежным существом.

С улицы Инокасима мотоцикл свернул на юг, чтобы обогнуть самый центр города, потом вновь направился на восток.

Когда они были уже в Минато-ку, Харуюки наконец задал вопрос, который должен был бы задать с самого начала.

– Это… а куда мы едем?

– Ты уже видишь. Вон туда.

Глянув в направлении, куда показал Эш Роллер кивком шлема, Харуюки заметил прямо впереди между громадными скалами тонкий, высокий силуэт.

Видимо, очень крутая скала – нет, больше похоже на «башню». С земли она возносилась по прямой высоко в небо.

Чтобы понять, какое здание там в реале, Харуюки мысленно нарисовал карту южной части Токио и через несколько секунд нашел ответ.

– Э… это, это старая Токийская телебашня?..

– Вери Йес[20]!

Не обращая внимания на странный ответ на английском, Харуюки принялся рыться в мозгу в поисках знаний.

Токийская телебашня в Минато, в парке Сиба, раньше распространяла телевизионный сигнал в окрестностях столицы. Потом, более тридцати лет назад, эту работу передали «Токио Скай Три», расположенной в Сумиде, близ Осиагэ.

После этого она еще долго служила обзорной площадкой. Но в Токио один за другим вырастали небоскребы высотой более 333 метров[21], так что с 2030 года для осмотра городской панорамы ее тоже перестали использовать. Сейчас там даже лифты не работали; башня сохранялась исключительно как памятник истории, и вход в нее был запрещен.

Глядя на медленно приближающуюся башню-иглу, Харуюки решил, что она, похоже, существует в «Безграничном нейтральном поле» как сплошной объект без какой-либо внутренней структуры. Стало быть, просто трехсотметровый каменный столб, возвышающийся посреди дикого пейзажа.

– Т-там что, есть что-то? – ошеломленно поинтересовался он. Эш Роллер в ответ выдавил что-то странное:

– Аа, ммм. Мм, ну, в общем, да, что-то. Там один человек, с которым я хочу тебя познакомить.

– Человек?..

Не «тип», не «засранец», не «псих»?

– Ээ, аа, ладно, скажу: это мой Родитель.

– Чт, что?! – воскликнул Харуюки, потрясенный до глубины души. – Ро-родитель Эша-сана?! То есть… еще, еще более потрясающий? Бородатый, в темных очках, кожанке, с татуировками и пивным пузом?

– Засранец, за кого ты меня принимаешь!

После этого выкрика спина Эш Роллера задрожала (Харуюки не вполне понимал, почему).

– …Позволь мне вот что сказать: если ты будешь так же трепать языком перед этим человеком, «сожаление» будет самым слабым, что ты почувствуешь. Мой Родитель уже очень давно отошел от участия в дуэлях, так что ты можешь и не знать… Раньше от прозвищ «Астро» и «МКБР» ты бы трясся от ужаса.

Харуюки шепотом повторил одно слово из этого странного предложения, внезапно закончившегося на «ужас».

– Эм… Ка-Бэ-Эр?..

– Ага. А, и еще одно… Было еще прозвище «Икар».

– …Ну, оно вроде не особо страшное.

– Ну… да. Оно, кажется, появилось уже после ухода. Этот человек… до твоего появления этот Бёрст-линкер был ближе всех к небу во всем ускоренном мире.

Харуюки резко втянул воздух, и в тот же миг мотоцикл остановился, подняв тучу пыли.

Прямо перед ними из сухой красновато-бурой земли вертикально вверх, словно выверенный угольником, вздымался прямой каменный столб.

Диаметр его был метров двадцать. Почти идеально круглый, и ничего вроде входа или лестницы было не видать. В реальном мире вход в старую Токийскую телебашню был запрещен, и здесь это было воссоздано тоже.

Харуюки огляделся, пытаясь обнаружить человека по прозвищу «МКБР» или «Икар», но увидел лишь черепахоподобный силуэт, медленно движущийся вдалеке. Не может быть…

– Эээ… это и есть?..

– Дебил, это «энеми». Я жду, пока ветер прекратится.

– В-ветер?

Харуюки этого не замечал, пока мчался на мотоцикле, но – да, здесь дул довольно сильный ветер; это был эффект арены со свойством «Пустыня». Однако если для дуэли это важно, то сейчас-то для чего…

Едва он начал об этом думать – ветер, только что вывший без перерыва, резко стих.