Сумеречный вор

Дойдя до центра окна (где был вход в душевые), мальчик оглянулся в сторону камеры. Круглое лицо, захваченное анфас, принадлежало не кому иному, как Харуюки.

Харуюки-на-видео, поколебавшись немного –

Засеменил направо, туда, где был знак «для девочек».

– Хи-хи, ты был слишком уж тороплив, семпай!

Видео закончилось; Харуюки стоял, как в столбняке, и в голове у него был сплошной белый туман. До него донесся жизнерадостный голос Номи.

– Любой нормальный человек бы выскочил оттуда, как только увидел, что внутри все розовое! А ты так и не вышел. Я прямо не знал, что делать.

Слова Номи таили в себе загадку, но главное – Харуюки не мог поверить, что это видео вообще существовало. Он сумел выдавить через пересохшее горло:

– Т-ты… это, как ты?.. Там же было негде спрятаться…

Номи расхохотался, будто услышал что-то невероятно смешное, и покачал головой.

– Не та нынче молодежь… прямо хочется так сказать. Ты что, думаешь, что нейролинкер – единственное портативное устройство в мире? Лет десять назад еще вот такая штучка продавалась.

Из кармана он извлек округлый предмет, легко умещающийся в ладони. Спереди виднелась линза.

– Сейчас, конечно, все цифровики – здоровенные зеркалки. Но даже у этой крошки отличное разрешение, правда? На этом видео Арита-семпай, любой скажет с первого взгляда. Она была над шкафчиком для метел в том коридоре.

Ошеломленно глядя на это игрушечное на вид устройство, Харуюки спросил почти на автомате:

– …Ты… все это затеял только для того, чтобы убрать меня из школы?.. Ты собираешься сделать все, чтобы меня ис… исключили?

– Нет, нет, что ты, вовсе нет!

Распахнув свои прежде прищуренные глаза, Номи помотал головой, словно услышал что-то очень глупое.

– Сделать так, чтобы семпая исключили, – какая мне от этого польза? Кроме того, если я настолько сильно тебя достану, ты, семпай, можешь дойти даже до того, чтобы напасть на меня в реале; в общем, это не окупится. Я просто хочу, чтобы все то время, что я буду учиться в этой школе, Арита-семпай… – Номи сделал паузу и улыбнулся невинной улыбкой, в которой, однако затаились невероятные хитрость и холодность, – был моей преданной и услужливой собачкой, только и всего. Будешь каждый день приходить и кормить меня бёрст-пойнтами, как умный хороший песик.

– Я этого не допущу.

…Новый голос сотряс удушливую атмосферу центрального двора.

Харуюки от неожиданности вздрогнул; Номи, не снимая улыбки с лица, обернулся к источнику голоса.

Из-за деревьев вышла Тиюри; ее кошачьи глаза горели. Такуму с ней не было. Похоже, она сама пошла за Харуюки и услышала весь разговор.

Тиюри подошла, топоча по траве, и, глядя на Номи в упор, резко заявила:

– Я позвала Хару из душевой. Если про это видео узнают, я так и скажу. Я упала и подвернула ногу, и не могла встать – как тебе? Это дает Хару законный повод войти на женскую сторону. Разумеется, никакого отстранения или исключения не будет.

После этих слов Харуюки, забыв про свое положение, выпучил глаза.

Да, это объяснение выглядело вполне убедительно. Вообще-то, если бы он действительно собирался подглядывать, то так вот просто входить – само по себе абсурд.

…Однако.

Даже после того как Тиюри договорила и закрыла рот, тонкая улыбка не исчезла с губ Номи.

Ленивым движением он убрал миникамеру, потом медленно свел ладони вместе, будто аплодируя, и сказал:

– Неплохо, очень неплохо, Курасима-семпай. Для цыпленка, который только что стал Бёрст-линкером.

– …Прекрати уже свой блеф. Это твое видео уже бесполезно.

– Хмм, я бы на твоем месте не был так уверен. Чисто к примеру… – Номи театральным жестом поднял палец. – …Если как раз сейчас в шкафчике для одежды в женской душевой обнаружат скрытую камеру… что будет? Будет грандиозный скандал на всю школу. Потом, когда начнут искать преступника, в сеть попадет вот это видео… как вы думаете, прикрытие Курасимы-семпай будет работать?

– !..

Харуюки и Тиюри хором резко втянули воздух.

– Не может быть… ты и на это пошел?

Ровно в тот момент, когда эти слова вырвались из пересохшего рта Харуюки.

Перед его глазами засверкали красные огоньки. Наверху поля зрения пробежали слова «Экстренное сообщение», набранные здоровенным шрифтом Mincho. Харуюки даже удивиться не успел, когда в его ушах раздался звон. Это был не звонок на урок – в нем слышалась тревожность. И тут же синтетический женский голос объявил:

«Экстренное сообщение от директората средней школы Умесато. С этого момента нижеуказанные помещения объявляются запретными для учеников. Всех учеников, находящихся в этих помещениях, прошу немедленно их покинуть. Повторяю…»

Следом в поле зрения Харуюки появился полупрозрачный 3Д-план школы. Прямо посередине несколько комнат горело ярко-красным светом.

Все, что было над и под спортзалом. Включая, естественно, женскую душевую.

Даже когда картинка сжалась до размера иконки и к Харуюки вернулось зрение, он продолжал тупо смотреть на Номи. Первоклашка, только что поступивший в школу, весело произнес все с той же улыбочкой:

– Они уже нашли камеру, э? Ну, таймер был выставлен так, чтобы звук затвора раздался именно сейчас, так что ничего удивительного.

Эти слова почти потонули в гуле голосов, раздавшемся от всех зданий к югу.

Тиюри отступила на шаг и прошептала едва слышным голосом:

– Ты… в с-своем уме? Это… вот это все устроить… всего лишь ради игры?..

– Теперь я хочу спросить тебя, Курасима-семпай. «Брэйн Бёрст» – это «всего лишь игра», ты серьезно так считаешь?..

И в этот миг Харуюки заметил резкую перемену в улыбке Номи, только что такой жизнерадостной.

Уголки губ приподнялись, прищуренные глаза загорелись холодным светом. Высунувшийся кончик языка демонстративно облизал нижнюю губу.

Тиюри вздрогнула. Синий бант на ее груди –

Вдруг оказался схвачен рукой Номи, метнувшейся вперед, как змея. Потом Номи резко потянул на себя.

– Ай?!. – вскрикнула девушка. Номи, едва не касаясь носом кончика носа Тиюри, глядя ей прямо в глаза, произнес сильным, молодым голосом:

– Никогда больше не смей меня оскорблять. Делай то, что я тебе прикажу, только так ты сможешь спасти Ариту-семпая. …Впрочем, ты, Курасима-семпай, первого уровня, у тебя не получится легко зарабатывать очки…

Внезапно он скользнул за спину Тиюри и с силой обхватил ее левой рукой на уровне живота. Положил подбородок на правое плечо Тиюри и прошептал ей прямо в ухо:

– …Ты будешь моей комнатной собачкой, а не охотничьей. Во время моих дуэлей ты будешь среди зрителей и будешь мне помогать. Ху-ху-ху… зверек особого назначения, даже у шести королей такого нет. А, не волнуйся, вряд ли я буду чего-то требовать от тебя в реальном мире. По крайней мере пока.

– Ах ты… сволочь, – простонал Харуюки и сделал было шаг вперед. Но тут.

– Кто тебе разрешил двигаться, пес… то есть семпай, – прилетели холодные слова в комплекте с презрительной усмешкой. – Я сказал с самого начала, «гейм овер». У семпая нет иного выбора. Пока что просто сиди тут тихо, или еще что-нибудь.

После этих слов Номи достал из кармана блейзера что-то маленькое и длинное. Даже не вглядываясь, Харуюки понял, что это XSB-кабель. А потом – понял, зачем.

По-прежнему стоя позади Тиюри и крепко прижимая ее к себе левой рукой, Номи потянулся маленьким штекером к ее шее.

На распахнутых глазах Тиюри проступила дымка слез –

Ее снежно-белые зубки застучали –

И тогда внутри Харуюки что-то щелкнуло.

– …Сууукааа!!!

Еще до того, как Харуюки понял, что это он сам кричит, он оттолкнулся от влажной земли. Крепко сжав непривычную руку в кулак, он рванулся к Номи.

Он понятия не имел, что именно собирается делать.

Прибегнуть к насилию, собственным кулаком из плоти и крови заставить врага упасть, уничтожить его гордость, вынудить подчиниться. Это был низший, отвратнейший поступок, который сам Харуюки испытал на себе множество раз, – но эти чувства уже улетели куда-то далеко. Осталось лишь дикое желание бить и бить этого намного более мелкого, чем он сам, типчика по имени Номи.