Страница 31 из 45
Ирен вышла из-под душа, и вся в капельках воды стояла перед большим зеркалом, а Мэтью вытирал ей спину мохнатым желтым полотенцем. Их глаза встретились в зеркале. Он улыбнулся и поцеловал ее шею. Было утро четверга, совсем еще раннее утро. В спальне зазвонил телефон, и Мэтью бросился на звонок. Это был Мори Блум.
— Мэтью, — сказал он, — у меня здесь несколько офицеров полиции, которые сказали, что они выполняют работу для Уоррена Чамберса по делу Пэрриша. Я подумал, что это ты разрешил их нанять…
— Да, чтобы они сидели в доме Пэрриша, это верно, Мори.
— Дом Пэрриша — это место преступления, Мэтью.
— Был местом преступления. Этот дом принадлежит моему клиенту.
— Кто это тебе сказал?
— Держатель закладной, первое федеральное бюро в Калузе. Ральф Пэрриш — владелец дома. Он купил его для брата, и Джонатан там жил, но принадлежит-то он ему. И мы находились там с разрешения его владельца.
— Ты и половина управления полиции Калузы.
— Только четыре полицейских, Мори.
— Уже три. Один убит, — сказал Блум.
— Что?!
— Чарли Маклин, застрелен из «смита-и-вессона» тридцать восьмого калибра этой ночью. Тело обнаружено в шесть утра, когда Ник Элстон пришел его сменить.
Мэтью молчал.
— Ты меня слушаешь? — спросил Мори. — Какие-нибудь соображения есть?
— Тебе бы следовало обыскать дом сверху донизу, чтобы…
— Мы уже это сделали, Мэтью. После первого убийства.
— Вы не находили там какие-нибудь детские фотографии?
— Что?
— Фотографии ребенка у груди матери.
— Мы же их не искали.
— Теперь надо поискать, если их не успел унести тот, кто убил Чарльза.
— Давай-ка более понятно, а, Мэтью?
— Поищи в мотеле «Прибрежный замок Кале», кабинка номер… подожди минутку, Мори. — Он прикрыл рукой микрофон. Ирен в коротких трусиках стояла у раковины в ванной, изучая зубные щетки Мэтью. Он спросил у нее:
— Эта компания все еще в кабинке номер одиннадцать? Хэрли и его приятели?
— Прошлым вечером были там.
Он убрал ладонь с микрофона.
— Мы выследили двух человек, которые наблюдали за домом Пэрриша, — сказал он Блуму. — Их зовут Артур Хэрли и Билли Уолкер. Ты мог бы навестить их. Кабинка номер одиннадцать в «Прибрежном замке Кале» на Сорок первом шоссе. На Хэрли есть уголовное досье.
— Спасибо, — сказал Мори. — Почему ты мне это рассказываешь, Мэтью?
— Потому что, если один из них убил Джонатана Пэрриша, мой клиент может отправляться домой, в Индиану.
— Сейчас я разыскиваю того, кто застрелил Чарли Маклина.
— Это, возможно, одно и то же лицо.
— Может быть. Детские фотографии, говоришь? Я пошлю туда несколько человек.
— Дай мне знать, что вы найдете.
— Ладно, — сказал Блум и повесил трубку.
Ирен чистила зубы, склонившись над раковиной. Мэтью подошел к ней, обнял за талию и прижался к ней. Они посмотрели на себя в зеркало.
— А мы с тобой похожи, — сказала Ирен.
— Совсем не похожи.
— Нет, похожи.
— Может быть, попытаемся выяснить это в постели? — спросил Мэтью.
— Подходящая мысль, — сказала она.
И тут же зазвонил телефон. Ирен посмотрела на него.
— Ты что, всегда занят? — спросила она.
Мэтью взял трубку.
— Мэтью, это Уоррен. Я достал адрес Энтони Холдена. У него сейчас заведеньице для ремонта катеров и лодок. Называется «У капитана Хука», только не спрашивай меня почему. Это у южного моста, ведущего на Уиспер. Что тебе еще нужно?
— Проверь по больнице Ленокс-Хилл в Нью-Йорке. Я разыскиваю все, что касается рождения Хэлен Эббот в августе тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Ее родители — Чарльз и Элиза Эббот. Там еще была и сиделка по имени Люси Стронг, которая работала, когда родилась девочка. Если тебе удастся разыскать ее, это нам поможет.
— А где ее разыскивать?
— В Нью-Йорке.
— Это же было девятнадцать лет назад.
— Я знаю. Но попытайся. Тебе придется туда слетать.
— О, Бог мой, Нью-Йорк в феврале. Что-нибудь еще?
— Пожалуйста, не звони мне десять минут, — сказал Мэтью и повесил трубку.
— Хвастунишка, — улыбнулась Ирен.
В то же утро в десять минут девятого дверь гаража в доме на Пеони-Драйв отъехала вверх, и Фрэнк Саммервилл вывел коричневый «мерседес-бенц» на подъездную дорожку. Сидя в своей машине, припаркованной по диагонали на другой стороне улицы, Тутс Кайли видела, как он дотянулся до солнцезащитного щитка над головой. Вот он нажал на дистанционное управление — и дверь гаража снова опустилась. Она завела двигатель и поехала вверх по улице. Спустя пять минут она обогнула квартал и снова припарковалась, на этот раз в другом месте, рядом с недостроенной автостоянкой, домов на пять дальше дома Саммервиллов.
Ровно в половине девятого в начале подъездной дорожки показался зеленый «ягуар» Леоны Саммервилл. Она посмотрела по сторонам, а потом сделала правый поворот на Пеони и тут же свернула влево, на Хибискус-Вэй. Тутс за ней не поехала. Она выбралась из машины и пошла к дому Саммервиллов. На ней был модный коричневый деловой костюмчик и белая блузка. Прогулочные туфли на низком каблуке, серовато-коричневые чулки.
Тутс подошла к входной двери и несколько раз позвонила. А сама тем временем изучила замок. Дверь никто не открывал, да она и знала — открывать некому. Замок был чепуховой штучкой на пружинном запоре. Чтобы с помощью кредитной карточки отпереть замок, ей понадобилось две минуты. Она еще раз позвонила в звонок, а потом, как будто адресуясь к кому-то находящемуся внутри, громко сказала: «Это Марта Холловэй!» — и, повернув дверную ручку, вошла в дом. Заперла дверь изнутри. Постояла. Прислушалась. Ни звука.
«Это называется незаконным проникновением в чужое владение, — подумала она. — Параграф 810.08. Если кто бы то ни было без должных полномочий, без разрешения или приглашения сознательно проникнет в какое-либо строение и останется там… Уголовно наказуемое преступление второй степени. Карается сроком тюремного заключения, не превышающим двух месяцев. Я не хочу, чтобы меня здесь прихватили», — подумала она.
Она немедленно принялась за работу. В доме было три телефона. Тутс всадила по жучку рядом с каждым аппаратом. Один под кухонным шкафом, около настенного телефона. Другой — за ночным столиком, рядышком с телефоном на тумбочке у кровати. Третий — в кабинете, под крышкой письменного стола, почти около телефона. Жучки, которые она воткнула, были не настоящие подслушиватели телефонных разговоров, которые записывают обе стороны этих бесед: Тутс не хотела затевать всю эту возню с угольными микрофонами и заменой их на ее собственные микрофоны. Ее жучки были небольшими передатчиками, и микрофоны включались от звука голоса. Работающие от батареек микрофоны следовало менять каждые двадцать четыре часа. И Тутс завтра утром снова придется рисковать. Но это ей пришлось бы сделать в любом случае: нужно прослушать запись и решить, надо ли записывать и дальше. Если бы на пленке оказалось хоть что-нибудь полезное, Тутс сняла бы свое оборудование и с радостью унесла ноги.
Без пяти минут девять, когда Тутс прятала магнитофон на верхней полке стенного шкафа в спальне, она услышала, что к дому подъехала какая-то машина. Кто-то вернулся! Один из них что-то забыл!
Перед входом в заведение «У капитана Хука» помещался большой рекламный щит, изображавший пирата с черной заплаткой на месте правого глаза и с железным крюком, заменявшим ему правую руку. Еще в детстве бабушка рассказывала Мэтью, что когда она была девочкой и жила в Чикаго, она каждую субботу ходила в кино, и один из немых сериалов назывался «Железная клешня». Перед началом каждой серии тапер бренчал на пианино импровизированный аккомпанемент, а они снова и снова распевали хором: «Тра-ля-ля, тра-ля-ля, вот Железная клешня! Тра-ля-ля, тра-ля-ля, вот Железная клешня!» Мэтью помнил, как бабушка говорила. «О, Мэтью, это было т-а-а-а-к жутко». Его маленькая сестренка Глория считала, что это отвратительно — человек с железной клешней вместо руки. Мэтью же казалось это даже удобным: ведь можно себе что-нибудь поджарить на такой руке. Глория, которая была в своем обычном раздраженном состоянии, сказала на это, что и сам он — тоже отвратителен.