Амулет воинов пустыни

Редко путникам доводилось есть что-то более вкусное, чем эта зайчатина, приготовленная на костре. Сидя на краю поляны у костра, они съели зайца без остатка. Жир капал с их пальцев, а кости летели в костер лишь после того, как на них не оставалось ни одного волоконца мяса.

Мак-Айвор сытно икнул и похлопал себя по животу.

— Я согласен на такую роскошную жизнь, друзья мои. Если бы мы так ужинали каждый вечер, никому бы и в голову не пришло ныть и жаловаться.

Тарик ухмыльнулся.

— Правильно, Железный Глаз. Сытый бык соломинку не подбирает.

Как обычно, на ночь Беатриса и Элоиза устроились в карете. Хотя та и не спасала от холода, но укрывала от ледяного ветра. На сиденья рыцари опустили смастеренную ими из веток решетку, поверх которой сестры положили старое покрывало, за гроши купленное в Оверни. Лежа на этой решетке, сестры Гранвиль могли растянуться во весь рост. Хотя сучки и кололи их тела через покрывало, переносить это неудобство было все же легче, чем сон на слишком коротких сиденьях.

Рыцари принесли из кареты мешок со священной чашей, легли поближе к углям погасшего костра и закутались в плащи, положив рядом с собой обнаженное оружие. Дождя не было, снег не шел — погода была прекрасная. Будучи людьми военными, они привыкли ночевать под открытым небом. Если бы не ночное происшествие в монастыре, у них не было бы причин роптать на дорожные тяготы.

Утром, выезжая из леса, путники увидели на дороге крестьянина, сидевшего на груженной вилами и граблями телеге. Когда тот заметил показавшихся между деревьями рыцарей, его обветренное лицо исказила гримаса страха. Вероятно, он принял их за разбойников с большой дороги, а потому подобрал вожжи и хлестнул ими по спине своей лошаденки. Та понеслась во всю прыть.

Ехать путникам надо было в ту же сторону, куда умчался крестьянин.

— Может быть, поедем другой дорогой? — предложил Герольт.

— Если ты покажешь мне другую дорогу, то с удовольствием, — сухо сказал Морис, сидевший в этот день на козлах. — Только я ее что-то не вижу. И почему, кстати, мы должны бояться простого мужика?

Мак-Айвор тоже счел, что для опасений нет оснований.

— Этот крестьянин наверняка едет к своему соседу, у которого одалживал вилы и грабли. Мы, скорее всего, его больше никогда не увидим. Давайте лучше позаботимся о том, чтобы скорее добраться до Луары и переправиться на другой берег.

Поскольку и Тарик также не высказал опасений, Герольт отказался от своего намерения.

Путники ехали уже с полчаса, как вдруг у лошади Мак-Айвора сломалась подкова.

— Этого нам только не хватало, — простонал шотландец, когда увидел, что на копытах лошади повреждена и вторая подкова. Остановка была неизбежна. — Придется искать кузнеца.

Герольт тут же мысленно подсчитал, в какую сумму обойдутся им услуги мастера. Сердце у него опустилось. С учетом расходов на корм лошадям денег у путников не останется даже на ежедневный горячий обед. От ночевок в гостиницах им вообще теперь придется отказаться. Каждую ночь по дороге в Париж путникам предстоит проводить под открытым небом.

Тарик вздохнул.

— Даже камень в стене не свободен от забот, — попробовал он утешить собратьев-тамплиеров. — Если дела наши станут совсем плохи, придется продать одну из лошадей.

Путники поехали дальше и вскоре, миновав цепь холмов, увидели перед собой небольшое селение. Деревня — она насчитывала едва ли три дюжины крестьянских дворов, окружавших скромную церковь с прохудившейся крышей, — называлась Божо.

Сразу же при въезде в селение слева от дороги находилась кузница. Путники издалека услышали звон молота, которым на наковальне обрабатывали железо. Когда они остановились у открытых ворот кузницы, Герольт и Мак-Айвор соскочили с коней. Войдя внутрь, рыцари увидели того самого крестьянина, который недавно повстречался им на дороге. Свою телегу, уже пустую, он оставил рядом с дощатым навесом. Сейчас этот человек разговаривал с кузнецом, чей помощник в это время работал на наковальне. Широкую голую грудь лысого кузнеца прикрывал дырявый фартук из черной кожи. Судя по объемистым мускулистым рукам, он смог бы ударом кулака сломать хребет вола.

Встретив злобный взгляд крестьянина, Герольт понял, что лучше им было проехать мимо этого места. Но, к сожалению, обстоятельства не позволяли это сделать. Никто из путников не знал, где находилась следующая кузница.

Выяснив, какое дело привело к нему чужаков, здоровяк вышел из ворот и бегло осмотрел копыта лошади. При этом он покосился на мечи путников. Затем он кивнул и сказал:

— Это много времени не займет. Подождите часок, а потом я займусь вашей лошадью.

Хранители Грааля озадаченно переглянулись. Они хотели поехать дальше как можно скорее. Но кузнец выполнял заказы в порядке очереди, по мере того как они к нему поступали. А крестьянин, которого звали Филиппом, привез свои сломанные инструменты первым.

— Можете подождать в «Большом олене», а заодно и погреться там, — предложил рыцарям кузнец. — Наш постоялый двор находится возле церкви. Хозяйка готовит так, что пальчики оближешь.

С этими словами здоровяк повернулся к ним спиной и продолжил свою работу.

Совет кузнеца рыцари оставили без внимания, равно как и умоляющий взгляд Беатрисы. Зайчатина давно была ими переварена, и никто, конечно, не возражал бы против горячего супа. Однако горячая пища была запланирована у них на середину дня. Поэтому рыцари использовали свободное время для того, чтобы купить свежего хлеба и небольшой мешок овса. Покончив с этими делами, они пошли к церкви — шататься по деревне и привлекать к себе внимание жителей не следовало. Морис перед этим зашел в кузницу, чтобы положить в карету хлеб и овес и сказать хозяину, где он сможет их найти, когда работа будет готова. Кузнец пообещал послать за ними своего помощника.

Церковь оказалось пустой, деревенский священник закончил мессу еще ранним утром. Рыцари помолились о том, чтобы остаток пути прошел благополучно. Дальше время потянулось, как вязкая жидкость.

Но вот наконец церковная дверь открылась, помощник кузнеца заглянул внутрь и произнес:

— Ваша буланая подкована. Можете пойти рассчитаться с мастером.

Сказав это, помощник исчез.

Рыцари тут же вышли из церкви — и ужас сковал их члены! С первого же взгляда им стало ясно, что они попали в очень серьезную переделку.

Пять, а то и шесть десятков крестьян полукругом стояли у выхода из церкви. О бегстве нечего было и помышлять. Здесь собралось не меньше чем полдеревни, включая женщин и детей. Мужчины держали в руках оружие. Не менее пяти человек были одеты в одинаковые бурые плащи с пришитыми к ним полосами болотно-зеленой ткани. На груди эти плащи скреплялись застежками с изображением какого-то герба. Под плащами виднелись мечи. Эти мужчины стояли впереди всех. Когда один из них обернулся к толпе, на его спине рыцари увидели изображение дворянского герба. Один из военных был вооружен арбалетом. И он целился в рыцарей.

12

— Да, это они! — Тощий рослый мужчина лет тридцати с всклокоченными рыжеватыми волосами выкрикнул эту фразу, как только рыцари переступили порог церкви. Грязная, рваная одежда болталась на худом теле этого человека, во рту его уже почти не осталось зубов. Он протянул в их сторону изуродованную тощую руку, похожую на птичью лапку, и добавил: — Это браконьеры, которых я видел в лесу господина барона! Бог тому свидетель!

Человек, стоявший в первом ряду, повернулся к калеке и грозно спросил:

— Ты в этом точно уверен, Лафит?

По голосу было понятно, что этот человек привык отдавать приказы. Но он и без того очень выделялся на фоне других людей, собравшихся у церкви. Он носил короткие бакенбарды, а взгляд его голубых глаз был жестким и властным. В отличие от деревенских жителей он был очень хорошо одет. И хотя, судя по внешности, он не был дворянином, при первом же взгляде на этого господина становилось ясно: он занимает здесь очень высокое положение.