Амулет воинов пустыни

Рыцари принялись украдкой разглядывать его, делая вид, что заняты починкой сети. В действительности же они смотрели на каменную пристань, на канал, уходивший вглубь острова по направлению к дворцу, и на караульные посты. Пристань эмира доходила до южной границы его владений. Она имела шагов пять в ширину и двадцать в длину и располагалась параллельно стене дворца. Рядом с узкой, обитой железом дверью в стене, через которую мог пройти только один человек, стоял домик с крышей из пальмовых листьев. В тени этого дома сейчас бездельничали четыре вооруженных охранника в черной, украшенной золотыми галунами одежде. Скуку своей однообразной службы они разгоняли с помощью игры в кости, и до рыцарей доносился их смех. На стене никакой охраны видно не было.

Край пристани соприкасался с каменным бордюром канала. Там, где канал подходил к окружавшей дворец стене, красовались высокие, вровень с этой стеной, двустворчатые ворота. Обе створки покрывали горизонтальные и вертикальные полосы железа шириной с грудь человека. За внутренней стороной ворот виднелась мачта. Она принадлежала паруснику, на котором эмир вместе с любимыми женами и толпой гостей совершал увеселительные прогулки по Нилу. По словам Ахмеда Гавара, канал уходил вглубь усадьбы шагов на пятьдесят и там упирался в беседку.

Рыцари не стали довольствоваться одним только беглым осмотром набережной. Еще не доплыв до северного конца острова, они взялись за весла, развернули лодку против течения и поплыли вверх, чтобы осмотреть западную сторону дворца второй раз, а затем и третий. Как всегда, ночь наступила почти мгновенно, но рыцари продолжили изучение дворца. Особенно важно было узнать распорядок службы караульных. Увеличивается ли их число с наступлением ночи или сокращается? Но с наступлением темноты на берегу по-прежнему оставалось четыре охранника, которые теперь продолжали свою унылую службу при свете факелов.

Вернувшись в свое мрачное убежище, расположенное возле мечети эль-Хаким, рыцари принялись обсуждать результаты наблюдений.

— Тарик, ты был прав. Самое слабое место в охране дворца — это набережная, — сказал Мак-Айвор. — На этом мы и должны сыграть. Внезапно напасть на караульных и обезвредить их будет не так уж трудно.

— Нам не понадобится это делать, — возразил Тарик. Он уже обдумал и такую возможность. — Крики и звон оружия выдадут нас, охрана во дворце узнает о нападении прежде, чем мы сможем войти в дверь. Поэтому надо подумать, как незаметно проникнуть через ворота канала.

На лбу Мак-Айвора образовались складки.

— Через ворота канала? Как ты себе это представляешь? Они наверняка открываются лишь изнутри!

— Да. Но разве ты не заметил, что железные полосы на них изрядно проржавели? — ответил Тарик. — Эти ворота уже порядком обветшали, их давно следовало заменить. Но ведь Аль-Кахира — это не пограничная крепость, а сердце страны мамелюков. Должен ли такой человек, как эмир, бояться нападения? Если во дворце нынешнего султана случится переворот, дворец Тюрана штурмовать не станут. Его скорее выманят из дома под благовидным предлогом или подошлют к нему убийцу. Поэтому нижняя часть ворот, которая лежит под водой и вряд ли достает до дна, должна находиться в еще худшем состоянии. Если повезет, то, имея хорошие инструменты, в прогнивших брусках между железными полосами можно будет вырезать большую дыру, а через нее — незаметно пробраться внутрь усадьбы. К тому же в это время года вода в реке очень мутная.

Мак-Айвор ошеломленно посмотрел на Тарика.

— Прекрасная идея! И ты снова сможешь использовать свой особый дар! — Однако в ту же минуту воодушевление Мак-Айвора уступило место сомнению. — Но есть одна мелочь, которая может нам помешать.

— Какая же?

— Как же мне перебраться на другую сторону? Ведь вода — это не моя стихия, — задумчиво произнес шотландец. А затем он признался: — Понимаешь, брат, под водой меня охватывает сильный страх. Только пусть это останется между нами, ладно?

— Можешь на меня положиться, — улыбнулся Тарик. — Но не ломай над этим голову. Я знаю, как тебе проникнуть в усадьбу и при этом не захлебнуться. А теперь давай достанем Святой Грааль и совершим вечернюю молитву.

Когда Тарик принес наверх старый парусиновый мешок и вынул из него черный, отделанный драгоценными камнями куб, Мак-Айвор впервые увидел восьмиугольную пластину, купленную Тариком у Амира ибн Садаки.

— Что это за странная вещь? — удивленно спросил шотландец. — Сверху серебро, а снизу золото. Объясни, что это такое. Может, это семейный талисман, доставшийся тебе в наследство от предков-бедуинов?

Тарик рассказал ему, как он приобрел эту вещь в «доме золота».

Мак-Айвор крутил восьмиугольник в руках и рассматривал его со всех сторон.

— Какая-то мешанина линий и знаков. Они ведь даже не соприкасаются друг с другом. Ничего такого, что хоть отдаленно напоминало бы какой-нибудь рисунок. Словно эта пластинка составлена из разных кусков. Взгляни-ка, — и Мак-Айвор указал на окантовку пластины. — Тут повсюду маленькие трещины.

Тарик пожал плечами.

— Возможно. Понятия не имею, что это такое. А теперь положи этот языческий амулет обратно, и давай начнем молитву.

Мак-Айвор положил пластину в мешок, опустился на колени перед черным кубом и погрузился в молитву.

Следующим утром они затемно вышли из дома и направились к гавани Аль-Макс. Рыцари сели в лодку и налегли на весла. Солнце еще только начинало всходить за горами Мокаттам, а его лучи едва осветили небо над горной грядой, когда Мак-Айвор снова поменял бурку на обычную поношенную одежду. Тамплиеры уже плыли мимо верхней части острова Рода.

— Приготовься, — прошептал Мак-Айвор, хотя никто не мог их здесь услышать. В тишине раннего утра собственный голос казался ему слишком громким.

Тарик сбросил с ног сандалии, затем одежду. На нем осталась лишь надежно закрепленная набедренная повязка, за которой торчал нож. Он прыгнул в воду рядом с лодкой. Мак-Айвор, откинувшись всем телом на другой борт, следил за тем, чтобы лодка не перевернулась.

— Давай, левантиец! Только ради Бога будь осторожнее! Мне уже не по себе оттого, что я должен буду сидеть в лодке один, не зная, как у тебя идут дела.

— Да пребудет с нами милосердный Господь!

Наконец перед глазами рыцарей появились знакомые силуэты пальм — южная оконечность острова была близка. Тарик отпустил край лодки и поплыл в сторону дворца. Путь к устью канала ему указывали факелы караульных. И хотя он знал, что охранники не могли заметить его в воде, он старался погружать голову как можно глубже и дышать только через нос. Сердце Тарика учащенно билось при мысли, что ему предстоит оправдать Божье доверие и использовать свое особое дарование. Хотя ему уже дважды удалось это сделать, волнение все же не оставляло его. Тарик знал: понадобится приложить большие усилия, чтобы пустить воду в свои легкие, дышать, как рыба, и верить, что при этом его не охватит приступ удушья. Если он поддастся страху, всплывет и начнет извергать из своих легких воду, тогда все пропало!

Перед входом в канал Тарик в последний раз набрал в легкие воздуха, чтобы затем погрузиться в воду и рывками поплыть вперед. Видимость в воде не достигала и длины протянутой руки, поэтому ему приходилось полагаться только на чутье. Левантиец держался рядом с каменной стеной канала. Внезапно перед ним возникли створки ворот — темная, почти черная стена.

Но прежде чем Тарик нащупал деревянную часть одной из створок, он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Теперь он должен был решить: либо набрать полные легкие воды, либо немедленно всплывать.

«Господи, окажи мне помощь и в этот раз, позволь мне воспользоваться силами, которые ты мне даровал! — мысленно взмолился Тарик, напрягая все силы духа и тела для того, чтобы произошло чудо. — Да исполнится твоя Божественная воля!»

Тарик чувствовал, как за его лбом начала шевелиться какая-то раскаленная острая игла, способная в любой момент обернуться тараном, пробивающим его череп изнутри. Однако это огненное острие не причиняло ему боли. Тарик открыл рот и впустил воду в легкие. Он хорошо чувствовал, как они наполняются. Обычный человек должен был испытать при этом страшную боль. Но Тарика внезапно наполнила таинственная сила, и его легкие получили возможность дышать под водой.