Страница 66 из 88
Закончив, первородный напрягся, ожидая неминуемого удара, однако его не последовало.
— Сам дурак, раз надеешься на иномирца, — с обидой в голосе кинула Камия. — Он слишком труслив, чтобы идти на верную смерть. И наверняка сражается с Нидзой, чтобы получить какую-нибудь награду. Он не станет рисковать за простое спасибо, чтобы только помочь.
— Не труслив, а осторожен, — поправил Замбага. — И ты снова ошибаешься. Он уже хотел помочь тебе за простое спасибо и был готов пойти на верную смерть.
— Когда же это?
Замбага пожал плечами.
— Когда ты якобы ушла спать в лес, а сама потом загнала нас на дерево. Тогда Егор всерьез собирался отбить тебя у оборотня. Да и в Казаве есть несколько человек, которые обязаны ему жизнью. Может, ты еще не понимаешь этого, но Егор всегда придет на помощь и никогда не закроет глаза на несправедливость.
Камия поморщилась.
— Ладно-ладно, думай о своем дружке, что хочешь. А я своего мнения не изменю. Он настоящий козел. Даже если он будет рваться к нам на помощь, у него ничего не получится. Потому что он придурок. Вдобавок он сейчас сидит в бочке и неизвестно где.
— Да, это несколько усложняет дело, — кивнул Замбага. — Но он обязательно нас найдет.
Присосавшись губами к проковырянной кинжалом щели, Егор с шумом жадно втягивал свежий воздух. Полчаса, проведенные в бочке, уже давно казались ему целой вечность: он весь взмок, вымазался кровью и невероятно устал от неудобной позы и необходимости держать ложное дно. Но больше всего тревожила внезапно навалившаяся сонливость. С теми крохами кислорода, что получалось втянуть с улицы, можно продержаться еще некоторое время, но вот что делать с накопившимся углекислым газом — непонятно. Но держаться нужно — телега остановилась и, судя по приглушенным крикам и ругани, горные уже начали разгружать ее…
Натянув вожжи, погонщик остановил вола рядом с пустой платформой для грузов, около которой стояло с десяток княжеских слуг. Заметив отставшую от каравана повозку, один из слуг — толстый, вечно хмурый распорядитель — подбежал к парочке незадачливых караванщиков и с ходу накинулся на горного с вожжами:
— Ты где пропадал, пес?! Почему так долго?!
Почесывая отбитую капитаном патрульных задницу, погонщик залепетал:
— Дык это… колесо отвалилось.
Не слушая оправданий, распорядитель запрыгнул в повозку, внимательно осмотрел бочки. От одной доносился странный шипящий звук, но второпях распорядитель не обратил на него внимания. Пересчитав груз и удостоверившись, что все бочки на месте, распорядитель выпрыгнул из повозки и скомандовал ожидающим приказа слугами:
— Так, быстро разгружаем телегу. Быстро-быстро!
Засуетившись, подчиненные распорядителя забегали вокруг повозки, быстро, но очень аккуратно сгружая бочки и в несколько рук почти бегом перенося их на подъемник.
— Да что за спешка-то такая? — полюбопытствовал погонщик.
— Идиот, ты хоть знаешь, что вез? — закипел распорядитель.
— Дык обычное мясо, — развел руками погонщик.
— Мясо-то обычное, — сказал распорядитель. — Да только везли вы его не для абы кого. Скажи спасибо, что господин Бабиски сейчас принимает важного гостя, а иначе ты бы тоже оказался в одной из бочек.
Втянув голову в плечи, перепуганный погонщик спросил:
— Дык что я вез и для кого?
Глядя, как его подчиненные перетаскивают к платформе последнюю бочку, распорядитель, собираясь уходить, ответил:
— Ты вез обед для новой зверюги князя. Во всех двенадцати бочках — его обед…
Глава 39
— Интересный у вас кабинет, князь, — вертя в руках хрустальный бокал с вином, заметил Нидза.
Первородный сидел развалившись на диване, закинув ногу на ногу, а напротив него на таком же диване, сложив костлявые ладони на набалдашнике трости и положив на них подбородок, восседал лысый, сморщенный старик, одетый в длинный черный балахон. Его покрытая пигментными пятнами кожа была столь тонкой, что почти просвечивала, щеки обвисли, под глазами набухли для синюшных мешка. Подслеповато щурясь, Бабиски внимательно, не моргая, следил за своим гостем, а рядом с ним копошился небольшой черненький зверек, похожий на кошку, но с длинными и тонкими иголками на спине, как у дикобраза. Князей разделал лишь низкий, заставленный напитками и яствами столик, казалось, не будь которого — и оба немедленно вцепятся друг другу в горло. И стороннего наблюдателя не должны были смущать ни расслабленная поза первородного, ни дряхлый вид горного — Нидза всегда был настороже, а напоминающий мумию Бабиски сохранил ясность мысли и все еще оставался одним из искуснейших магов горных. И его огромный опыт вкупе со слепо преданным ему духом делал старика чрезвычайно опасным противником.
Сделав вид, что разглядывает кабинет, в котором в половину стены, выходящей во внутренний двор, красовалась огромная дыра, Нидза напряг зрение и проверил эксполюс вокруг себя: Сквота нигде не было. Это радовало, ибо дух явно получил задание проследить, как работает абсолютный барьер. И будь он посмышленей, то давно заметил бы слабость техники. Однако туповатый дух легко поддавался на провокации, и, когда появлялась необходимость на долю секунды снять барьер, получалось без труда отвлечь его внимание. Конечно, проще бы было вообще избавиться от Сквота, однако дух состоял из эксполюс и все попытки убить его закончились полным провалом. К счастью, и сам Сквот не мог манипулировать эксполюс, не принадлежащим его телу, и тоже не смог ни разу пробиться через барьер.
— Я избегаю излишеств, — прошамкал беззубым ртом Бабиски. — Роскошь завлекает лишь юношей. Таких, как ты. А нам, старикам, важны удобство и комфорт.
И правда, просторный кабинет князя горных был воплощением аскетизма. Помимо столика и диванов для гостей, в нем имелся лишь простой, заставленный письменными принадлежностями и пачками бумаг, рабочий стол с мягким высоким креслом, несколько шкафов с книгами и все. Одна стена, напротив дырявой, представляла из себя высеченную в граните аккуратную и подробную карту Сайтана со всеми реками, озерами, дорогами и названиями крупных поселений. С потолка свисала массивная люстра со множеством фонарей-плафонов, в которых плясали маленькие магические огоньки, прекрасно освещавшие комнату.
— Ой, да будет вам, князь, — лениво протянул Нидза. — Вы прекрасно знаете, что мне тоже нет дела до богатств. За золото нельзя купить знания и силу. Как и молодость.
Бабиски кивнул.
— Что верно, то верно.
— Я имел ввиду эту дырку. — Нидза кивком указал на отсутствующую стену, за которой, через двор, сквозь зарешеченный окна другого крыла можно было разглядеть силуэты снующих туда сюда слуг, перетаскивающих какие-то огромные бочки. — Не боитесь, что вас продует, князь? В ваши годы надо бы следить за своим здоровьем и избегать сквозняков.
Глаза Бабиски сверкнули недобрым огнем.
— Мы в подземелье в пятистах метрах под поверхностью. Откуда здесь взяться ветрам?
— Верно, неоткуда, — согласился Нидза. — Извините, не подумал.
Приподняв трость, Бабиски со стуком опустил ее на гранитный пол.
— Хватит ерничать, мальчишка. Я отлично знаю, что ты ничего не делаешь и не говоришь просто так. Мне прекрасно ясны твои намеки. Только помни, где ты находишься. Гость здесь — это ты.
— Конечно-конечно, я все помню, — иронично произнес Нидза. — Но и вам, князь, тоже стоило бы проявить ко мне немного уважения. Разве хороший хозяин станет угрожать дорогому гостю? Разве станет он называть мальчишкой мага, который убил князя лесных? А ведь мне становится очень обидно, когда кто-то начинает считать себя умнее меня и позволяет себе отпускать в мой адрес оскорбительные намеки, указывающие на мою незрелость. — Изменившись в лице, первородный прищурился. — Или вам, князь, больше не хочется пожить еще немного?
Вздрогнув, Бабиски оттолкнул зверька, попытавшегося забраться к нему на колени.