Тайна дачи колдуна

— М-да... — пробормотал он. Он погляделся в маленькое овальное зеркальце и пригладил бороду.

— Ровно двадцать минут сна, — строго сказал он своему отражению. — И встать абсолютно свежим.

Значит, он еще обладает и способностью самовнушения, подумал Саша. Впрочем, это неудивительно.

Профессор вышел из комнаты; было слышно, как он спускается вниз. Саша выждал для верности несколько минут, а потом выбрался из своего укрытия и на цыпочках подошел к панели с секретом. Пошарив рукой там же, где до этого шарил профессор, он надавил на одну из панелей. Было такое чувство, будто под его рукой сжалась и распрямилась маленькая пружинка, и панель легко отворилась.

Саша взглянул на цифры кодового замка. Их действительно было шесть. И цифры на замке сейчас стояли такие: 048310. Саша постарался запомнить их на всякий случай, хотя понимал, что это вряд ли поможет. Ведь профессор переключал код с подлинных цифр абсолютно наобум.

Мальчик прикинул, стоит ли ему самому пытаться открыть замок. Нет, он только напрасно потеряет время тут, да еще кто-нибудь его застукает! Надо посоветоваться с друзьями... В том, что в сейфе находятся очень важные для профессора бумаги, Саша не сомневался. Но как их получить?..

Сейчас было предельно ясно — ничего предпринять нельзя. В конце концов, он и так узнал достаточно.

Продолжая двигаться на цыпочках, он выбрался в верхний холл. Вокруг было темно и тихо. Он осторожненько спустился по ступенькам, пробрался к выходу, тронул ручку двери — дверь на веранду заперта! Видимо, либо профессор, либо его молодой помощник предусмотрительно заперли ее, когда вся суматоха закончилась.

Саша растерялся, стал в смятении соображать: что делать? И тут раздался странный звук — гулкий перезвон, как будто кто-то звенел в небольшие колокола!

Он понял, это — сигнал побудки для всего дома, и если немедленно что-нибудь не предпринять, его обнаружат. Он растерянно огляделся по сторонам...

Глава 8

ИСПОВЕДАЛЬНЫЙ ОБРЯД

Саша сломя голову метнулся в первую попавшуюся дверь, в отчаянии решив, что чему быть, того не миновать: либо ему повезет, либо он прямиком выскочит на глаза кого-нибудь из обитателей дома, и на том все кончится!

Мальчику повезло. Распахнутая им дверь вела в пустой и темный подвал. Он стал спускаться вниз, нащупывая под ногой ступеньки. Когда лестница кончилась, Саша также на ощупь пробрался вдоль стены, пока не наткнулся на что-то низкое, с длинным плоским сиденьем. Решив, что это лавка, Саша устало опустился на нее и задумался, что же делать дальше...

Постепенно его глаза привыкали к темноте, и ему показалось, будто откуда-то чуть пробивается слабый свет. Саша встал и пошел на этот свет, стараясь держаться ближе к стенам, поскольку в кромешной тьме недолго и ноги переломать. В подвале, однако, было прибрано. Раза два Саше даже показалось, будто под ноги ему попался коврик с коротким ворсом. Но он все равно не рисковал идти быстрее.

Наконец он добрался до источника слабого света. Свет проникал сквозь щель в люке, нависавшем над выемкой наподобие широкого подоконника. Через такие люки обычно загружали уголь в те подвалы, где были индивидуальные отопительные котлы. Сейчас котел, а вместе с ним и уголь стал не нужен, в дом провели газ и поставили колонки.

Выемка была отгорожена от остальной части помещения широкой доской. Саша перелез через эту доску, уперся в «подоконник» ногами и попытался выпрямиться и открыть люк. Этот люк должен вывести его в сад — а уж оттуда Саша ускользнуть сумеет!

Люк не поддавался. Видимо, сверху он был заперт на замок. Но подгнившие доски со скрипом чуть поддались. Впечатление было такое, что гвозди уже плохо держат скобы замка и вот-вот вылетят. Еще одно усилие — и!..

И тут Саша услышал шаги на лестнице в подвал. Он быстро пригнулся, затаившись за доской — к счастью, она была достаточно широкой, чтобы скрыть мальчика. В подвале вспыхнул свет, потом стали слышны тихие шорохи, будто кто-то бродил, усаживался, передвигал легкие предметы.

Наступила пауза, а затем голос профессора провозгласил:

— Поблагодарим же наших хранителей за веще один наступивший день, когда свет развеял тьму. И начнем этот день с очищения и покаяния. Кто первый?

Тишина. Саше непременно нужно было увидеть, что происходит, и он рискнул выглянуть наружу. Семеро ребят — четверо парней и три девушки — сидели кружком на ковриках, скрестив ноги. В центре кружка стоял профессор, а рядом с ним, на высокой подставке, напоминавшей очень узенький круглый столик на высокой резной ножке, стояла какая-то фигурка, укрытая стеклянным колпаком. Приглядевшись, Саша понял, что фигурка эта из воска, довольно грубая: руки и ноги напоминали колбаски, а черты лица были едва обозначены.

Профессор окинул взглядом своих учеников.

— Хорошо! — сказал он. — Если все молчат, то доверим выбор тому духу, который сейчас здесь с нами. Пусть он определит, кому начинать.

Он протянул руки к фигурке, словно требуя ответа, и внезапно внутри стеклянного колпака зарделось и зазолотилось пламя. Пламя разрасталось, и Саша подумал, что сейчас оно растопит воск. Но куколка оставалась цела и невредима. Огонь бушевал вокруг нее, языки пламени лизали ее с головы до пят, но ни капли подтаявшего воска не стекало; потом внутри огня возник вихрь, и этот вихрь стал вращаться все быстрее и быстрее, пока всплеск пламени не прорвался сквозь стекло и не метнулся в направлении одной из девушек. Пламя сразу угасло, а профессор снова заговорил:

— Итак, выбор пал на Валю. Начинай, Валентина, а потом остальные по часовой стрелке.

Девушка сложила ладони и опустила голову, словно собираясь молиться.

— Я попробую! — сказала она после короткой паузы. — Весь вчерашний день я провела в труде и размышлениях. Перед сном я, как должно, поклонилась верхней богине, прося у нее защиты на время тьмы. Но полный покой ко мне не пришел. Я слышала голоса, зовущие меня прочь, и видела странные образы. Может быть, это мне снилось, а может быть, меня наяву посещали видения. Я видела себя в большой комнате, где совершалось что-то странное. Там была женщина, которая обращалась ко мне и спрашивала, готова ли я отречься от земных благ. Помню, мне было страшно, но я верила, что надо ей подчиниться, и сказала, что отрекаюсь, и тогда лицо этой женщины просветлело, и она спросила, готова ли я подписать свое отречение, чтобы стать до конца свободной... — Тут девушка замолчала.

— И ты была готова? — спросил профессор, видя смятение девушки.

— Да. Я подписала.

— Помнишь ли ты текст, как выглядела бумага? Что ты помнишь?

— Да. Это была обычная бумага. Простой текст, он был напечатан. И там были печати, много печатей... — Валя опять умолкла.

Профессор сделал два шага к ней и взмахнул ладонью перед ее глазами.

— Не я отворяю тебе зрение, но дух, заключенный в фигурке, — торжественно провозгласил он. — Итак, вглядись и читай!

Взгляд у девушки стал отрешенным, словно она всматривалась во что-то невидимое другим. Потом ее лицо вдруг смертельно побледнело, а по всему телу пробежала судорога.

— Нет!.. — закричала она. — Нет!.. Нет!..

Ее зрачки расширились и застыли, она раскачивалась из стороны в сторону, ее начинал трясти настоящий колотун.

— Успокойся, — спокойно, но очень внушительно сказал профессор, и девушка сразу затихла. — Вот так... — добавил он тем же тоном. — А теперь ты можешь говорить?

Девушка отрицательно покачала головой, плотно сжав губы.

— Ты не хочешь или не можешь рассказывать? — спросил профессор.

— Я не могу... Мне надо подумать... Мне надо пережить то, что мне привиделось... Может быть, завтра... — Она умоляюще взглянула на профессора.

— Я тебя не неволю, — ответил тот. — Будем надеяться, завтра ты соберешься с силами и расскажешь нам, что тебе открылось. Мы подумаем, какую работу подобрать тебе на сегодня, чтобы она вернее помогла тебе избавиться от гнетущей душу тяжести. Скажи только, похоже ли твое видение на то, что привиделось Егору... О чем он нам поведал два дня назад?