Страница 18 из 38
— А больше я ничего не видел! — сказал Шальнев.
Хотя его никто не спрашивал, видел он что-нибудь еще или нет.
И Ольге стало ясно: Леня еще что-то знал!
Только говорить не хочет... Он боится — вот в чем дело! И при мальчишках не скажет. Это сто процентов! Значит, надо...
Они кое-как допили чай. Отношения между ними опять сделались натянутыми.
И запомни, — сказал Генка, уходя, — больше чтоб я тебя около Нади Моровой не видел!
Я не около нее, — возразил Леня, — а в одной с ней школе. Ощущаешь разницу?
Глава XVII ОЧЕНЬ ОПАСНОЕ МЕРОПРИЯТИЕ
Они дошли до лифта. Нет, еще рано, подумала Ольга. Спустились на первый этаж. И тут наконец она принялась нахлопывать себя по карманам:
— Вот невезуха! Я кошелек позабыла! Или, может, в коридоре выронила... пока вы там силой мерялись! — последние слова она сказала подчеркнуто с осуждением, чтобы мальчишки не увязались за ней.
Нажала кнопку лифта, вошла в кабинку. Олеж-ка и Генка только успели переглянуться: «Деловая! »
Она решительно позвонила в шальневскую дверь, стала у смотрового глазка, чтобы он ее видел. И Леня сразу открыл, улыбнулся — удивленный и явно встревоженный. И Ольга поняла, что не ошиблась: Леня еще что-то знает!
— Вот послушай, — начала она, глядя Шальневу прямо в глаза. — Мы с Олегом, с моим братом, настоящие артисты. И мы тебе поможем! — тут она вынула удостоверение, что является артисткой Росцирка.
Леня смотрел на эту маленькую книжечку с изумлением и восторгом. Было ясно: документ представляет для него огромную ценность. Леня сам хотел быть артистом, а это хуже всякого наркотика.
— Слушай, ты правда сможешь меня устроить?..
— Сказала — помогу, значит, точка!
Это, конечно, было полным враньем: кому Шальнев нужен в цирке!
Тогда... зайди сюда... — он втянул Ольгу в квартиру и захлопнул дверь. — В общем, дело в том, что я точно не видел, но мне кажется, ее Ромашкин забрал!
Ромашкин?.. — что-то знакомое крутилось в голове.
Да тот, которого Сергей Евдокимович выгнал за неспособность. После первого экзамена!
Неужели не помнишь? Высокий такой, и плечи какие-то неодинаковые...
Да, Ольга вспомнила его —- как не вспомнить? Она же этому типу свои сто кровных отдала — за информацию.
— Я вообще-то не прислушивался, — продолжал Леня. — Но вроде бы он по поручению Сергея Евдокимовича повез ее на специальное прослушивание.
Тут они переглянулись.
— Только ты меня пойми, Оль! Мне с Висюлькиным ссориться — во! — и он провел ребром ладони по горлу. — Я хочу на сцену вырваться! А он обещал! И даже моей матери по этому поводу звонил... А теперь — ее на спецпрослушивание, а меня побоку! Причем еще конверт с отзывами критиков отобрал...
Вот как! Значит, и у Лени этот странноватый пакет, изнутри жирно промазанный пластилином, взяли.
Я предлагаю тебе и еще некоторым, кто действительно способный, подойти к Сергею Евдокимовичу...
Зачем?! — Ольга ничего не могла понять.
— Да потому что — чем мы хуже этой Морихи дурацкой!
Вот безумец. Он все про свою карьеру думает.
Послушай, Леня. А где найти этого Ромашкина?
Да не знаю я...
Но Ольга чувствовала, что он знает!
Я тебе дам денег.
Сколько?
Я тебе... сто рублей... Далее двести!
И полезла в карман, якобы доставать кошелек. На самом деле у нее была всего двадцатка.
— Улица Немировича-Данченко, дом пять, квартира... А деньги покажи!
Денег у меня с собой нету...
Тогда ты отсюда вообще не уйдешь!
Но Леня Шальнев явно недооценивал эту девочку. Через секунду он был уже на ковре, а Ольга от двери обернулась:
Не ушибся?.. Не стыдно тебе из людей деньги выдаивать?
А тебе не стыдно врать?.. Артистка!
Мне стыдно, да. Но мне ничего не оставалось делать, потому что ты думаешь только о себе. А с Надей, возможно, беда!
Глупости!
Нет, не глупости! А ты соучастник того, что ее украли, понял?.. Знал, видел и молчал! Поэтому моли бога, чтобы я ничего ему не сказала.
Кому?
Генке!.. Быстро говори квартиру!
Четырнадцать...
И она захлопнула за собой дверь.
А ведь казалось, этот Леня смотрел на нее «особыми глазами». И с Генкой смело дрался на ступеньках Дома культуры — тоже, казалось, из-за Ольги... Н-да!
Олег и Генка уже окончательно подружились. Они сидели на травке перед домом и о чем-то оживленно разговаривали.
Вы купите-ка мороженое, — сказала Ольга, подходя.
Тебе? — спросил Генка, улыбаясь.
Нет, себе. Чтоб к фингалам прикладывать! — потом быстро сменила тон. — Я вот что вам скажу.Вы бы за мамой этой последили. А то она всех обвиняет, а сама, возможно...
Чего ты волну гонишь? — удивился Генка. И потом сразу: — Ты это точно знаешь?
Конечно, не точно! А все равно я бы последила. Давайте, идите туда, к этой Маргарите Владимировне, и встретимся уже в цирке.
В каком цирке? — удивился Генка. — В каком в цирке?
Ну, тебе О лежек все объяснит. А мне еще надо в Дом культуры. Там с моей характеристикой какие-то нелады. Могут в Москву не взять!
Ольга чувствовала, что лучше ей сейчас без мальчишек. С ними получается слишком шумно. Она сама бы у этого Шальнева, например, сумела в сто раз быстрее все выведать. Правда, Ольга раньше не догадывалась, что надо к Лене ехать.
Но теперь-то она знает, куда надо двигаться. Улица Немировича-Данченко. Словоохотливые ростовчане сейчас же объяснили приезжей девочке, что это в центре.
— Наш главный собор знаешь?
Конечно! Она же бывала в тех краях. И именно с Надей!
— Ну а там уж два шага. Спросишь, тебе вся кий подскажет.
Это была старинная улица с ветхими, давно не ремонтированными домами. Кажется, какими их построили при царе Горохе, такие они и остались. И дворы были допотопные, и жизнь в них шла на старорежимный лад: двор являлся как бы их общей территорией. Кто-то за столиком, врытым в землю, пил чай, худая женщина с голыми плечами стирала белье в большом корыте. Пена при этом легкими сверкающими шарами падала на землю и пропадала...
Именно в этот двор Ольге и надо было войти.
Что сделать было не так-то просто. В том смысле, что на тебя сразу обращали внимание — ну вроде как ты вошла в чужую квартиру. Сразу такие взгляды недвусмысленные типа «девочка, ты к кому?» И хорошо, что Ольга это заранее, как говорится, просекла. Надо было что-то придумывать.
Она постояла минуту, собралась с духом, а потом припустилась бегом, словно она к кому-то безумно опаздывает. И ее никто ни о чем не спросил — просто не успели. Да и, в конце концов, это ведь все-таки двор, то есть общая территория, не чья-то собственность.
Дом был большой, старая пятиэтажка, с провисшими какими-то, заржавленными балконами. Но все равно в таком доме хотелось жить. Он был живой, — спорить можно! — с добрыми домовыми, с разными там недотыкомками, которые охраняют мир и покой жильцов.
Нужная Ольге квартира находилась на четвертом этаже. Ну и чего будем делать дальше?
Хотя бы сперва проверить, дома Ромашкин или нет.
А как это сделать?
Да можно, например, позвонить в дверь, а потом спрятаться и подсмотреть, выйдет он или не выйдет. Вот и вся проверка.
Но ведь на это надо решиться, сами понимаете. Для начала она попробовала присмотреть себе местечко, где можно спрятаться... Было такое. В старых домах потому что много всяких закоулков, ниш, проемов. Они теперь считаются нерациональным использованием площади. На самом же деле создают уют. А без них получается скука смертная, как в блочной пятиэтажке!
Итак, Ольга присмотрела себе нишку, сделанную неизвестно зачем, может быть, чтоб жильцам было куда складывать старую мебель и тому подобное. Там можно преотличнейше спрятаться. И сидеть с комфортом хоть час.
Позвонить, быстро юркнуть в нишку — и нету тебя. А он же из двери не выйдет. Высунется, глянет налево, направо, покрутит пальцем у виска и опять закроется.