Страница 6 из 27
Дед пожал плечами.
— Рига тогда уже пала.
— Август 1941 года… — подсказал Инт.
— Да, пожалуй, август, — согласился старый надсмотрщик маяка. — Ночи были такие, что хоть глаз выколи. На маяке электричества не было, жгли газ. Да и то редко. Только когда ожидали большой груз, давали мне знать, чтоб маяк светил.
— А как же было с теми тремя? — настаивал Инт.
— Как было? — задумался старик. — Комендант порта приказал мне ночью идти на маяк и зажечь огонь. Только я успел сделать это, как на реке задымились три трубы. На палубах одни солдаты, вместо лебёдок — пулемёты. Обыкновенные товарняки, но видели бы вы, с какими почестями их встречали! Катера и моторки с фрицами так и кружили вокруг. И подумать только, не пошли в море, а пришвартовались рядом с Корабельным кладбищем, по ту сторону острова Екаба.
Окрестные острова были полны фрицев. Один из них слонялся здесь, на нашем острове, следил, чтобы кто-нибудь не вздумал подойти близко к маяку. Только мне разрешалось находиться там.
Следующей ночью, как сейчас помню, из города вниз по Даугаве шли нагруженные баржи. Солдаты перетаскивали груз с барж на корабли. И хотя всё делалось тайно, на острове скоро стало известно, что фашисты грабят Ригу и торопятся вывезти всё самое ценное.
… Ночи через три, пожалуй на четвёртую, Вилкс, дед Агриса, снова получил приказ явиться на маяк. Корабли стояли нагруженные и были готовы к отправке. Когда он зажёг маяк, один корабль уже разворачивался по реке. Вокруг него собрались катера, и сопровождаемый ими корабль пошёл к морю. Вскоре отчалил и второй корабль. Не успел он отойти далеко от берега, как над морем что-то вспыхнуло. И сразу же раздались взрывы. Такие сильные, что надсмотрщик маяка упал. Но он подошёл к делу научно, вследствие чего понял, что корабль взорвался…
— Его взорвали! — не выдержал Инт.
— А кто его знает! — ответил старик. — Во всяком случае, островитяне поговаривали об этом.
— А как можно было взорвать корабль при такой усиленной охране? — спросил Агрис. — Как же взрывникам удалось пробраться к борту?
— У меня можешь не спрашивать, я этого не делал, — усмехнулся старик.
— Может быть, вы помните названия кораблей? — выспрашивал Инт.
— Второй корабль сразу же после взрыва остановился. Вспыхнули прожекторы. Фрицы носились по палубе, как ошпаренные. Промчался катер с водолазами. Они ныряли под корабль. «Анна»… «Анна»… «Анна и Мария»? — пытался припомнить дед.
— «Аннелоре»! — совершенно неожиданно вскрикнул Модрис.
— Да, да! «Аннелоре»! — подтвердил старик.
— И он тоже взорвался? — спросил Инт.
— Нет, этот остановился у Корабельного кладбища, рядом с третьим. В эту ночь они не ушли.
— А дальше? — теперь уже наседал Модрис. — Что было потом?
— В три двадцать пять на Корабельном кладбище начался бой.
— В три двадцать пять… — повторил Инт. — А почему вам запомнилось это время?
— А потому что ровно в три двадцать пять и ни на секунду позже мне было приказано опять погасить маяк, — объяснил дед. — Видимо, в это время все три корабля уже должны были плыть в море.
— Ас кем фрицы дрались на Корабельном кладбище?
— Потом говорили, что на старых кораблях расстреляли подпольщиков. Вроде бы они скрывались там. В эту ночь небо над морем горело до самого рассвета. Когда стрельба прекратилась, я пошёл домой. Ну да! Домой…
Как будто вспомнив о чём-то, дед быстро вскочил и схватил ласты.
— К этому делу, как вы понимаете, требуется научный подход, — торопливо добавил он. — А стиральная доска осталась недоделанной, и дочь будет меня ругать. Если захотите ещё что-нибудь послушать, то расскажу в другой раз. Таких историй у меня много найдётся….
Под босыми пятками старика прошуршал песок. Мальчишки остались на берегу одни, долго не могли прийти в себя и сидели молча под впечатлением рассказа старого Вилкса.
Инт пошарил в карманах брюк и нашёл карандаш. Потом он нашёл полиэтиленовый мешочек с общей тетрадью. Модрис и Агрис с любопытством склонились над ним.
Инт писал:
«Выяснилось:
а) в ночь на 7 августа 1941 года на Корабельном кладбище стояли три фашистских корабля: «Графиня Фельдгаузен», «Аннелоре» и «Моргенштерн». Значит, в записке, найденной в часах «Пингвина», сообщается о подпольной группе;
б) на этих кораблях фашисты пытались вывезти из Риги награбленные ценности;
в) один из кораблей — либо «Графиня Фельдгаузен», либо «Моргенштерн» — был взорван;
г) на старых кораблях скрывались подпольщики-взрывники;
д) в указанное в записке время — в 3.25 на кораблях начался бой;
е) в записке указано время отхода кораблей или время, в которое они должны взорваться;
ж) один из взрывников — по имени Кестерис — после выполнения задания не вернулся».
— Ну вот, теперь всё ясно! — прочитав запись, обрадовался Агрис.
— Ничего не ясно, — задумчиво ответил Инт. — Это только начало разгадки… Всё нужно внимательно взвесить и продумать.
Надо сказать, Инт относился к этому делу с такой же серьёзностью, как и к любому другому поручению. Островитяне — Модрис и Агрис — знали, что делали, приглашая Инта. И если они своего нового товарища называли следователем по особо важным делам, то это было недалеко от истины, если даже они немного преувеличивали.
В школе Инта Клинта по праву считали одним из самых удачливых красных следопытов. Настойчивость, умение логически мыслить и хорошо развитое воображение помогли Инту решить не одно запутанное и сложное дело.
Он брался установить имена неизвестных солдат, погибших во время Великой Отечественной войны. И всегда добивался цели.
Эта работа требовала от него постоянного напряжения. Сначала Инт узнавал, какие воинские части сражались в районе, где был похоронен неизвестный солдат. Потом через военкоматы узнавал адреса бойцов, участвовавших в этих боях. Инт обращался к ним в письмах с просьбой рассказать о товарищах-фронтовиках, погибших в бою. Он делился с ними своими собственными догадками и предположениями и просил ответить ему, насколько они достоверны. Он подробно расспрашивал местных жителей, очевидцев проходивших здесь сражений, изучал записи воспоминаний в районных краеведческих музеях.
Так постепенно, шаг за шагом Инт приближался к разгадке тайны. Это была сложная, но увлекательная работа, и результат её приносил огромное удовлетворение. Инту было радостно и в то же время грустно. Родственники погибших всегда горячо благодарили его. Инт считал своим долгом заняться новыми поисками.
О красном следопыте Инте Клинте писали даже в республиканской пионерской газете. Когда Модрис гостил с родителями у него в Риге, Инт немного рассказывал ему о своих делах.
Поэтому, когда ребятам понадобилось выяснить тайну Корабельного кладбища, они, не колеблясь, обратились за помощью и советом к Инту.
И он горячо принялся за дело.
К ДЕЛУ НУЖЕН НАУЧНЫЙ ПОДХОД
На следующее утро следопыты собрались на маяке. Они сидели среди развалин на камнях, покрытых мхом. Нужно было ещё раз взвесить все факты.
— Ночью я понял, — заговорил Модрис, — что все наши выводы никуда не годятся…
— Как это — не годятся?! — возмутился Инт. — Ты опять взялся за старую песню!
— А я вам говорю, что записка не имеет ничего общего с рассказом деда, — твердил Модрис.
— Имеет! — упорствовал Агрис.
— А вот и нет! — упирался Модрис. — К делу нужен научный подход! Записку писали не подпольщики!
— Интересно, откуда тебе это известно? — язвительно поинтересовался Инт.
— Взрывники прятались на старых кораблях, а записка найдена в часах «Пингвина». Как же подпольщики со старых кораблей могли проникнуть на «Пингвин», ведь дед говорил, что фашисты ни одного чужого корабля и близко не подпускали!
Как ни странно, Модрис был прав. Что-то тут не так. По-видимому, рассказ деда Агриса и записка, найденная в часах, относились к двум совершенно разным событиям. «Пингвин» не мог приблизиться к фашистским кораблям.