Страница 14 из 27
Инт с Агрисом принесли ему доску. Модрис смастерил из неё с помощью верёвок нечто похожее на качели.
— Боцманское кресло, — догадался Агрис.
Такие боцманские кресла используют и теперь. Походите ранней весной вдоль Даугавы, и вы увидите верёвочные кресла-качели, свисающие с бортов кораблей. В них сидят загорелые мужчины. Кресло можно подтянуть выше или, наоборот, опустить. Рабочие заделывают трещины на обшивке, счищают ржавчину, тщательно красят борта. Они подготавливают корабли к дальнему плаванию.
На должность боцмана выбрали Агриса. Этой чести он был удостоен из-за своего веса: его легче было опустить и поднять.
Свободный конец верёвки для страховки привязали к ржавому основанию якорной лебёдки. Агрис решительно сел в это необычное кресло. Инт с Модрисом осторожно перебирали верёвку. Кресло с Агрисом медленно спускалось вдоль крутой стены корабля.
— Стоп! — раздался сигнал за бортом.
Это означало, что Агрис достиг нужного места. Инт с Модрисом свесились через борт и с любопытством посмотрели вниз. Чего он копается! Заснул там, что ли?
— То ли есть, то ли нет ничего… — пробормотал наконец Агрис. — Ни черта не понять, слой ржавчины слишком густой.
— Поскреби, — посоветовал Модрис. Он привязал к верёвке железную затычку и спустил её Агрису. В это время внимание Агриса привлекла брешь на боку корабля, примерно на расстоянии метра от ватерлинии. Но её можно было исследовать и позже.
— Ты что так долго копаешься? — нетерпеливо крикнул Инт.
Агрис взялся за работу. Поднялось облако ржавой пыли.
Работа была трудной и неприятной. Пальцы покрывались ссадинами, пыль лезла в ноздри.
— Поднимайте! — сердито крикнул Агрис. — Тут без ногтей можно остаться! Эта проклятая ржавчина въелась в металл!
— Ну попробуй ещё чуть-чуть! — попросил Инт.
Агрис проворчал что-то невнятное и снова взялся за работу.
— Есть! — закричал он вдруг. — Буква «П»… Прописное «П». Нет, нет, постойте, не «П», а «Г»!
Инт схватил гвоздь и нацарапал на ржавом борту «Г». Видимо, что-то ему не понравилось. Во взгляде его, устремлённом на Модриса, отражалась явное разочарование.
Каждому первоклашке известно, что заглавные буквы пишутся в начале слова, и поэтому «Пингвин» должен быть написан с заглавной «П», а не «Г».
За бортом снова взревел Агрис.
— Заглавная «В»!
Что за нелепость? То ли это вовсе не название корабля, то ли Агрис не знает букв?
— Название корабля состояло из двух слов, — решил Инт. — Они начинались с заглавных «Г» и «В». Например, «Голодный Волк».
— А может, «Говорливая Ворона»? — с издёвкой спросил Модрис.
— Стоп! — Инта осенила какая-то догадка. — Названия кораблей обычно пишут одними заглавными буквами!
— Всё равно, — отмахнулся Модрис. — Эти две буквы ещё ни о чём не говорят. Это может быть и другой корабль. Хотя бы «Даугава»…
— Но и в слове «пингвин» есть эти буквы, — не сдавался Инт.
— Если ты умеешь читать, ты найдёшь их и в слове «Даугава», — оставался при своём Модрис.
— Отстань ты со своей Даугавой! — нахмурился Инт.
— Не пори горячку! Такой корабль был на самом деле.
А внизу за бортом ликовал Агрис.
— «П»! Заглавная «П»! — кричал он. — И ни одной буквы впереди неё.
Инт нацарапал на борту несколько точек и перед ними написал «П». Теперь можно было прочитать «П… Г… В…».
Долго ждать не пришлось. Агрис обнаружил недостающие буквы: «И», «Н», «И», «Н».
Всё было ясно. На ржавом борту Инт и Модрис прочитали: «ПИНГВИН».
В ЖИВОТЕ «ПИНГВИНА»
— Поздравляю! — торжественно сказал Инт, когда ребята снова собрались на палубе. — Поздравляю с находкой «Пингвина». Теперь доказано, — продолжал Инт, — летом 1941 года «Пингвин» действительно находился на Корабельном кладбище.
— Ничего не доказано, — прервал его Модрис. — Он мог появиться здесь и гораздо позднее.
Инт не соглашался. «Пингвин» стоит в самой середине Корабельного кладбища, в самой старой части его. Корабли, появившиеся здесь позднее, находятся с краю.
— Значит, ты думаешь, что в ту августовскую ночь граница Корабельного кладбища была как раз на этом месте? — спросил Модрис.
— Конечно, в то время «Пингвин» стоял с краю. А фашистские корабли остановились неподалёку.
Все доводы были так логичны, что даже придирчивый Модрис не нашёл что возразить.
— Наша экспедиция справилась со своей основной задачей, — торжественно заключил Инт и раскрыл свою тетрадь.
Шестой пункт плана, если помните, был сформулирован так: «Находился ли в то время «Пингвин» на Корабельном кладбище и находится ли он там сейчас?»
Инт записал:
«Пингвин» найден. Он находится на Корабельном кладбище и, как показывают материалы следствия, находился там и в ночь на 7 августа 1941 года».
Из шести пунктов намеченного плана два были выполнены: первый и последний. Следопыты теперь знали, что «Пингвин» существует и на нём прятались подпольщики-взрывники.
Оставалось четыре невыясненных вопроса.
Увы, «Пингвин» хранил тайну под грудой ржавого металла, где-то в тёмных глубинах трюма, добраться до которого было совсем нелегко. Лестницы и люки были завалены. Потребовалось бы не меньше недели тяжёлого труда, чтобы расчистить путь. Но у следопытов не было ни времени, ни сил. Они тщательно обыскали палубу, но ничего не обнаружили. И всё-таки придётся проникнуть в таинственные глубины корабля.
Но одного, даже самого горячего желания здесь мало. Оно должно быть дополнено толковой мыслью. А мысли не валяются на земле, их добывают из самых глубоких недр ума. И это требует некоторого напряжения.
Следопыты старались в меру своих способностей. Инт увлёкся до такой степени, что растрепал даже свою аккуратную причёску.
— Хоть бы малейшая щёлка… — вздохнул он.
— Но ведь брешь есть! — вспомнил вдруг Агрис.
— Где? — лениво посмотрел вокруг Модрис. — Где ты видишь брешь?
— Там! Между ватерлинией и палубой.
В это можно было поверить, потому что на кручах Красных скал таких брешей было немало. В этих расщелинах ворковали голуби, с чириканьем выпархивали оттуда воробьи. Но человек ведь не птица, вот в чём беда.
Инт наклонился через борт. На боку корабля зияла дыра. Будь у мальчишек крылья, они в тот же миг очутились бы там. Но крыльев у них не было. Хорошо, что ещё есть боцманское кресло. Оставалось придумать, как вернуться обратно наверх.
Подняться по канату, наверное, было под силу только Модрису. Значит, кто-нибудь из ребят должен был остаться на палубе, чтобы помочь товарищам забраться наверх.
Следопыты принялись завтракать. Модрис достал из рюкзака литровую банку с топлёным свиным жиром. Они намазали жир на хлеб и молча ели, сосредоточенно думая о своём.
Модрис вдруг перестал жевать. Он поднялся и подошёл к ржавой лебёдке, торчавшей посреди палубы.
— Верёвку можно намотать на колесо, а колесо крутить.
Он попытался повернуть рукоятку лебёдки, но безуспешно. И лишь когда подоспели на помощь Инт с Агрисом, рукоятка с резким скрипом сделала неполный оборот и застопорилась.
— Одна ржавчина, — ворчал Агрис.
Огорчённые неудачей, следопыты опять принялись завтракать.
— Стоп!
Агрис с набитым ртом вдруг повернулся к Инту.
— Лебёдку надо смазать! — еле проговорил он.
— Америку открыл! — усмехнулся Модрис. — Может, ты прихватишь с собой вазелин или тавот?
Агрис не ответил. Он схватил банку с жиром.
— Но это ведь жир! — отчаянно закричал Модрис.
— Вот именно! — ответил Агрис.
Целый час они потели, соскребая ржавчину.
Всё содержимое банки пошло на лебёдку. И тогда оказалось, что жертва была не напрасной: колесо поворачивалось. Сначала тяжело и со скрипом, а потом всё легче и мягче. Модрис крутил рукоятку одной рукой.