Шпион Витя

— Простите. Что у вас за лозунг странный?

Сидевшая за барьером женщина с фиолетовыми волосами о чём-то мечтала, теребя серебряную серьгу в ухе. Она перевела взгляд на Витю и не сразу поняла, чего он хочет. Вернувшись мыслями издалека, она ответила:

— Если о чём-то хорошенько подумаешь, то потом можешь об этом больше не думать. Решишь вопрос и отдыхай.

— Почему отдыхай? Появится новый вопрос.

— Его тоже реши. И отдыхай.

— Будут третий, четвёртый.

— Но кончатся же они когда-нибудь! Иначе зачем вообще ломать голову? Люди для того и думают, чтобы не думать.

— Как это?

Досадуя на Витину непонятливость, женщина подёргала себя за серьгу. Наверно, такое действие помогало ей размышлять. Одно ухо у неё было заметно длиннее другого. Поскольку на столе перед ней лежала авторучка, начальница указала на неё:

— Например, раньше писали гусиными перьями. Представляете, сколько требовалось оборудования?

Шпион как-то не задумывался о гусиных перьях. Он сказал:

— Черо и пернила. Ой, перо и чернила!

— А ножичек для очинивания пера? Он так и назывался — перочинный. Камень для затачивания ножичка. Чернильница. Бутылка, из которой подливать чернила. Чтобы написанное высохло, его посыпали песком. На столе стояла песочница. Она могла перевернуться. Чернильница тоже падала и всё забрызгивала. Да ещё сначала надо поймать гуся.

Поражённый раскрывшейся картиной, Витя признал:

— Пока всё приготовишь, уже забудешь, что хотел написать.

— Вот именно. А теперь никаких хлопот. И так во всём, что ни возьми. Ходили пешком — захотели облегчить себе жизнь и сели на лошадь. Но её надо кормить, ухаживать, запасать сено. Изобрели велосипед. Лень стало крутить педали — придумали автомобиль… Или, например, жили в избах с печами. Заготовить дрова — столько забот: срубить деревья, очистить от сучьев, привезти из леса, распилить, расколоть, сложить в поленницу и всю зиму носить в избу. А сейчас в квартирах отопительные батареи. Вы о них думаете?

О батареях шпион тоже не думал. Женщина заключила:

— Всё делается для того, чтобы побольше времени оставалось на отдых.

— Но возникают новые проблемы!

— Возникают, — вздохнула она. — Отдохнуть некогда.

Тут наконец Витя понял: сегодня суббота, а начальнице пришлось сидеть на работе. У неё все мысли о том, как она могла бы провести выходные.

Если так рассуждать, то человечество развивается благодаря лени. Лодырь не хочет шевелиться, и вокруг него суетятся изобретатели и учёные, подсовывая под него автомобиль, проводя в квартиру тепло, свет, газ, воду. В общем, слава лодырю, двигающему прогресс!

Нож в спине

Витя приступил к делу:

— Кстати. О тех, кто придумывает. Я хотел повидать вашего конструктора.

— У нас его нет.

— Как нет? Там табличка висит.

— Висит. А конструктора нет. Никто не хочет идти на маленькую зарплату.

Опять двадцать пять! Шпион не поверил:

— Почему на маленькую? Конструктор должен получать много.

— Вы что, иностранец?

Шпион осёкся. Что он сказал подозрительного?

— За границей инженеры получают много, — растолковала начальница. — Фабрика без конструктора — как человек без головы. Но у нас считается: если сложил шарики в коробку, то работа налицо, есть за что платить. А если придумал и шарики, и коробку, то вроде как ничего не сделал — пошевелил мозгами, их не видно. Мы даже перестали искать человека на эту должность. Вот вы пошли бы на неё?

— Вы уже говорили, что я в инженеры не гожусь. В главные.

— Да… Главного тоже надо искать. Сегодня приходила женщина, но я её не приму.

Женщина? Уж не та ли, на которую напал бизнесмен?

— Почему не примете? Необразованная?

— Как раз очень образованная. Представьте, она мгновенно догадалась, что такое съедобная дубинка!

— А… — вспомнил шпион. — Семь букв.

— Это колбаса.

— Да-а?.. Умная!

— Правда, ей легко было сообразить. Толстая чересчур.

Витя навострил уши:

— Как зовут?

— Какое-то цветочное имя. Лилия? Нет. Роза? А! Петуния.

Шпион, поразившись, умолк. Вчера в конторе Петуния Самойловна заглянула в кабинет, когда полицейский допрашивал Витю. Увидев разгром, она в ужасе заявила, что не желает быть взорванной и найдёт другую работу. Вот, значит, куда она обратилась.

— Так почему же не примете?

— Она потом повернулась, а у неё из спины торчит нож!

— Что-о?!

— Я чуть в обморок не упала. Говорю: «У вас сзади что-то…» Она спрашивает: «Запачкано? Меня на первом этаже какой-то мужичок пихнул в спину и убежал. В салочки, что ли, приглашал играть? Я за ним не погналась». Так и ушла с ножом.

Потрясённый Витя медленно открыл дверь и покинул кабинет, забыв попрощаться. Петуния Самойловна не чувствовала ножа в спине!

В поисках штаба

Шпион не заметил, как выбрался с фабрики. В голове билась только одна отчётливая мысль: надо успокоить бизнесмена. Не помня себя, он побрёл к дому.

Неужели люди могут быть настолько толсты, что ножи не причиняют им вреда? Лезвие не достаёт до жизненно важных органов. Тогда надо раскармливать солдат. Напрасно их заставляют бегать с полной выкладкой (оружие, шинель, противогаз и прочее). Наоборот, пусть побольше лежат. Пузатые солдаты пойдут на врага, как непробиваемые танки.

Вдруг из кармана крикнуло:

— Маляпых бутулю!

Да что такое? Он схватился за карман и убавил звук. В штабе c ума сошли? Да как заорали-то!

Странно, что громкость меняется. Дома на кухне игра говорила так тихо, что Витя из комнаты не слышал. А теперь от неё можно оглохнуть.

Обычно звук усиливается, когда уменьшается расстояние до передающей радиостанции. То есть Витя приблизился к штабу, что ли? Но штаб находится так далеко, что пройденное внутри города расстояние не имеет значения…

Уж не переехал ли сам штаб? Переселился куда-то в город? Нет, такого не может быть.

Витя попробовал идти в другую сторону: будет ли нарастать громкость? Эх, если бы под рукой оказался прибор для её измерения! На слух трудно определить, стало ли чуть громче или чуть тише. Тем более в городе, среди зданий: поди установи, дальше ли стала радиостанция или её заслонил дом.

Игра временами замолкала. Когда она опять начинала говорить, шпион сомневался: такой же был звук или изменился? Проехал троллейбус, искря рогами по проводам, и устроил треск в эфире. С большими сложностями шпион преодолел несколько кварталов. Постепенно он убедился: звук действительно усиливается!

Но как это понимать? Не может, не может штаб находиться здесь, в чужой стране, да ещё вести радиопередачу!

Потом звук стал слабеть. Витя повернул назад. Кружа по переулкам, натыкаясь на заборы и пролезая сквозь кусты, он определил район наибольшей громкости. Здесь четыре жилых дома стояли квадратом. В какую сторону от них шпион ни удалялся, звук становился глуше. Похоже, радиостанция размещалась в одной из квартир…

Он заглянул во дворик, куда выходили подъезды всех четырёх домов. Что дальше? Передача, как назло, прервалась.

Шпион в ожидании присел на лавочку. По двору гуляла женщина с детской коляской — непонятно, пожилая мама или молодая бабушка. Она сразу обратила внимание на Витю. Ребёнок у неё заснул, и она, видимо, обрадовалась: есть с кем скоротать время, болтая о том о сём. Она принялась возить коляску мимо Вити, ища повода для знакомства.

Не очень-то нужно шпиону, чтобы в ответственный момент рядом оказалась посторонняя мама-бабушка! Как бы притвориться занятым? Тем более что сидеть сложа руки в чужом дворе небезопасно: у жильцов возникнут подозрения.

Витин передатчик мог действовать и как обыкновенная электронная игра. Иначе окружающие быстро догадались бы, что это за аппарат на самом деле. Витя принялся нажимать кнопки.

Говорят, взрослые не любят играть. Ничего подобного. Им просто стыдно сознаться. Чуть только дети отправятся гулять, родители тут же бросаются к игрушкам. Недаром дети, когда возвращаются, находят свои вещи не на тех местах. Мамы уверяют, будто навели порядок. На самом деле, конечно, они строили башни из кубиков и заводили паровозик. Можно перехитрить старших: всегда самим класть игрушки на место. Потом сразу видно будет, чем тут занимались папа с мамой.