Страница 21 из 28
— Кому? — в один голос вскрикнули Лиля и Саша.
Лидия Васильевна удивленно пояснила:
— Валентин Николаевич Баркин — наш активный автор, много пишет для «Курьера природы». Вы его знаете?
Карасева и Бельчиков растерянно переглянулись.
«„Дело — в шляпе“, — уверенно сказал Тулупчиков».
Когда Игорь Тулупчиков заглянул в чердачное окно, то, по его собственному выражению, чуть не загремел с крыши. И грохот, надо полагать, стоял бы приличный, так как Терем был высок, а местный дворник участвовал в месячнике «За санитарную культуру города», в связи с чем добросовестно отбрасывал снег от дома к деревьям.
Но в минуту опасности человек бывает предельно собран и осторожен, поэтому Игорь благополучно, за считанные секунды спустился с лестницы. И по его торжественному и взволнованному лицу Петька и Миша поняли, что произошло нечто необыкновенное.
— Отгадайте, что я видел! — Тулупчиков выжидательно посмотрел на ребят.
— Елку! — делая круглые глаза, выпалил Петька.
— Не угадал. Ну, Ягодкин?..
— К-клад! — Миша был уверен, что рано или поздно в их Тереме будет обнаружен старинный клад.
— Эх, плохо еще у вас с логическим мышлением, — осудил Игорь. — Кто потащит елку на чердак? И зачем?
— Распилить! — Петьку задело замечание Игоря.
— Распилить я дома могу. Частями легче вытаскивать, и никто не увидит, — Тулупчиков внезапно замолчал, пораженный догадкой. — Парни, а это — мысль!.. — Игорь разволновался не на шутку. — Слушайте внимательно, пинкертоны, — Тулупчиков понизил голос, хотя никого поблизости не было. — За чердаком следить! Глаз не спускать! Особенно, как стемнеет. Когда у вас мусор вывозят, Ягодкин?
Миша похлопал ресницами, как всегда в минуты растерянности, и сообщил:
— В-в полседьмого.
— А вчера была машина?
— Пра-аздник же.
— Так… — сложная работа мысли вызвала у Игоря нервный озноб. — Значит, сегодня или завтра — конец.
Лаптев-младший насупился. Тулупчиков расхохотался:
— Не соображаете?.. Преступника скоро поймаем! На чердаке лежит «шуба»!
— Ну и что? — Петька требовал подробностей.
— Ну, давайте встряхнем ваше серое вещество. Порассуждаем, — Игорь был настроен благодушно. — Значит, так. Ель и «шуба»— улики. Будет преступник их уничтожать?.. Обязательно. Поехали дальше. Как лучше всего от них избавиться? Быстро и незаметно?.. Ягодкин?..
Миша беспокойно оглянулся на Петьку.
— Не знаете?.. Подсказываю: голубенькую распилить и выбросить в мусорку. И — шито-крыто!.. А «шубу»?..
— Т-тоже — в мусорку! — радостно сказал Миша. Он понял наконец ход мыслей Тулупчикова.
— Зачем?.. Чердак — общий! Докажи, что я ее туда положил, — запальчиво сказал Лаптев-младший.
— А-а с-следы? От пальцев? — робко напомнил Ягодкин.
— Современный преступник не дурак, шарики у него крутятся, будь спок! Перчатки надевает. Вот так! — у Петьки был вид победителя.
— Все ра-авно, следы! — краснея произнес Ягодкин: он не привык спорить с Петром. — Т-а-ам — земля и п-пыль. А он ходил! И с-собака унюхает.
Тулупчиков с интересом следил за спором.
— Молоток, Мурзик! — он покровительственно встряхнул Мишипо плечо. — Котелок у тебя варит!.. Преступник н е п р е м е н н о придет на чердак! Тем более, он знает, что голубенькую ищут, и сильно уже перепугался. Он придет, а мы его — что?..
— Цап! — дружно крикнули Петька с Мишкой и обменялись серией коротких дружеских ударов.
— И дело — в шляпе, — закруглил мысль Тулупчиков. — Но смотрите! Никакой самодеятельности! — повторил он слова Николая. — А то… — и перед носами сотрудников возник выразительный монолит из пяти крепко сжатых пальцев.
«Да и не курица вовсе! Так, ма-аленький цыпленочек! Стоит из-за этого шум поднимать?!».
Чернецов встретил Андрея у входа, крепко пожал руку и пригласил:
— Пойдем.
Он повел его по длинному, узкому коридору с низкими потолками, освещенному лампами дневного света, которые гудели, как шмели в погожий день.
Они остановились возле одной из многочисленных дверей, отличавшейся от других лишь номером.
— С тобой будет беседовать Владимир Львович Корнев. Расскажешь, что знаешь, — коротко предупредил Чернецов и толкнул дверь.
За простым однотумбовым столом сидел человек в темно-синем костюме. Белоснежную, в мелкий цветной горошек рубашку рассекал широкий, завязанный модным узлом галстук. Человек взглянул на вошедших, легко поднялся и, не выходя из-за стола, пригласил:
— Проходи, Андрей, — он не улыбался, но ярко-карие глаза подбадривали, и Андрей без тени смущения и робости прошагал к столу, поздоровался:
— Доброе утро, Владимир Львович.
Корнев мельком взглянул на Чернецова:
— Спасибо, Сергей, познакомил.
Он удобно устроился на твердом стуле, жестом усадил Андрея напротив и без всякого вступления предложил:
— Рассказывай о результатах расследования. Только по возможности точно.
Слушал Корнев не перебивая, прямо смотря в лицо собеседника. Но удивительно, от этого не создавалось впечатления, что тебя просвечивают насквозь. Наоборот, взгляд организовывал, заставлял вспоминать подробности, мелкие детали.
— Любопытно, — сказал Владимир Львович, когда Андрей замолчал. Голос у него был чуть глуховатый, густой, бархатистый.
Корнев встал, приоткрыл форточку, закурил.
— Вот я сейчас думаю, не зачислить ли мне вас к себе в штат? А?.. — и он впервые засмеялся, почти беззвучно, мелко подрагивая головой и плечами.
— Игорь Тулупчиков у нас хочет стать детективом, — серьезно сказал Андрей.
— А ты?
— Не решил еще, кем буду, но в милицию не пойду.
— Почему? — заинтересованно спросил Корнев.
— Мне кажется, здесь должны работать очень сильные люди. В смысле — мужественные. И… твердые. Ну, чтобы нельзя было их разжалобить. Правильно?..
Владимир Львович затушил сигарету, прикрыл форточку и вернулся к столу.
— Любопытно… А ты, значит, не твердый?!
— Нет, — Андрей коротко вздохнул. — Слез вообще не переношу. Игорь все время критикует за это.
— И драться не любишь?
— Тулупчиков вообще-то учил, — Андрей болезненно сморщился.
— Ясно. А как же ты взялся за поиски ели?.. Если найдется человек, который ее срубил, ведь его придется наказывать?
Андрей молчал.
— Ты любишь сказки? — вопрос прозвучал неожиданно.
— В детстве читал, а что?
— У моего сынишки есть пластинка, музыкальная сказка, называется «Под Новый год». В лесу Дед Мороз и Снегурочка для зверей устроили елку. Пригласили только хороших и добрых. Лиса в их число не попала и очень обиделась. А Волк, товарищ по разбою, ей тогда и напомнил: куриц, оказывается, она с фермы таскала! Лиса возмутилась: «Да и не курица вовсе! Так, маленький цыпленочек! Стоит из-за этого шум поднимать?»
Андрей не понимал, куда клонит Владимир Львович. А Корнев продолжал:
— Голубая ель, хоть и ценное дерево, а стоит всего семьдесят рублей пятьдесят копеек, — он махнул пальцем, будто толкнул костяшки на счетах. — Дальше. Если порубка произведена человеком впервые, то за этот поступок его можно оштрафовать до пятидесяти рублей. А привлечь к уголовной ответственности нельзя, — Корнев «толкнул» воображаемые костяшки в обратную сторону. — Вот я и думаю: стоит ли вообще шум поднимать?..
Андрею показалось: стул под ним закачался. Вот, оказывается, в чем дело! Ель для них — ерунда, мелочь! Возиться не хотят, время тратить!.. Зачем только весь этот театр устраивать: разговор по душам, сказочки?.. Отказались бы сразу, честно — и все!..
В кабинет вошел какой-то широкоплечий, черноволосый и черноглазый парень. Он показался Андрею знакомым, но вспоминать было почему-то лень.