Тайна украденной пальмы

— А у кого они все-таки стащили лодку? — спросил дядя Веня.

Славик помрачнел:

— Да не стащили. Лодку дал им Григорий Данилыч. Когда он понял, что дело принимает нешуточный оборот, и подозрение может пасть на него, то решил, что этим двум лучше помочь побыстрее выбраться. К тому же это он сообразил, что ружье будет стоить хороших денег. Конечно, при продаже он бы забрал себе большую долю.

— А где ружье? Его вернут дяде Вене? — спросил Владик.

— Вернут, конечно. Как только закончится следствие. Между прочим, эксперты утверждают, что стоимость этого ружья не тысяча и даже не пять, а несколько десятков тысяч долларов. Такое ружье, дорогой мой Веня, надо в сейфе держать, а не на стену вешать.

Дядя Веня улыбнулся:

— Во-первых, о его стоимости я узнал от тебя. А во-вторых, это ружье было мне дорого не количеством денег, которые можно за него выручить, и не антикварной ценностью, а просто как подарок учителя.

— Шикарные подарки делал твой учитель!

— И ему не важна была стоимость. И он получил это ружье в подарок.

— От кого? Тоже от своего учителя?

— Нет. От старика в прибайкальском селении Мальта.

— Этот старик был купцом-фабрикантом?

— Нет. Бывшим бродягой.

— Хорошие ружья были у бродяг.

— Судьба этому ружью быть подарком. Бродяге его подарил какой-то ученый. Ученого звали Иван.

Витька осмелел и спросил:

— А этот Иван не мог быть ученым Черским? Его ведь на русский лад звали Иван Дементьевич.

На Витьку все посмотрели огромными глазами. Дядя Веня помолчал и ответил:

— Догадка смелая, но подтвердить ее будет сложно. Разве что поискать какие-нибудь дневники Черского? Вдруг там это ружье упоминается?

Дядю Веню выписали из больницы через две недели. Сева взял на выставке какой-то приз и уехал на станцию.

— Как жаль, что мы не можем поехать с ним! — сокрушался дядя Веня. — Я уже соскучился по Байкалу, да и перед вами неудобно — обещал две недели экспедиции, а получилась вот какая чепуха.

— В этом году уже не успеем поехать, — согласилась Ирка. — Может, следующим летом?

Этот разговор услышала Витькина мама.

— И не думайте! — сказала она. — Больше никаких походов и никаких экспедиций! Мы чуть не поседели, когда узнали, что с вами там творилось.

— Ничего особенного, — пожал плечами Владик. — Обыкновенные приключения.

— Обыкновенные, говоришь? — завелся его папа. — Ну, так вот! Эти обыкновенные приключения стоили нам таких нервов, что вам лучше не заикаться о новой поездке!

— Но это же через год! — попробовал успокоить разбушевавшихся взрослых Витька. — Мы станем старше и умнее.

— Умнее? — переспросила Иркина мама. — Сомневаюсь!

Бабушка только покачала головой и сказала дяде Вене:

— Я признаю свою ошибку. Походы не отбивают тяги к путешествиям. Только раззадоривают ее.

А дядя Веня подмигнул ребятам и шепнул, когда взрослые утихомирились и разбрелись по своим делам:

— Вы не расстраивайтесь. Это они только сейчас кипятятся. А за год мы их успеем уломать. Так что поездка на Байкал следующим летом состоится обязательно. И я надеюсь, что мы проведем там время наедине с природой, без вмешательства всяких бандитов.

Ребята сидели на берегу залива и лениво бросали в воду камешки. Здесь, в городе, Ангара была тихой и совсем не походила на широкую, непокорную дочь Байкала.

— Мы завтра уезжаем, — грустно сказал Витька. — Жаль. Как раз тогда, когда мы все втроем перестали ссориться.

Ирка усмехнулась:

— Мы без ссор никак. Вот сейчас улягутся все переживания, и опять начнем ссориться.

— А может, не начнем! — возразил Владик.

— Начнем. Потому что все трое упрямые.

— Нет, не начнем! Это ты упрямая, а мы с Витькой — нет.

Ирка рассмеялась:

— Ну, вот, ты уже начал ссориться!

Владик тут же замолчал.

Витька задумчиво потер подбородок и предложил:

— Ну, если без ссор совсем нельзя, то давайте договоримся, что будем ссориться только по пустякам.

— А мы только по пустякам и ссоримся, — ответила Ирка. — Мы были все вместе, когда нам грозила опасность. И не бросили друг друга. Нет, по крупному поводу мы не поссоримся.

— Это точно, — кивнул Владик. — По крупному — никогда.

Витька радостно улыбнулся. Ему очень хотелось верить, что так оно и будет всю-всю жизнь.

Двигатели самолета загудели, готовясь к взлету. Витька с тоской вдыхал запах салона.

Опять самолет! Опять подлаживаться к его дыханию, опять вжиматься в кресло и не смотреть в иллюминатор!

Если бы можно было никуда не летать! Или вообще отменить самолеты. Ведь вот обходились же без них раньше! На дорогу, правда, уйма времени уходила, а здесь несколько часов лету — и ты за тысячи километров.

Самолет напрягся, вздрогнул и побежал по взлетной полосе. Быстрее, быстрее, быстрее, еще один толчок — и пустота. Самолет оторвался от земли. Недолгое мучение взлета, и борт выровнялся.

Витька уговаривал себя не думать о полете и силился вспомнить оттенки рассвета на Байкале, высоту кедра, мощь урагана. Будет о чем рассказать дома друзьям! Только как объяснить им, что такое ходульные деревья, галечная гряда и высокая прибойная волна, и как описать им прозрачную рыбу голомянку, если они никогда не видели такого чуда?