Сумасшедший уик-энд

Уволена. Она уволена… У нее нет работы. Нет денег. Ничего нет. Двухнедельное пособие — и что потом?

А все потому, что она поужинала с Алеком и его тетей.

Дженис Мередит начинала вызывать в ней неприязнь.

Телефон снова зазвонил, и Денни рывком сняла трубку.

— Послушай, Тейлор… — стараясь сдержать дрожь страха в голосе, произнесла она.

— Кто такой Тейлор? — последовал вопрос Алека.

— Мне некогда с тобой болтать, — заявила Денни. Ее затопили безграничная радость от того, что она слышит его голос, — и столь же безграничная злость за эту радость. — Ты распрощался со мной, как последний негодяй. Разыграл шикарное представление. Ну и убирайся!

— Десять минут. Больше я ни о чем не прошу.

— Алек, у меня серьезные проблемы. Убирайся, я сказала! — Прежде чем снова швырнуть трубку на рычаг, Денни услышала возглас Алека:

— Не вешай трубку! — И получила от своего жеста еще большее удовлетворение.

Алек снова набрал ее номер и, подхватив телефон, пересек комнату и устремил невидящий взгляд в окно.

— Это ребячество с твоей стороны, — заявил он, услышав в трубке ответ Денни.

В ее голосе зазвенели нервозные нотки.

— У меня был тяжелый день. Не смей указывать мне, как я должна себя вести.

Алек усмехнулся.

— Ну что ж. Я тебя прошу. Я тебя умоляю. Я стою на коленях. Пресмыкаюсь. — Он присел на краешек подоконника. — Видит Бог, я весь в слезах валяюсь на ковре. Я полон скорби и сожалений.

— И не только ими. — Голос Денни ничуть не смягчился. — Я не шучу, Алек. У меня сегодня отвратительный день. Чего тебе нужно?

Алек сохранял беспечный тон.

— Мне нужна твоя помощь, Денни. И еще мне нужно, чтобы мы снова были вместе.

— Нет. Ты считал меня аферисткой, а потом дал мне отставку, потому что я оказалась репортером. Иди к черту! У меня дела.

— Послушай, прости, что я тебе не доверял. Если ты согласишься со мной встретиться, я буду снова и снова умолять о прощении. Я буду счастлив прийти к тебе. Пломбир с помадкой за мной. — Молчание в трубке воодушевляло, и он добавил, теперь уже серьезно: — Денни, это очень важно. Прошу тебя, помоги нам поймать этого парня.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе в твоей работе? — Да.

— А я что буду с этого иметь?

— Что? — у Алека от ярости сорвался голос. Денни ничуть не испугалась.

— Что я буду с этого иметь? Ладно тебе, Алек, ты все прекрасно понимаешь. Тебе ведь платят за эту работу? Стал бы ты ею заниматься бесплатно?

— Да, — не колеблясь, ответил Алек. И умолк, поразившись собственным словам. — Да, стал бы.

— Правда? — Денни изумилась не меньше. И недоверчиво добавила: — А почему?

— Давай встретимся, и я отвечу на все твои вопросы, — сказал Алек.

— Здесь? — После долгой паузы Денни с мрачной торжественностью спросила: — Ты клянешься, что придешь с открытым забралом? Никаких фокусов, никакой лжи, никаких отговорок?

— В том, что касается Бонда, — да, клянусь, — отозвался Алек. — Что касается всего остального, то я настаиваю на своем праве не изменять своей дьявольской натуре!

— Между нами не может быть «всего остального», — заявила Денни.

— Об этом мы тоже можем поговорить у тебя. Буду минут через пять. Что скажешь?

Алек терпеливо дожидался ответа. Денни молчала довольно долго.

— Поднимайся, — наконец согласилась она. — Дам тебе пятнадцать минут на объяснение. И без рук. Так что советую говорить побыстрее.

— Нет проблем. Это я делаю лучше всего, — сказал Алек.

— Я так и думала, — парировала Денни.

— Эй! — возмутился Алек, но Денни уже отключилась.

— Кажется, ты что-то говорил насчет своего желания завоевать меня? — полчаса спустя сказала Денни. — Я бы на твоем месте предложила что-нибудь посущественнее, чем пломбир с шоколадной помадкой.

Горечь в ее тоне озадачила Алека, но он решил подыграть:

— Мое понимание человеческой натуры подсказывает, что ты принадлежишь к интеллектуальным, глубоким женщинам, которых не поразят шикарные рестораны с шикарными ценами. — Он забрал у официанта поднос, присел рядышком с Денни на кровать и протянул ей десерт.

— Твое понимание человеческой натуры тебя подвело. — Сквозь шапку взбитых сливок Денни добралась до горячей помадки. — Меня очень легко поразить шикарными ресторанами с шикарными ценами. А еще бриллиантами и золотом. Особенно бриллиантами и золотом. И особенно сегодня.

Она слизнула помадку с ложки. Алек напрягся на миг, проследив за ее язычком, а потом заставил себя расслабиться.

— Что же такое сегодня случилось? — Алек и себе набрал полную ложку взбитых сливок и помадки.

— Меня уволили. — Денни поставила десерт на столик. Похоже, несмотря на все ее заявления, еда ее не слишком интересовала. Обхватив себя руками, она уставилась на черный экран телевизора.

Алек застыл с полной ложкой в руке.

— Уволили?

— Босс предупреждал, чтобы я держалась подальше от Дженис Мередит. — Денни не отводила глаз от пустого экрана. — Я так и делала. Почти. Но она почему-то все равно заставила его меня уволить. Сначала я решила, что все дело в твоей тете Виктории, но, как выяснилось, Дженис вышла из себя гораздо раньше.

— Тетя Вик ни за что не стала бы жаловаться на тебя начальству.

— Знаю, — сказала Денни. — Но она собиралась сегодня поговорить обо мне с Дженис, и Дженис, видимо, решила, что я продолжаю ее преследовать. Не знаю точно, что и как, но утром Дженис позвонила владельцу газеты. — Денни повернула голову к Алеку. — И моей работе пришел конец.

Алек придвинулся к ней. Одной рукой он обнял ее за плечи, а другую отвел в сторону, придерживая на весу наполненную доверху вазочку с мороженым.

— Ну, это мы исправим.

— Нет, — покачала головой Денни. — Тут ничего не исправишь. Вряд ли я уже поднимусь после такого. Так мне и надо.

— Эй! — Алек притянул ее к себе. — Ты вовсе не…

— Мне тридцать четыре года, — тихо сказала Денни. — Время взглянуть в лицо трудностям. И вот я с ними столкнулась. Не хочу возвращаться к прежней жизни. Это мой шанс повзрослеть.

— По-моему, ты и так достаточно умная. И взрослая, — озадаченно возразил Алек. — И я что-то не замечал в тебе страха…

— Я всю жизнь боялась. — Денни снова уставилась в телевизор. — Знаешь, каждое лето я отдыхала со своей лучшей подругой на ферме у ее дяди. Там был большой пруд, можно сказать, озеро. И трамплин на одном берегу… не то чтобы очень высокий, футов десять-пятнадцать, но для ребенка более чем достаточно.

— Ну-ну. — Алек пытался уследить за ходом ее мыслей.

— Каждое лето Пейшенс запросто прыгала оттуда, а я все боялась и боялась, пока она не говорила мне: «Я тебя поймаю. Прыгай, я тебя поймаю!» И она действительно всегда меня ловила. И вот теперь мне нужно прыгнуть в неизвестность, а Пейшенс рядом нет. — Денни повернулась к Алеку и прищурилась. — Вот что во всем этом самое трудное. Все остальное… потеря работы… не так уж и страшно. Работу я в любом случае собиралась бросать… Мне страшно думать о том, что Пейшенс больше не сможет меня поймать, потому что она вышла замуж и теперь ей есть кого ловить и без меня. Она не может ради меня все бросить. Да я и не могу просить ее о такой жертве. Со всеми трудностями мне придется теперь справляться в одиночку.

— Нет. — Алек помолчал, подыскивая верные слова. — Ты не одна. — Он обнял ее за шею, притянул поближе, прижался подбородком к ее волосам. — Я буду защищать тебя до тех пор, пока тебе не исполнится девяносто шесть.

— Девяносто шесть? — безжизненным голосом повторила Денни.

У Алека от страха стиснуло сердце: неужели она в самом деле не оправится от этого удара? Через миг она отстранилась и спросила тем же безжизненным голосом:

— Почему именно девяносто шесть?

Алек приподнял ее подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.

— Потому что когда тебе будет девяносто шесть, мне стукнет сто, и я буду чертовски стар, чтобы поймать тебя. Но до тех пор я буду тебя защищать.