Ловкие женщины

Не дождавшись продолжения речи, он приподнялся на локтях и с вымученным терпением осведомился:

— Ну, что еще?

— Наконец-то проснулся, — констатировала Хлоя. — Отлично. Теперь послушай. Мы были вместе отчасти из-за Лу, но в основном потому, что не нашли никого получше. Ты очень хороший человек, но мы друг другу не подходим, поэтому каждый просто обязан найти свою вторую половину.

— Но я люблю тебя, — возразил Гейб, — и, не будь ты отпетой дурой, ни за что не развелся бы с тобой.

— Я тоже тебя люблю, но это не та великая любовь, которой достойны мы оба. Когда-нибудь ты посмотришь на меня и скажешь: «Хлоя, ты была права».

— Я готов повторить это сейчас, если ты немедленно ляжешь в постель.

— Думаю, именно Элинор предназначена тебе. Я потратила два часа на ее гороскоп, и хотя не знаю времени ее рождения, поэтому не могу сказать тебе точно, когда ее дела пойдут в гору, но уверена: она — родственная тебе душа.

Гейб похолодел.

— Ты не делилась с ней своими догадками?

— Разумеется, нет! — досадливо отмахнулась Хлоя. — Слушай, я знаю, как ты ненавидишь перемены. Тем не менее отпускаю тебя на все четыре стороны. Начни с Элинор, а я попробую найти мужчину, который станет моей судьбой.

Гейб сел.

— Ты серьезно?

— Серьезнее некуда. — Хлоя быстро оделась и послала ему воздушный поцелуй. — Прощай, Гебриел. Я буду вечно любить тебя.

— Да погоди же!

Гейб перекатился к изножью кровати, надеясь поймать Хлою, но та уже растаяла в темноте, а секунду спустя входная дверь хлопнула с категоричностью, абсолютно для Хлои нехарактерной.

В девяноста девяти случаях из ста Хлоя делала обратное тому, что утверждала. Очевидно, это был сотый случай.

Он упал на постель и уставился в световой люк, угнетенный неприятным фактом: бывшая жена снова дала ему отставку.

Звезда прочертила косую траекторию и исчезла за пределами люка. Кажется, это что-то означает. Спросить бы у Хлои, но она ушла. Теперь его будущее — бесконечная череда дней, состоящих из общений с клиентами вроде Джека Дайсарта, стараний удержать в колледже дочь, слежки за толпами изменников и изменниц… Мало того, придется безропотно смотреть, как новая секретарша уничтожает его офис, и вести монашеский образ жизни.

— Хочу в прежнюю жизнь, — объявил он и сунул голову под подушку, чтобы укрыться от звезд, виноватых во всех его несчастьях.

Глава 2

В понедельник ровно в девять Гейб спустился в офис и увидел, что приемная пуста. Какое разочарование! Он и так пребывал в дурном настроении, а теперь совсем приуныл. Он-то рассчитывал, что новая секретарша встретит его чашкой кофе.

Гейб шагнул к кофеварке и обнаружил, что агрегат исчез. Мало того, отсутствовали помятая жестянка с кофе, стопка пластиковых чашек, маленькие красные ложечки, помещавшиеся на верху старого дубового книжного шкафа.

— Нас обокрали! — сообщил Гейб появившемуся минуту спустя Райли. — Какой-то кофеиновый наркоман собрал все и смылся.

— Ну и слава Богу, — ответствовал Райли. — Пойти купить новую кофеварку, получше?

Он шагнул к двери и застыл при виде Элинор Дайсарт с картонной коробкой в руках, казавшейся слишком тяжелой для нее.

— Простите, — пробормотала она, ставя коробку на стол и умоляюще глядя на мужчин большими карими глазами. — Здесь кое-чего недоставало, мне пришлось донести.

— Недоставало? Кофеварки, например? — поинтересовался Гейб.

— Это не кофеварка, а старая рухлядь, которую давно пора выбросить. — Нелл вытащила из коробки рулоны бумажных полотенец, чистящий спрей и сверкающую белизной кофеварку.

— Вы ее купили? — удивился Гейб.

— Нет, это моя собственная. И кофе тоже.

Она оторвала бумаги от рулона, брызнула очистителем на шкаф и мгновенно протерла поверхность. Бледная тень руки мелькнула на темном дереве.

— Все равно ближайшие шесть недель мне придется пить здесь кофе. А ваш в рот взять нельзя.

— Спасибо, — пробормотал Райли, явно завороженный ее действиями. Что ж, его можно было понять. Грация и расторопность в одном флаконе. Гейбу еще не доводилось встречать подобных женщин. Ни одного лишнего жеста.

Нелл включила в сеть маленькую белую кофемолку и насыпала зерна из блестящего коричневого пакетика.

Густой сладкий аромат наполнил комнату.

— Господи, какое амбре! — простонал Райли.

Нелл поставила на блюдца чашки, и Гейб невольно отметил, что кожа у нее почти такая же белая, что и фарфор.

— Как вы пьете?

— Четыре ложки сливок, две сахара, — отрапортовал Райли.

Она замерла с маленьким пакетом в руках.

— В самом деле?

— Он очень молод, — пояснил Гейб. — Я пью черный.

— Он ужасная зануда, — парировал Райли. — Это настоящие сливки?

— Настоящие.

Райли бесцеремонно заглянул в коробку и вытащил бутылку моющего средства для стекол.

— А это для чего?

— Для уборки офиса. Вам следовало бы нанять уборщиц.

— У нас они есть, — нахмурился Гейб. — Приходят раз в неделю. По средам.

Нелл покачала головой:

— Тут не убирали по крайней мере месяц. Смотрите, на подоконнике слой пыли толщиной в палец.

Гейб только сейчас заметил, какая вокруг грязь. Везде, кроме книжного шкафа, где гордо пыхтела новая кофеварка. Он и забыл, что кофе может пахнуть так чудесно.

— Номер службы уборки в справочнике, — сказал он и открыл дверь в кабинет. — Фирма «Помощник домохозяек».

— Шутите, — хмыкнула Нелл.

Гейб поскорее прикрыл за собой дверь. Слава Богу, есть где спрятаться от бойкой секретарши. В комнате, похожей на филиал ада. Почему он раньше этого не видел?

Он уселся за стол, освещенный ярким светом из разбитого окна. Комната завалена бумагами, пластиковыми чашками, книгами, сброшенными с полок. Когда здесь в последний раз наводили порядок? Некоторые завалы, похоже, не разбирались со времен отца. Клавиатура компьютера похоронена под горой документов, повсюду пыль… Гейб ощутил досаду.

И все из-за Элинор Дайсарт! Он ничего не замечал, пока она не заявилась в офис со своей кофеваркой, фарфоровыми чашками и выражением решимости, казавшимся странным на ее нежном лице. Гейб вспомнил, как пьяный отец декламировал Ротке, чтобы умиротворить разъяренную жену: «Я знаю женщину, которой прелесть в каждой косточке видна…»

Элинор Дайсарт чересчур худа и чересчур бледна, но прелестна каждой косточкой своей.

— Я вызвала уборщиц, — сообщила она, ставя перед Гейбом чашку. — Они не были у вас полтора месяца, потому что никто не соизволил оплатить им последнюю уборку.

Гейб мгновенно забыл об отце.

— Как это «не соизволил»? Я лично подписывал чеки.

— Если верить их бухгалтеру, за июль и август они ничего не получили. Где вы храните оплаченные квитанции? Я перешлю бухгалтеру по факсу.

— Стол в приемной, нижний правый ящик. — Гейб открыл бухгалтерскую программу и отыскал файл «Домашнее хозяйство». На экране высветилось восемь записей, включая две за июль и август. — Вот, пожалуйста.

Нелл подошла к компьютеру.

— У меня это тоже есть? Прекрасно, я обо всем позабочусь. Спасибо.

— За что? — удивился Гейб, но она устремилась к дверям с видом женщины, обретшей цель в жизни.

Он взял чашку кремового цвета с голубой ручкой, простую, но изящную. Она пришлась как раз по руке: невероятная роскошь после невесомой пластмассы, из которой он пил последние годы.

Гейб сделал глоток и прикрыл глаза: кофеин разносил энергию по всему телу и ласкал язык. Заглянув в чашку, он обнаружил, что по мере уменьшения количества кофе на светлом фарфоре проступают голубые точки. До чего нелепо! Впрочем, очаровательная вещица. И совершенно не соответствует облику женщины, минуту назад вышедшей из кабинета.

Может, он неверно судит о ней? Может, она просто нервничает, потому что это ее первый рабочий день? Впрочем, не важно. Лишь бы она всегда готовила такой кофе.

Через четверть часа он вышел в приемную за добавкой и увидел, что она озабоченно хмурится.