Страница 18 из 19
Условий дарения Павел Михайлович Третьяков назвал несколько: он пожизненно остается попечителем галереи и продолжит пополнение собрания картин, а галерея должна быть «открыта на вечное время для бесплатного обозрения всеми желающими».
Дар братьев Третьяковых родному городу явился событием огромной важности и для Москвы, и для культурной жизни всей страны. Современники по достоинству оценили его, откликнувшись множеством приветствий создателю музея. К открытию галереи был приурочен 1-й Всероссийский съезд художников. Передвижники, творческие искания которых Третьяков самоотверженно поддерживал многие годы, писали в адресе собирателю: «Весть о Вашем пожертвовании давно уже облетела Россию и во всяком, кому дороги интересы русского просвещения, вызвала живейшую радость и удивление значительности принесенных Вами на его пользу усилий и жертв».
Газета «Новости» писала тогда: «Говорят, будто по покупной цене картин Третьяковская галерея стоит 1,5 миллиона рублей. Подите-ка, купите ее теперь по этой цене! Ей, милостивые государи, нет теперь цены! Она является беспримерным и бесценным художественным собранием».
Передачу Галереи городу Павел Михайлович хотел произвести как можно более тихо, не желая быть центром общего внимания и объектом благодарности. Ему это не удалось, и он был очень недоволен. Третьякова особенно огорчил собранный в Москве съезд художников, на который он не пошел, и статья В. В. Стасова в «Русской старине». Эта статья появилась в декабрьской книжке 1893 года и произвела большое впечатление. В ней впервые было обрисовано то значение, которое имело третьяковское собирательство картин для развития русского искусства и, в частности, живописи. Вот как характеризует Стасов Третьякова как собирателя: «С гидом и картой в руках, ревностно и тщательно пересмотрел он почти все европейские музеи, переезжая из одной большой столицы в другую, из одного маленького итальянского, голландского и немецкого городка в другой. И он сделался настоящим, глубоким и тонким знатоком живописи. И все-таки он не терял главную цель из виду, он не переставал заботиться всего более о русской школе. От этого его картинная галерея так мало похожа на другие русские наши галереи. Она не есть случайное собрание картин, она есть результат знания, соображений, строгого взвешивания и всего более, глубокой любви к своему дорогому делу».
Третьяков продолжал пополнять собрание. Например, в 1894 году он передал галерее 30 картин, 12 рисунков и мраморную статую «Христианская мученица» работы М. М. Антокольского; занимался изучением коллекции, с 1893 года издавал ее каталог (с 1896 года – под названием «Каталог художественных произведений Городской галереи Павла и Сергея Третьяковых»).
Но, несмотря на грандиозность и значимость предпринятого дела, Павлу Михайловичу были присущи сдержанность и некоторая замкнутость. Даже его обширная переписка не дает исчерпывающего представления о вкусах, мнениях и взглядах этого человека. Но некоторые факты могут показаться интересными.
Третьяков избегал встреч только с двумя категориями представителей власти – светской и духовной. Однажды ему сообщили, что в галерею прибудет Иоанн Кронштадский. Популярность этого священнослужителя среди верующих была огромной, многие считали его святым. В день посещения галереи Иоанном Кронштадским Третьяков ранним утром уехал в Кострому, на свою фабрику: «Скажите, что меня экстренно вызвали по делам фирмы на несколько дней».
Был только один визит высокого гостя, когда Павла Михайловича все-таки вынудили присутствовать при осмотре его коллекции: в 1893 году галерею посетил Александр III с супругой. Их сопровождали министры граф С. Ю. Витте, граф И. И. Воронцов-Дашков и президент Академии художеств, брат царя Великий князь Владимир Александрович.
Одним из отличительных качеств Третьякова была его неприязнь ко всякого рода политической рекламе, чинам и званиям. Павел Михайлович неоднократно отказывался от торжественного празднования основанных им благотворительных учреждений. Пожалование званий также вызывало в нем только раздражение. В одном из его писем жене можно найти следующие слова: «Я был бы в самом хорошем настроении, если бы не неприятное для меня производство в Коммерции Советники, от которого я несколько лет отказывался и не мог отделаться. Теперь меня уже все, кто прочел в газетах, поздравляют, и меня это злит. Я, разумеется, никогда не буду употреблять это звание, но кто поверит, что я говорю это искренне».
Когда же П. М. Третьякову сообщили о пожаловании ему императором Александром III дворянства, то речь шла уже не о нелюбви к чинам, а о вошедшей в поговорку купеческой гордости. Третьяков ответил: «Очень благодарен Его Величеству за великую честь, но от звания дворянина отказываюсь… Я родился купцом, купцом и умру».
Естественно, П. М. Третьяков пользовался огромным общественным уважением. В наши дни, когда большинство простых людей по меньшей мере настороженно относится к предпринимателям, следующая сцена кажется почти невероятной. Е. К. Дмитриева вспоминает: «Как-то мой муж ехал на извозчике по Мясницкой. Впереди он обратил внимание на кого-то, едущего на плохой лошадке, в стареньких санках… вид кучера какой-то неказистый, а самого седока почти не было видно за большим поднятым воротником шубы – однако все встречные, и на хороших рысаках, и просто прохожие… только увидя встречную скромную фигуру, усиленно все кланяются. Мужа это заинтересовало – кто же это, заслуживающий такого почета? Он попросил извозчика обогнать впереди едущего, и, когда обогнали, муж мой оглянулся и с восхищением увидел Павла Михайловича. Обеими руками он снял шапку и как можно низко поклонился Павлу Михайловичу – великому создателю Третьяковской галереи».
В конце ноября 1898 года Третьяков слег, началось обострение язвы желудка. Он отказался от консилиума врачей. Скрывая свои страдания от близких, каждое утро вызывал к себе служащих галереи и торговой конторы с докладами. О галерее он думал и в свое последнее утро 4 декабря 1898 года. Молча выслушав сообщения, Павел Михайлович угасающим голосом произнес: «Берегите галерею…» и тотчас умер. Эти слова были последними.
Похоронили П. М. Третьякова на Даниловском кладбище. А в 1948 году прах был перенесен на Новодевичье кладбище. В. В. Стасов в некрологе на смерть Павла Михайловича писал, что Третьяков умер знаменитым не только на всю Россию, но и на всю Европу: «Приедет ли в Москву человек из Архангельска или из Астрахани, из Крыма, с Кавказа или с Амура – он тут же назначает себе день и час, когда ему надо, непременно надо, идти на Замоскворечье, в Лаврушинский переулок, и посмотреть с восторгом, умилением и благодарностью весь тот ряд сокровищ, которые были накоплены этим удивительным человеком в течение всей его жизни».
После смерти Павла Михайловича Третьякова, галерея, по его завещанию, отошла в собственность города Москвы. В июне 1899 года Московской городской думой был создан попечительский совет – коллегиальный орган по управлению Галереей. Кроме Городского головы, князя В. М. Голицына (председателя совета), в него вошли В. А. Серов – от российских художников, И. С. Остроухов и И. Е. Цветков – от московских коллекционеров. Семью основателя представляла вторая дочь Третьякова, Александра Павловна Боткина.
Главной своей целью совет видел пополнение коллекции. Приобретались как произведения старого, так и нового искусства. Члены совета пристальное внимание уделяли приобретению картин современных художников. Их интересовало творчество молодых петербуржцев, создавших в 1898 году объединение «Мир искусства», москвичей из Союза русских художников, экспонентов выставки «Голубая роза». За первые три года существования совета в собрании прибавилось около семидесяти произведений. Во времена попечительства И. С. Остроухова в Галерее существенно расширился раздел, посвященный портретам, кисти живописцев XVIII века. Но вновь поступавшие работы размещались отдельно от основного собрания – в залах, которые специально отстраивались в бывшем жилом доме Третьякова.