Без ума от тебя

— Конечно, — выдохнула Дарла. — Не верю своим ушам…

Макс наклонился и поцеловал ее — прежний, крепкий, надежный Макс, и это было так замечательно, что Дарла бросилась ему на грудь, поцеловала и изо всех сил прижалась к нему.

— Не бросай меня. — Он уткнулся лицом в ее волосы. — Никогда больше не уходи от меня.

— Я и не смогу. Тебя нельзя оставлять одного, ты слишком непредсказуем. Только Господу известно, что ты купишь в следующий раз. — Дарла вновь поцеловала его, еще крепче, счастливая, что может это сделать, что наконец они опять вместе. — Как я скучала без тебя! Я так рада. Не могу поверить своему счастью.

Макс рассмеялся, и Дарла поняла, что он чувствует облегчение. Напряжение оставило его, и он вновь превратился в прежнего Макса.

— Говорил ли я когда-нибудь тебе, как соблазнительно ты выглядишь в футболке? — спросил Макс, и Дарла вздрогнула, ощутив его руки на своей спине.

— Нет, никогда. — Она покачала головой и проглотила слезы. Сейчас не время плакать. — Никогда не говорил.

— А без нее ты еще лучше. — Его руки скользнули под футболку.

Дарла прижалась к мужу, вдыхая его запах, и закрыла глаза, когда он начал ласкать ее.

— Я так тосковала по тебе!

— Хвала Господу! — отозвался Макс и начал стягивать с нее футболку.

— Макс, мы не дома. — Дарла поежилась от холода и прикрыла руками грудь.

— Это наша собственность, а не общественная. — Глаза Макса горели от страсти. Наконец-то он так смотрел на нее! Дарла отняла руки от груди.

— Я знаю, тебя нелегко возбудить, — продолжал Макс, расстегивая ее лифчик, как в старые добрые дни. — Ты долго раскачиваешься. — Он сорвал лифчик, провел ладонями по ее груди, и Дарла закрыла глаза. — Поэтому мы можем просто потискаться, пока ты не скажешь «хватит». — Макс наклонился и поцеловал ее грудь. — Обещаю остановиться, как только ты попросишь. — Едва не подмяв Дарлу под себя, Макс потянулся к застежке джинсов.

— Не останавливайся, — сказала Дарла, и он снова наклонился к ее груди. — Давай до конца. Только не проболтайся ребятам в классе. Пусть они и впредь считают меня хорошей девочкой.

— Самой лучшей, — задохнулся Макс, и Дарла, сняв с него рубашку, забралась ему на колени.

Билл заглядывал в дом Куинн сквозь сломанные ставни. Ник и Куинн были в гостиной, куда Билл не мог заглянуть — следовало и там сломать ставни. И как это он не подумал об этом заранее? Но не беда: займется этим завтра. Когда Нику придет время отправляться домой, они, возможно, выйдут через заднюю дверь, поэтому Билл продолжал наблюдать за пустой комнатой. Но вот они появились в этой комнате и направились в кухню. Билл перебежал к кухонному окну и заглянул внутрь через тюлевую занавеску. Ник открывал дверцу буфета, Куинн держала руки под краном, и Билл поморщился, сообразив, что заставил ее страдать больше, чем хотел. Если бы только она его слушала, он не поднял бы на нее руку. Билл сердито посмотрел на собаку, которая стояла на своих кривых лапах, наблюдая за действиями Куинн. Все началось из-за этой мерзкой твари.

Ник вынул из буфета коробку и опустил ее на стойку. Потом взял голубое полотенце, и Куинн протянула ему руки. Он осторожно вытер запястья, и у Билла сжалось горло. На месте Ника следовало быть ему. Именно он должен ухаживать за Куинн, а не старый приятель. Друзья — это хорошо, и Билл радовался тому, что у Куинн есть Ник, но лучше бы Ника сейчас здесь не было. Если бы не он, Куинн отправилась бы домой с Биллом, и в эту минуту именно он, Билл, вытирал бы ей запястья.

Ник открыл коробку, вынул бинт и начал накладывать повязку, низко наклонив голову, чтобы лучше видеть. Слишком низко. Если бы их увидел кто-то посторонний, эта близость не осталась бы незамеченной. Хотя это всего лишь старый добрый Ник. Ник перевязал запястья Куинн и аккуратно закрепил бинт пластырем. Потом Куинн что-то ему сказала, и он рассмеялся, стоя слишком близко к ней.

Билл нахмурился. Куинн следует быть осторожной. Мало ли что взбредет в голову Нику.

Ник вновь взял бинт и обмотал его вокруг запястий Куинн — совершенно бессмысленный поступок, ведь ее руки уже перевязаны, — на сей раз обернув оба запястья разом, скрепив их вместе и продолжая смеяться. Куинн подняла руки, и Ник, поднырнув под них, выпрямился. Теперь связанные руки Куинн лежали на его плечах, а сама она привалилась к его груди.

Лишний бинт размотался и упал на пол. Билл сосредоточил все внимание на марлевой ленте, соскальзывающей по спине Ника, лишь бы не видеть, как смеется Куинн, как прижимается к нему, как его руки ложатся на ее бедра. В ушах Билла молотами застучала кровь. А потом Ник крепко поцеловал Куинн, совсем не дружеским поцелуем, а как любовник — значит, они любовники! Он целовал ее, сжимая ладонями ее ягодицы под джинсами, а руки Куинн ухватились за ворот его рубашки — это было еще хуже, и Билл едва не задохнулся. И вдруг Ник потянул Куинн к лестнице, продолжая целовать ее, целовать его Куинн — у Ника нет никаких прав на нее! — а проклятая собака путалась у них под ногами…

И только когда они ушли спустя минуты — или часы? — он совершенно потерял счет времени, — Билл вдруг понял, что яростный вопль звучит лишь в его голове.

Куинн наблюдала, как Ник снимает с себя рубашку. У него такое восхитительное тело, и сейчас оно будет принадлежать ей. Но на сей раз она сможет прикоснуться к нему. Сейчас Ник будет повсюду — снаружи и внутри; он поможет ей избавиться от страшных воспоминаний. Куинн подумала о Билле и, на мгновение похолодев, тут же выбросила из головы все мысли о нем. Ник рядом. Ей нечего бояться.

— Быстрее, — поторопила она.

— Ш-шш… — Ник оглянулся на закрытую дверь. — Не разбуди Джо. Мне совсем не хочется, чтобы он вошел сюда и поднял переполох.

Ник стянул с себя джинсы. Он был великолепен.

— Я без ума от твоего тела, — шепнула Куинн. — Подай-ка его сюда.

— Какая ты нетерпеливая. — Ник забрался под одеяло и обнял ее. Куинн чуть подвинулась, и он оказался сверху.

— Ты — мой.

— Не возражаю. — Ник провел ладонями по ее рукам и, нащупав запястья, положил их себе на спину.

— Ты будешь помнить меня целую неделю, — прошептала Куинн, ерзая под ним.

— Я не забываю о тебе ни на секунду. — Ник поднял голову и поцеловал Куинн, ухватив ее губы своими, запуская язык ей в рот, и Куинн вновь охватил трепет. — Я постоянно думаю о тебе и удивляюсь, что могу делать что-то еще. Каждый раз, когда ты показываешь мне спину, мне хочется задрать тебе подол, когда стоишь ко мне лицом, мне хочется прижать тебя к стене, а когда тебя нет рядом, я закрываю глаза и представляю тебя обнаженной в моей постели. — Он опять поцеловал Куинн, и кровь ее забурлила. Ник воспламенял ее своими словами, губами, великолепным телом.

— А мне почему-то не удается диктовать свою волю в интимных отношениях, — призналась она, стараясь сохранять самообладание, но Ник уже втискивался между ее бедер. Куинн напряглась всем телом, и он тут же отпрянул.

— Как знать… — Ник поцеловал ее в шею, явно не замечая того, что Куинн завладела его руками. — Будь здесь плетка и наручники, ты могла бы натворить немало бед.

Она выпустила его запястья.

— Я могу натворить бед и без наручников. — Куинн начала покрывать поцелуями его грудь, спускаясь все ниже.

— О Господи! — услышала она голос Ника, коснувшись языком его живота. — Ты была права. Я твой навеки.

«Еще бы», — подумала Куинн и забылась в его объятиях.

Ник проснулся в восемь утра (как обычно) и обнаружил, что одеяло сползло (как всегда), а на его плече покоится голова Куинн (такого еще не бывало). Его охватил испуг, но потом Куинн шевельнулась во сне, ее шелковистые волосы скользнули по его коже, и он, вспомнив о вчерашнем происшествии на сцене и о стычке с Биллом, испытал облегчение. Ведь Куинн рядом с ним — значит, ей ничто не угрожает. Она еще раз шевельнулась — как приятно, — и Ник, повернувшись, прижался к спине Куинн, наслаждаясь ее теплом.