Дочь Сталина

Но некоторые люди, близко знакомые с Надеждой Аллилуевой, уверены в том, что не ревность и не скверное отношение мужа подтолкнуло ее к самоубийству.

Известно, что летом 1932 года она передала Сталину обращение Всесоюзной конференции союза «Защиты ленинизма», в котором говорилось, что он завел страну в тупик. «По своему объективному содержанию роль Сталина — это роль Азефа ВКП(б) пролетарской диктатуры и социалистического строительства. Он губит ленинизм под видом ленинизма, пролетарскую диктатуру под флагом пролетарской диктатуры, социалистическое строительство под флагом социалистического строительства…» На Надежду Сергеевну это обращение произвело самое тяжелое впечатление, которое уже не могло рассеяться.

А вот что вспоминает Борис Бажанов: «Ее трагический конец известен, но, вероятно, не во всех деталях. Она пошла учиться в Промышленную академию. Несмотря на громкое название, это были просто курсы для переподготовки и повышения культурности местных коммунистов из рабочих и крестьян, бывших директорами и руководителями промышленных предприятий, но по малограмотности плохо справляющихся со своею работой. Это был 1932 год, когда Сталин развернул гигантскую всероссийскую мясорубку — насильственную коллективизацию, когда миллионы крестьянских семей в нечеловеческих условиях отправлялись в концлагеря на истребление. Слушатели Академии, люди, приехавшие с мест, видели своими глазами этот страшный разгром крестьянства. Конечно, узнав, что новая слушательница — жена Сталина, они прочно закрыли рты. Но постепенно выяснили, что Надя превосходный человек, добрая и отзывчивая душа, увидели, что ей можно доверять. Языки развязались, и ей начали рассказывать, что на самом деле происходит в стране (раньше она могла читать только лживые и помпезные реляции в советских газетах о блестящих победах на сельскохозяйственном фронте). Надя пришла в ужас и бросилась делиться своей информацией к Сталину. Воображаю, как он ее принял — он никогда не стеснялся называть ее в спорах дурой и идиоткой. Сталин конечно же утверждал, что ее информация ложна и что это контрреволюционная пропаганда. «Но все свидетели говорят одно и то же». «Все?» — спрашивал Сталин. «Нет, — отвечала Надя, — только один говорит, что все это неправда. Но он явно кривит душой и говорит это из трусости; это секретарь ячейки Академии — Никита Хрущев». Сталин запомнил эту фамилию. В продолжавшихся домашних спорах Сталин, утверждая, что заявления, цитируемые Надей, голословны, требовал, чтобы она назвала имена: тогда можно будет проверить, что в их свидетельствах правда. Надя назвала имена своих собеседников. Если она имела еще какие-либо сомнения насчет того, что такое Сталин, то они были последними. Все слушатели, оказавшие ей доверие, были арестованы и расстреляны. Потрясенная Надя наконец поняла, с кем она соединила свою жизнь, да, вероятно, и что такое коммунизм, и застрелилась. Конечно, свидетелем рассказанного здесь я не был, но я так понимаю ее конец по дошедшим до нас данным».

Светлана знала о существовании предсмертного письма матери, но никогда в глаза его не видела. Она не называет фамилий людей, державших это послание в руках Но они рассказывали ей, что это было не просто личное письмо оскорбленной жены к мужу, оно имело политический характер. Вот почему его уничтожили.

Сестра Надежды Анна Сергеевна, напротив, уверена, что никакого письма жена мужу не оставила, ибо она собственными глазами видела, как жаждал Сталин найти хоть какую-то записку в комнате супруги. Эта записка послужила бы подтверждением тому, что Надежда Сергеевна покончила с собой, а не была убита мужем. «Пойди к ней и собери все бумаги!» — приказал Анне Сергеевне Сталин, как только увидел ее. Но ведь он сам побывал в ее комнате раньше, чем туда вошла сестра жены!..

Светлане запомнился тот страшный день потому, что утром вдруг детей быстро одели и в неурочное время отправили гулять, С ними никто не разговаривал, на их вопросы не отвечали, хотя они поняли, что что-то произошло. Воспитательница Наталия Константиновна не беседовала с детьми, как обычно, на какую-то познавательную тему, а утирала платком глаза.

Они походили по Александровскому саду, затем детей отправили в Соколовку, еще одну дачу Сталина. К вечеру осиротевших детей навестил Ворошилов. Он, вероятно, не собирался сначала сообщать им о смерти матери, попытался затеять какую-то игру, но не выдержал: слезы покатились из его глаз, и на встревоженный крик Василия: «Дядя Клим! Что произошло?» — Ворошилов ответил: «Умерла ваша мама…»

Пока происходила эта драматическая сцена, в редакции газеты «Известия» шли дебаты, каким образом следует для широкой общественности объяснять смерть Аллилуевой. Главный редактор, И. М. Гронский, так и не получив никаких указаний из канцелярии генсека, поехал к начальнику канцелярии Поскребышеву.

Тот сказал, что он и сам ничего не знает, кивнул в сторону кабинета генсека и произнес: «Иди и спроси его сам…» Но Гронский, в свою очередь, не отважился сделать это. В конце концов он решил о причине смерти Надежды Сергеевны ничего не писать, ограничиться одним некрологом.

«Преждевременно ушла от нас Надежда Сергеевна Аллилуева, еще молодая, в полном расцвете сил и энергии. Тов. Аллилуева родилась в 1901 г., 22 сентября, в семье рабочего, старого большевика-подпольщика, и еще совсем молодой, в 1918 году, вступив в ряды ВКП(б), со всей энергией отдавалась партийной и советской работе.

Тов. Аллилуева работала с 1919 года в секретариате Ленина. В период Гражданской войны — на Царицынском фронте. Позже т. Аллилуева работала в журнале «Революция и культура» при «Правде», откуда была партией откомандирована на учебу в Промышленную академию. 1 декабря с. г. Надежда Сергеевна должна была закончить Всесоюзную промышленную академию и Менделеевский институт искусственного волокна. Болезненное состояние не могло приостановить ее большевистского упорства в учебе».

О «болезненном состоянии», о том, что покойная была человеком с весьма неуравновешенным характером, написал Владимир Бонч-Бруевич. Писался этот опус, скорее всего, с одобрения Сталина. Но Гронский, зная, каким ровным и спокойным человеком была Надежда Сергеевна, отказался печатать статью и вернул ее автору.

Между тем М. А. Сванидзе записала в своем «Дневнике»: «Канель (врач. — В. С.) мне сказала, после смерти Нади, что при просвечивании рентгеном установили, что у нее был череп самоубийцы»…

9 ноября Светлану и Василия привезли в Москву, чтобы они смогли проститься с матерью. Нет нужды говорить о том, какое потрясение испытала шестилетняя девочка, когда увидела самого родного ей человека в гробу, со всех сторон уставленного цветами. Она страшно испугалась, когда ей сказали: «Подойди!» — и заплакала. Подруга матери Зинаида Орджоникидзе взяла ее на руки и поднесла к гробу. Светлана в ужасе отпрянула от мертвого лица, закричала, и тогда ее кто-то поскорее унес в соседнюю комнату.

Как ни странно, в этом жесте она как будто повторила отца, который на гражданской панихиде подошел ни минуту к гробу, вдруг оттолкнул его от себя руками и, повернувшись, ушел прочь.

11 ноября в газетах появилась хроника похорон Надежды Сергеевны:

«— 9 ноября, вечером, тело Н. С. Аллилуевой было перенесено из Кремля в здание ГУМа;

 — 8 часов вечера, почести покойной отдали члены ЦК ВКП(б), ЦКК, ЦИК, Коминтерна, МК и др. партийных и советских организаций;

 — 10-го утром открылся свободный доступ для всех;

 — непрерывный людской поток с 8 утра до позднего вечера лился в большой белый зал заседаний, где среди зелени, венков, траурных знамен лежит тело Надежды Сергеевны Аллилуевой;

 — тысячи рабочих, работниц, учащихся в глубоком безмолвии прошли мимо гроба. Двойная цепь желающих проститься с покойной протянулась по Красной площади, завернувши на улицу 25 Октября;

 — вчера днем в почетном карауле у гроба стояли коллективы «Правды», слушатели и профессура Промакадемии, Комакадемии, института Красной профессуры, Свердлова и других организаций…»