Страница 82 из 109
Начиная с момента своего восшествия на престол в 1949 году Ренье вынашивал надежду расширить границы своих владений. Ему хотелось вернуть два мелководных участка моря по обе стороны от Монако, превратив один из них в промышленную зону, а другой отдать под пляж, которого княжеству так не хватало. Большая часть щебенки и земли для засыпки мелководья могла быть получена от прокладки под Монте-Карло тоннеля для железнодорожной линии, связывавшей Ниццу и Ментону. Таким образом Ренье надеялся одним выстрелом убить сразу двух зайцев: убрать с глаз долой уродливые железнодорожные рельсы, а заодно высвободить землю под новую застройку. К началу шестидесятых эти планы уже близились к завершению, и Ренье не сомневался, что последует за ними. В Монако вырастет свой «Холидей-Инн»![27]
«Мое внутреннее чувство, — объяснял он в 1965 году Питеру Хокинсу, — подсказывает мне, что экономическое процветание княжества возрастет, если мы начнем с двух тысяч современных комфортабельных гостиничных номеров, которыми в свое время прославились американцы. Не какие-то там сногсшибательные «люксы», а современно оборудованные, удобные и привлекательные комнаты, самое большее — по пятнадцать долларов в сутки».
Еще до женитьбы на Грейс Келли честолюбивый князь был страстным поклонником всего американского — от джаза и бытовой техники и до стиля ведения бизнеса. Сеть однотипных отелей «Холидей-Инн» пользовалась в пятидесятые годы нашумевшим успехом, и с тех пор Ренье — по сути дела, тоже владелец гостиницы — внимательно изучал опыт американцев по внедрению на широкий рынок стандартов чистоты, комфорта и деловитости.
Построй княжество свой «Холидей-Инн», как сюда тотчас хлынет совершенно новый турист. Возможно, новый отель в чем-то за пояс заткнет чванливый, почивающий на лаврах «Отель де Пари», а кроме того, сумеет помочь Ренье осуществить еще одну долговременную цель, а именно: вырвать из руку ОМК его монополию на курортные услуги.
Как владелец контрольного пакета акций ОМК, Онассис вряд ли восторженно принял планы Ренье. Наоборот, он стремился сохранить за собой свою, едва ли не личную развлекательную площадку и вдобавок считал, что князь напрасно беспокоится по поводу будущего своего карликового государства.
— Монако до тех пор останется процветающим, — частенько говаривал Онассис, — пока в нем живут три тысячи самых богатых людей в мире.
Онассис интуитивно чувствовал, что именно он, а не Ренье, является подлинным хранителем всего того, что олицетворяет собой княжество.
— Он не успокоится, — ворчал Онассис, — пока не застроит весь Монте-Карло вдоль и поперек отелями и не наводнит его туристами и теми, кто уклоняется от налогов.
Этот вопрос часто становился предметом ожесточенных споров на борту яхты и многочасовых обсуждений в кабинете Ренье во дворце; правда, хитрый грек, вместо того, чтобы идти на открытую конфронтацию, предпочитал тянуть резину и потихоньку гнул свою линию.
— Его можно уговаривать час, два, три, — жаловался Ренье, совсем отчаявшись, — но когда он покидает ваш кабинет, можно не сомневаться, что он не сделает ровным счетом ничего из того, о чем ему говорилось.
И все же Ренье и Грейс по-прежнему не отказывались от приглашений покататься на яхте Онассиса. Грейс ощущала некоторую творческую связь с Марией Каллас. Ей нравилось просыпаться утром под переливы арпеджио великой певицы, упражнявшейся в эти часы в вокальном мастерстве. Однако к 1964 году стало все труднее совмещать бизнес и дружбу. Весной того же года Онассис скрепя сердце дал согласие на строительство в Монте-Карло жилого дома и двух отелей, однако настоял на том, чтобы ему дали гарантию, что там не будет построен «Холидей-Инн» или какой-либо другой из соперничающих отелей. Взбешенный, Ренье наложил на это решение вето, а затем по телевидению гневно обрушился на ОМК, обвиняя общество в летаргии и малодушии.
В ответ Онассис лишь удивленно пожал плечами. Критика Ренье, полагал он, направлена на ОМК, а не на него лично, хотя в душе Аристотель кипел от злости. Когда Шарль Грав, автор истории Монте-Карло, встретился с Онассисом в сентябре 1964 года, он обнаружил, что судовладелец пылает к Ренье ослепляющей ненавистью и только тем и занят, что собирает на князя разнообразный компромат. Онассис с самого начала намеренно избегал обращаться к Ренье со словами «Высочество» или «Монсиньор», как раболепно поступали другие. Только в самых что ни на есть официальных случаях он отступал от привычного обращения «Ренье», а в разговорах со своими подчиненными именовал князя «месье Гримальди». «В мире современного бизнеса, — ехидно замечал Онассис, — нет места рассуждениям о божественном праве».
Однако в конечном счете именно опереточный князь оказался более проницательным бизнесменом — или, по крайней мере, более умелым проводником «реальной политики». В 1966 году отмечался столетний юбилей Монте-Карло, и юбилейные торжества включали в себя визит Ренье и Грейс в Париж в честь восстановления добрососедских отношений с Францией. В беседе с де Голлем Ренье заручился поддержкой последнего в своей стратегии наступления на Онассиса, а кроме того, поручил Грейс высказать официальную позицию Гримальди — правда, что довольно странно, в журнале «Плейбой».
«По нашему мнению, вклад месье Онассиса в Общество морских купаний Монте-Карло не столь важен для всей его «империи» в целом, — заявила Грейс в длинном интервью, которыми «Плейбой» имел обыкновение заполнять свободное место между обнаженными красотками. — У него имеются более крупные и важные предприятия, чем Монте-Карло. Как мне кажется, тот факт, что ему принадлежит большая часть акций, а поэтому и контроль над казино Монте-Карло, свидетельствует лишь о том, что Месье Онассис приобрел их, скорее, ради собственной забавы, нежели в интересах дела».
В июне 1966 года Ренье вынудил свой Национальный Совет принять постановление о выпуске шестисот тысяч новых акций ОМК, причем все они сразу приобретались правительством Монако. Ренье одним махом ликвидировал монополию Онассиса. Последний же незамедлительно подал на князя в суд. А так как по закону судовладелец мог держать тяжбу только в суде Монако, выиграть иск оказалось для него безнадежным делом. Верховный суд Монако принял решение в пользу Ренье. Казначейство княжества выплатило Онассису его долю (десять миллионов франков), и Ренье наконец-то стал полноправным хозяином в собственном доме. В контексте истории семьи Гримальди и их владычества в Монако данная победа Ренье явилась даже более важным событием, нежели женитьба на Грейс. Теперь ОМК целиком являлось собственностью Монако, и пока княжество держало в своих руках контрольный пакет акций, ему не страшны были никакие Онассисы.
Грейс активно участвовала в организации столетнего юбилея, который благодаря триумфу Ренье приобрел новые масштабы. В Монако проводились концерты, устраивались балы, балетные постановки, музыкальные вечера. Самый священный момент наступил в ноябре 1966 года, когда по приказу Ренье был перезахоронен прах его предков: из склепа их останки были перенесены в апсиду[28] собора. Альбер-мореплаватель, Шарль III (основатель Монте-Карло), Флорестаны и Ипполиты давно минувших веков — каждый из правивших в Монако князей нашел успокоение под собственной, отделанной бронзой, внушительной мраморной плитой. Княжеские могилы образовали на полу вокруг алтаря торжественный полукруг. Эта династическая «выставка» прибавила триумфальному году Ренье дополнительную весомость. Прошло не слишком много времени, и вниз к морю, урча моторами, поползли бульдозеры, чтобы расчистить площадку для «Холидей-Инн».
В 1965 году Грейс снова стала матерью.
1 февраля, после двух неудачных попыток, она наконец родила своего третьего ребенка. Принцесса Стефания Мария Элизавета была на семь лет младше своего брата Альбера и на восемь — Каролины. Она сразу стала любимицей всей семьи, причем родители, для которых ее появление на свет явилось долгожданным праздником, лелеяли и баловали ее без меры.
27
«Холидей-Инн» — международная сеть гостиниц.
28
Апсида (архит.) — полукруглая, иногда многоугольная, выступающая часть здания, имеющая собственное перекрытие.