Страница 10 из 20
Серьезной проблемой для султана стала репопуляция Константинополя. В связи с деградацией Византийской империи и сокращением ее населения, численность населения города, насчитывавшего в VI—X веках до миллиона жителей, к 1453 г. уменьшилась примерно до 50 тысяч. По приказу Мехмета II православным было разрешено вернуться, им гарантировалась защита их собственности и религии, а также помощь со стороны правительства в перестройке их домов и лавок. Захваченные турецкими войсками пленные были освобождены и расселены в районе Фанар, их на время даже освободили от всех налогов. Губернаторы провинций, как в Румелии, так и в Анатолии, должны были послать в Константинополь 4 тысячи семей (христианских или мусульманских), чтобы занять пустующие дома. Около 30 тысяч крестьян, захваченных в ходе боевых действий, доставили для заселения брошенных деревень в окрестностях Константинополя, чтобы снабжать город продовольствием.
Также султан приказал купцов и ремесленников из захваченных городов переселить в Константинополь, что бы помочь его восстановлению и экономическому развитию. В их числе были иммигранты из Салоник с их большой еврейской общиной, а также много евреев из Европы. За последующие 25 лет евреи стали третьей по численности (после мусульман и христиан) группой населения Константинополя.
Позже в город прибыли еще 5 тысяч семей из Трапезунда и окрестностей, а также из Анатолии, Морей и с островов Эгейского моря. Они расселялись в кварталах города, которым давали названия мест своего происхождения, как-то: Аскарай или Караман. Помимо знатных семей, переселялись владельцы лавок, ремесленники и строители.
Со временем греки, армяне, евреи стали переселяться в Константинополь добровольно, чтобы заработать на растущем благосостоянии города.
А тем временем оборонительные сооружения Золотого Рога на другом берегу были снесены и вместе с портом Галата восстановлено предместье Пера, чтобы стать турецким городком, в котором проживали также генуэзцы и другие латиняне. Турецкий автор вскоре после завоевания Константинополя писал: «Как интересен этот город Стамбул; за одну медную монету вас могут перевезти на лодке из Румелии во Франкистан».
Вскоре Константинополь снова стал процветающим городом с огромным количеством ремесленных мастерских и базаров, отличавшийся смешанным населением, в 3—4 раза большим, нежели до его завоевания. Всего за век население города возросло до полумиллиона человек, из которых турки составляли чуть больше половины.
В южной части города, там, где сухопутные оборонительные сооружения соединяются с береговыми, турки в 1457—1458 гг. построили крепость. Точнее, они добавили к четырем башням древней стены императора Феодосия еще три большие башни. Отсюда и пошло название крепости Едикуле — семь башен. В исторической литературе она более известна как Семибашенный замок.
Через новую крепость проходила византийская Триумфальная дорога, ведшая к Форуму. Среди греков ходила легенда, что через Золотые ворота по Триумфальной дороге в Константинополь войдет освободитель Византии. Узнав об этом, суеверный Мехмед II приказал заделать Золотые ворота, оставив лишь узенькую калитку.
Первоначально в Едикуле хранились казна и архив султана. Через несколько десятилетий крепость стала главной тюрьмой Константинополя. Там же производились пытки и казни. С XVI и до 20-х годов XIX века в Едикуле султаны отправляли иностранных послов после разрыва дипломатических отношений.
После взятия Константинополя султан Мехмед примерно на полгода уехал в Едирне, а затем вернулся в Константинополь, который повелел сделать столицей Османской империи. Поначалу султан поселился в построенном для него дворце в районе нынешней стамбульской площади Баязид. К настоящему времени от этого дворца ничего не сохранилось, однако гарем старого дворца размещался отдельно, ближе к византийскому акрополю.
Замечу, что Мехмед II не пожелал жить в роскошном дворце византийских императоров. Не в последнюю очередь это было связано с кочевым образом жизни турок. Но все равно повелителю Второго Рима нужен был представительский дворец.
И тогда Мехмед в 1459 г. приказывает разрушить греческий акрополь за исключением церкви Святой Ирины, обращенной в арсенал, а затем в монетный двор, но строит не дворец, а большой дворцовый комплекс Топкапы. Его с полным правом можно назвать и городом — с мечетями, банями и даже зоопарком. Там жили и работали более 50 тысяч человек, то есть больше, чем во многих столицах западноевропейских государств. По площади дворец Топкапы вдвое больше нынешнего государства Ватикан.
В ряде турецких источников Топканы называется Сералем (от персидского Serai — большой дом, дворец).
Дворец Топкапы устроен по принципу четырех дворов (авлу), окруженных стеной и разделенных между собой. Главные ворота — Ворота Повелителя, или Баб-ы Хюмаюн, — ведут в первый двор, в котором находились служебные и подсобные помещения. За Воротами Приветствия (Баб-ус-селям) во втором дворе помещались канцелярия дивана и казна. Проходом в третий двор служат Ворота Блаженства (Баб-ус-саадет). Здесь располагались гарем и эндерун (внутренние покои). В различных палатах внутренних покоев размещалась школа Эндерун — центр подготовки управленческих кадров. В четвертом дворе находятся павильоны Реван, Софа и Меджидие, башня Башлала, мечеть Софа, павильон для обрезаний, гардеробная и другие помещения.
Как правило, гаремом управляла мать правившего султана. Важно отметить, что первоначально гарем и изразцовый павильон размещались недалеко от Топканы, но вне (!) его. Мало кому известно, что султаны до Сулеймана Великолепного никогда не жили в гареме, а лишь периодически посещали его. А жены, соответственно, никогда не появлялись в султанском дворце.
Однако мы забежали вперед, а Мехмед II был прежде всего завоевателем, и как в песне: «Первым делом, первым делом самолеты», а гаремные красавицы — потом. Заниматься гаремом и строить дворцы и мечети в Константинополе султану мешало множество врагов: трансильванский правитель Хуньяди, сербский деспот Георгий Бран-кович, албанский правитель Скандербег, а также венецианцы в Греции и Эгейском море.
В 1456 г. 150-тысячная турецкая армия двинулась вверх по Дунаю, сопровождаемая флотилией речных судов. Несколько тяжелых бомбард везли на судах, а другая часть была отлита в Софии.
Целью Мехмеда II была крепость Белград, стратегическое положение которой при слиянии рек Дуная и Савы делало ее ключом к Венгрии. Чтобы заблокировать крепость со стороны Дуная, султан разместил выше по течению цепь из лодок, которая служила заграждением, перетянутым поперек реки. С берегов тяжелая турецкая артиллерия взяла под прицел западные стены крепости. Здесь, на макушке холма, в начале июня был установлен султанский шатер, перед которым разместились укрепления янычар, ярусы которых тянулись вокруг и ниже шатра. Мехмед, слишком уверенный в себе теперь, после взятия Константинополя, не ожидал никаких трудностей со взятием Белграда.
В начале июля 1456 г. турецкая кавалерия разорила окрестности крепости, а артиллерия начала двухнедельную бомбардировку, наносившую стенам значительный ущерб, но не вызывавшую особых потерь среди осажденных.
14 июля снизу по Дунаю к Белграду подошла венгерская флотилия речных судов Яноша Хуньяди, а его кавалерия выстроилась вдоль берегов, чтобы не допустить подхода подкрепления к туркам и отрезать им путь к отступлению. Жестокий бой длился пять часов. В конце концов венграм с их более легкими и маневренными судами удалось прорвать цепь турецких кораблей. Они потопили две галеры вместе с их командами и захватили еще четыре вместе с вооружением. Остальные суда турецкой флотилии, заваленные убитыми и ранеными, пытались уйти, но Мехмед II приказал их сжечь, чтоб не достались в руки врагов.