Ночь дракона

Аконит приветствовал меня хриплым ржанием, похожим на рык: он один сохранял относительное спокойствие, прижав к голове уши, вздернув губу и злобно глядя куда-то вверх.

Проклятие! В конюшне было темно, проблески молний еще позволяли кое-как разглядеть денники, но перекрытие терялось в непроглядном мраке. Трескучие раскаты грома мешали расслышать, не крадутся ли по потолочной балке многочисленные лапки с тройными подушечками. Судя по направлению взгляда Аконита, именно там и затаилась нежить.

В распахнутую дверь вбежала Ивона, тут же пустив в полет две светящиеся сферы. Они поднялись на две трети высоты конюшни и высветили толстую, потемневшую от времени и покрытую мотками паутины балку, к нижней стороне которой прилепилась тварь. Золотисто мерцавшие пульсары отразились в овальных белесых глазах, нежить вздрогнула и серым комом упала вниз. Ивона вскрикнула от неожиданности: бросаться огнем в деревянном помещении со стратегическими запасами сена она бы не рискнула. Вместо этого она кинула в бестию какой-то зеленый сгусток, который при ударе рассыпался сотнями тонких извивавшихся щупалец. Спутанное ими существо упало в стойло к киохтвану.

Аконит рванулся вперед, попытавшись пробить перегородку и достать неведомую тварь зубами. Мы с Ивоной бросились к деннику – только для того, чтобы увидеть, как спадают с разворачивающегося членистого тела последние из опутавших его петель. Нежить разорвала заклинание почти мгновенно – оно задержало ее лишь на какую-нибудь пару мгновений. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы единорог, фыркая, нагнул голову и пошел в атаку. Его тонкий, чуть изогнутый острый рог с размаху ткнул окончательно освободившуюся тварь, пришпилив ее к доскам перегородки. В следующий момент по рогу прокатилась волна света, а затем раздался громкий хлопок, перекрывший очередной разряд грома, – и в стороны брызнули разнокалиберные ошметки.

Кони настороженно замолчали. Аконит прекратил грызть доску и победоносно заржал. Ивона отперла денник киохтвана и подошла к своему зверю, который поднял голову и вопросительно посмотрел на хозяйку. Кончик его рога отчетливо дымился. Девушка, убрав меч за спину, погладила одной рукой шею единорога, одновременно дуя на пальцы другой.

– Поясни, – попросил я, тоже, пряча меч и подходя к Акониту; впрочем, караковый конь и так уже успокоился и теперь лечил нервы клоком сена.

– Очень просто, – немного вымученно улыбнулась Ивона, – рог единорога – один из лучших накопителей магической энергии, отдающий ее под воздействием почти любого силового заклинания. Такое я и метнула, когда рог пробил панцирь (совсем слабенькое – на большее меня сегодня не хватит, и так уже тошнит). А скользнув по рогу, оно достроилось и зарядилось.

Во дворе замелькали огни, и минуту спустя внутрь опасливо заглянул конюх в компании давешнего верзилы и еще двоих мужиков. Верзила сжимал в волосатой ручище вилы, остальные ограничились факелами.

– Вы очень кстати, – обрадовал их я, – здесь надо бы прибрать, да в паре денников поменять соломку.

Мужики удивленно воззрились на перемазанную грязью Ивону (по пути к конюшне она поскользнулась и упала), а девушка наклонилась и подобрала с пола оторванную полукруглую башку с матово-белыми глазами и круглой дыркой рта, из которой в предсмертной судороге выпятились иззубренные лезвия челюстей. Голова произвела на дворню соответствующее впечатление: конюх и его добровольные помощники осенили себя знаками Солнца, вжавшись в стену, чтобы пропустить Охотницу с трофеем.

Жилые помещения замка светились едва ли не всеми окнами; внутри по коридорам кучками перемещался народ, передавая друг другу вести о страшной битве с упырем. Впрочем, недавнее прошлое в виде трех высосанных трупов заставляло людей с сомнением относиться к результатам «битвы», и, вероятно, далеко не все ставили против упыря. Поэтому группа обитателей замка, во главе с самим Долославским, отнеслась к нашему появлению в холле довольно настороженно. Их взгляды прошлись сначала по мне, вымокшему до нитки, затем – по перепачканной в грязи Ивоне (она еле держалась на ногах) и наконец остановились на страшном трофее в руках девушки.

Вероятно, голова твари выглядела действительно страшнее Охотницы, потому что после непродолжительных раздумий хозяйская экономка направила перст именно на скорбные останки, обличающе возопив:

– Упырь! – и, после секундной паузы, констатировала очевидное: – Издох!

Качать Ивону остереглись, но торжественно пропустили к лестнице. Я отловил экономку и шепнул ей пару просьб, затем направился к Велимиру.

– Вам удалось истребить тварь? – Долославский был, видимо, слишком напуган или издерган, чтобы задавать вопросы обиняками.

– Как видите, – полушепотом сообщил я. – И еще одна на третьем этаже.

– Так их было две?!

– Будем надеяться, только две, – несколько остудил я преждевременные восторги Велимира. – А потому – отправьте всех спать. Если где-то кроется третья тварь, было бы неразумно ее провоцировать. И, если не затруднит, велите приготовить воду для госпожи Ивоны (Велимир понимающе кивнул) и чай для нас троих. Встретимся у вашего кабинета, я вас хочу кое с кем познакомить.

Пока Ив смывала с себя трудовую грязь и пот, я собрал останки первой нежити и теперь их рассматривал. Тварь была длиной почти в сажень и шириной в поллоктя. Все ее сегменты, кроме первого (сиречь головы) и последнего, имели по паре ножек, полностью скрытых при взгляде сверху за счет боковых выступов панциря. Теперь панцирь был пробит мечом, нижняя поверхность тела была рассечена вдоль средней линии и обуглена примерно до половины длины – следствие взрыва боевого пульсара в замкнутом объеме.

Появился несколько озадаченный Долославский и оторопело уставился на членистую тварь.

– Это и есть упырь? – спросил он.

– Ну, – я продемонстрировал хозяину замка пильчатые челюсти, отчего тот слегка побледнел, – не настоящий упырь, но суть та же.

– Вы уверены, что их больше не будет? – надо отдать должное Велимиру – для человека, который с нежитью не сталкивался, он сохранял неплохое самообладание.

– Ну, как я уже говорил, я на это надеюсь…

– А источник их находится в вашем кабинете и следующая задача – как-то его прикрыть, – освеженная и, можно даже сказать, обновленная (хотя и несколько бледная) Ивона бодро подошла к нам. – И именно там, в кабинете, находится нечто, что мы бы хотели вам показать.

Велимир был, вероятно, слишком занят мыслями о потусторонней твари, поэтому не спросил, откуда мы знаем, что находится в его предположительно запертом кабинете.

Баст сидела на краешке стола Велимира, закинув одну на другую свои красивые длинные ноги, и при белесом свете пульсара читала «Вестник», который, надо полагать, извлекла из брошенной Ивоной впопыхах сумки. Стало быть, амулет позволял ей понимать не только устную речь, но и письмена. Очень полезная вещица! Заметив нас, девушка приветливо улыбнулась.

– Мы убили вторую, – сообщил я ей. – Треть ей, хочется думать, нет. Да, я тогда не успел тебя поблагодарить за своевременное вмешательство.

– Не за что, – отмахнулась Баст.

– Кто это? – спросил у нас с Ивоной опешивший Велимир.

– Это Баст, – ответила Ивона, – она заглянула к нам оттуда же, откуда пришли эти членистые кровососы. И тем же путем…

– Баст?! – Брови Велимира поползли по направлению к темени. – Древняя нубъегская богиня?!!

Похоже, он исчерпал-таки лимит невозмутимости.

– Нет, – девушка-кошка потянулась, сцепив пальцы рук, и еле слышно звякнула браслетами. – Всего лишь современный маг. Для вас, правда, потусторонний.

Она вновь взяла в руки раскрытый «Вестник».

– Ваша наука действительно сильно продвинулась, – сказала она. – Интересно, что ваш мир пошел по пути развития магических знаний.

– В каком смысле? – не поняла Ивона.

Я посматривал на Велимира – не хлопнется ли тот в обморок от избытка впечатлений, но тот взял себя в руки и, добравшись до кресла, сел. Теперь, когда он не боялся упасть, нахлынувшая было бледность стала постепенно отступать.