Ночь дракона

– Но ведь сегодня отнюдь не полнолуние? – спросила Лисса.

– Вот это и удивляет, – отозвалась Ивона, медленно поднимаясь, – почему-то здешним оборотням луна – не указ.

Мы совсем немного отошли от места, где Охотница разглядывала следы, когда через тропу лихим прыжком перелетела лань – рогач, с закинутыми на спину коричневыми «лопатами», со звездной россыпью пятен по рыжему телу. На нас он внимания не обратил, почти мгновенно скрывшись среди деревьев. За рогачом последовала компания из трех оленух и одного подростка, пронесшаяся так же стремительно.

– Что-то их напугало, – задумчиво произнесла Ивона, провожая ланей глазами.

– Удивительная догадливость, Охотница, – шепнул я. – Возможно, ответ мы скоро узнаем…

Да еще как скоро! Не прошло и пары секунд, как на тропу выскочил зверь, которого в лесном полумраке можно было бы принять за лошадь. Мы бы так и остались в этом заблуждении, повтори зверь маневр ланей, однако же он, выскочив на тропу, остановился и повернулся в нашу сторону.

– Вот это да! – вырвалось у Лиссы.

– Ну что, сбылась мечта? – поинтересовался я. Лисса не ответила, разглядывая нашего визави.

Можно сказать, что конь, представший перед нашими очами, был невиданной красоты, как о том и гласила легенда. Но «невиданной» – лишь в том смысле, что немногие конеторговцы такое видели. Да и красоту эту признали бы лишь немногие любители лошадей…

Зверь был размером со степного дикого конька, но более поджарый. Голова действительно напоминала лошадиную, за отсутствием других аналогий, но из-под верхней губы отчетливо были видны кончики острых клыков. Ноги тоже были какими-то странными, и, приглядевшись, я понял, что на них было по три пальца. Обычно зверь, видимо, опирался на средний палец со вполне лошадиным копытом, но здесь, на рыхлом влажном грунте, бабки странно изогнулись, и боковые короткие пальцы тоже уперлись в землю, увеличив площадь опоры. Нет, не в вольной степи этому коньку место. И не в горах. А вот по болоту, по глине, по вязкому песку такой пройдет как ни в чем не бывало.

Ивона слепила небольшой, пронзительно синий пульсар и покатала его между ладонями, как комок глины. «Конь» ощерился и хрипло рявкнул.

– Магию чует! – с уважением отметила Охотница.

«Конь» сделал пару шагов по направлению к нам, пригибая голову и скалясь. Стала видна его короткая жесткая грива, начинавшаяся между ушами и тянувшаяся до начала спины. По бокам хлестнул хвост, равномерно покрытый короткой шерстью и куда более длинный, чем конский. Мы попятились. Зверь, закрепляя успех, продвинулся еще на несколько шагов. Так мы и отступали до конца лощины. Зверь и нападать вроде бы не собирался, но и подпускать нас ближе тоже не хотел. В конце концов он остановился, встав к нам боком и скалясь через плечо.

– Можно было бы попробовать его обойти, – с сомнением предложила Ивона.

– А стрелять в него вы не собираетесь? – поинтересовался я.

– Ты что! – хором возмутились обе. – Он же на нас не нападал!

– Признайтесь лучше, что вам его лень свежевать, – фыркнул я. – Ладно-ладно, я пошутил! А вот не показалось ли вам, что он вел себя, как сторожевая собака?

– Слушай, – вспомнила Лисса, – ты же рассказывал, что тебе рассказывал твой знакомый, что… тьфу, запуталась! Короче, что тот конь был натаскан как сторож.

– Остается выяснить, – Ивона посмотрела на все еще топтавшегося поперек тропы зверя, – что же он охраняет.

«Все, встретились два одиночества!» – подумал я. Спать хотелось ужасно, но вредные девицы не давали покоя. Они поставили на стол свечу, разложили перед ней свиток пергамента и карту Ивоны и принялись живо обсуждать клыкастую «лошадь»; при этом Лисса что-то быстро рисовала на пергаменте. До меня долетали обрывки фраз: «гипертрофированные клыки», «нет, резцы не хищного типа», «строение пасти показывает, что…», «найден почти полный череп, но остальной скелет…»

Наконец, далеко за полночь, Лисса и Ивона угомонились и отправились на боковую, но теперь не спалось мне.

Я лежал и размышлял над событиями минувшего дня. Итак, конь существовал, и, возможно, не один. Пройдясь по городу, поговорив с купцами и прочим околоторговым людом, я выяснил что подобных «коней» уже как-то раз привозили, причем сразу двух, но это не слишком привлекло внимание местных обывателей, поскольку та пара довольно быстро пропала.

Кто покупает подобных «коней» и для каких целей? Я был почти уверен, что ездить на этих зверюгах не проще, чем на волках (на это был способен лишь сказочный Цойго-царевич). Вероятно, их используют для охраны чего-то, и это «что-то» скрыто в лесу. И значит, «конь» никуда не убегал, а был специально выпущен, чтобы не пускать в лес людей.

Второй проблемой были вервольфы. Я еще помнил, как разделался с двумя оборотнями в селе Сухие Ильмы, но та парочка была в высшей степени «правильной», оборачиваясь зверем лишь при свете полной луны. Здешних же расплодилось сверх всякой меры, да и от луны они, похоже, не зависели. Но при этом вели себя тихо и мирно – насколько это возможно, конечно. Обычный вервольф, получи он возможность перекидываться по своему усмотрению, остался бы в человеческом облике либо давно бы уже повырезал половину жителей Оренополя. Эти же держат себя в узде, или же их держит кто-то. Вот она, связка! Обнаружив того, кто выставил в лесу охрану в виде клыкастых «лошадок», мы, возможно, раскроем и тайну оборотней. Или же наоборот.

С этими мыслями я, наконец, заснул.

Следующий день начался с небольшого конфликта, связанного с моим нежеланием брать Лиссу с собой. Лисса до крайности этим возмутилась и напомнила, что это она меня наняла.

– Балда ты, хоть и Премудрая, – сообщил я ей. – Принесем мы тебе эту клыкастую башку! А если хочешь, то и черепушки оборотней.

– Не говори гоп… – оборвала меня Ивона. – Лисса, ну что там тебе делать? Я понимаю твою тягу к познанию мира. Но мало ли что там может случиться? Я – маг, Сивер – волкодлак, а в человеческой ипостаси мечом владеет в совершенстве.

– Мечом и я могу, – отозвалась Лисса. – С Сивером мне, конечно, не тягаться, но все-таки…

Спор, видимо, мог тянуться до бесконечности, но я махнул рукой.

– Как знаешь, принцесса! Но учти, если что случится, узелок с твоими останками я подсуну под ворота вашего королевского замка, чтобы не объяснять твоему безутешному отцу все обстоятельства гибели его дочери. А жалко будет… Мне всегда ужасно нравилась еда, которую у вас готовят.

– Еще неизвестно, кто кого в узелок соберет! – Лисса горделиво выпрямилась, выпятив подбородок.

– Лисса, – поинтересовался я вкрадчиво, – тебе известно, что ты не только самая талантливая, но и самая невыносимая из принцесс королевства?

– Разумеется, – невозмутимо ответила Лисса. – Стал бы ты с другой возиться!

Лес встретил нас тишиной, не торопясь выдавать тайну существ, скрывавшихся под его сенью. Мы прошли по знакомой тропе около полуверсты, а затем свернули в чащу и двинулись параллельным курсом. Чувство направления всегда служит мне верой и правдой, так что заблудиться я не опасался. Здесь, среди деревьев, нас было труднее заметить, а главное, труднее подкараулить. Вряд ли, конечно, клыкастая бестия патрулирует только эту тропу (зачем бы она это ни делала), но все же в чащобе у нас было больше шансов остаться незамеченными.

Мы осторожно пробирались по лесу, оставив по правую руку давешнюю лощину. Ивона пару раз отправляла в полет с кончиков своих пальцев искорки – заклятия-ищейки, – но ничего интересного не обнаружила.

– Мы уже прошли то место, откуда вчера повернули, – оглядевшись, шепнула мне Лисса.

Я кивнул. И тут Ивона предостерегающе подняла руку, призывая к тишине, и начала подкрадываться к чему-то. Затем, выпрямившись, сделала нам знак подойти.

Под кустами орешника лежал «конский» скелет. Его ноги с трехпалыми копытами были судорожно выпрямлены, желтый хребет закостенел, изогнувшись во время агонии. Череп, лишь весьма отдаленно напоминавший лошадиный, оскалился белыми резцами и длинными, слегка изогнутыми клыками.