Атаман. Кровь за кровь

—   Нет, — сказал Ахмет, — мы будем ждать Бекмерзу.

Неожиданно чеченцы принялись кричать друг на друга. И без переводчика было ясно, что они ссорятся между собой. Терпухин и Демидов не вмешивались

в

—   Что случилось? — тихо спросил Терпухин у Ахмета.

—   Один из них пригрозил мне, что если мы не уе­дем, то они убьют вас.

—   Нас? — удивился Юрий.

—   Да, вас.

—   А тебя? — спросил Демидов.

—   За мной стоит весь мой тейп... — пробормотал Ахмет. — Речь идет о вас. Что вы будете делать?

Ахмет был довольно молодым человеком со стран­ным типом распределения волос на видимых участках тела. Особенно густо росли они на фалангах пальцев и на груди, даже уши были мохнатыми, но на лице рас­тительность начисто отсутствовала, что наряду с тон­кими чертами лица придавало Ахмету женоподобный облик. Если бы не широкие, глубоко вырезанные лопа­сти носа, можно было вообще принять Ахмета за де­вушку-горянку.

—   Так что делать будете? — повторил Ахмет. — Уедете или будете ждать командира?

Терпухин посмотрел на Демидова — автомобиль уг­нали у него, ему и решать.

—   Будем ждать, — сказал Демидов.

Ахмет окликнул стоявших в стороне вооруженных чеченцев, и один из них махнул рукой, приглашая идти за собой.

В комнате, куда вошли Терпухин и Демидов, нахо­дились два чеченца и одна чеченка в кофте с глубоким вырезом. Они о чем-то спорили на своем языке, а когда увидели русских, умолкли. Поскольку в комнате ярко горела электрическая лампочка, Терпухин заметил, что чеченка сильно покраснела, как это бывает у неко­торых особо впечатлительных девушек и молодых женщин. Старший из чеченцев, пожилой мужчина с нездоровым  румянцем на отвислых щеках, что-то сказал чеченке и молодому, и те вышли.

—   Располагайтесь, — спокойно сказал мужчина. — Чувствуйте себя как дома, сейчас вам принесут поесть.

—   Где Ахмет? — спросил Терпухин.

—   Он у родственников. Не бойтесь, он не бросит вас.

Ужин состоял из хлеба и сильно наперченной

и прожаренной баранины. Юрий и Демидов сговори­лись спать по очереди, не раздеваясь.

Ночью, во время своего дежурства, Терпухин услы­шал за стенами дома какую-то возню. Он выглянул в окно и в ночном сумраке увидел, что возле его «Ни­вы» возятся несколько человек. «Почему в темно­те?» — мелькнула мысль. Терпухин попробовал от­крыть шпингалетные задвижки окна. Это ему удалось. Звуки стали явственней. Что делать дальше? Он толк­нул Демидова ногой.

—   Что случилось? — спросонья спросил Демидов.

—   Кажется, мы влипли, — сказал Терпухин. — Они хотят забрать и мою «Ниву».

Стоя по обеим сторонам окна, они прислушались к гортанной речи. Во дворе происходило что-то непо­нятное. Было похоже, что опять разгорается ссора. Тер­пухин подумал, что, возможно, кое-кто хочет покончить с ними, а боевики командира, который уехал в Ведено, противостоят жаждущим крови, защищают гостей- пленников. Терпухин шепотом изложил свои соображе­ния Демидову. Тот согласился с ним и спросил:

—   Что же нам делать? Пистолет у тебя?

—  Да, но лучше будет, если мы уйдем, ни разу не

выстрелив.

 - Убежим?

- Да. Через окно.

- Нам прийдется идти пешком.

-

Они покинули дом

.

Но едва они вылезли из окна, и темноте на них неожиданно набросились несколько человек. Юрий успел заметить, что среди нападавших не было согласия, но, как бы там не было, Демидова куда-то уволокли, а Терпухина сбили с ног, стащили по лестнице вниз и втолкнули в пустую комнату. Чеченцы сразу же вы­шли, оставив дверь незапертой. Это насторожило Юрия, тем более что его никто не обыскал и у него по прежнему оставался пистолет. Можно было попробовать пробиться к машине, но куда подевался Демидов?

Юрий приотворил дверь и выглянул в мрачный ко­ридор. Там никого не было. Терпухин прошел по нему, пощупал рукой дверь, сквозь щели в которой тянуло сыростью, толкнул ее и очутился во дворе. Двор был пуст, и Терпухин беспрепятственно подошел к калит­ке, за которой стояла его «Нива».

На противоположной стороне улицы Юрий заме­тил человека с автоматом, очевидно поставленного на­блюдать за фасадом дома. Вот он закурил и медленно прошелся вдоль улицы. Стараясь не шуметь, Терпу­хин ощупал колеса машины. Они в порядке. Затем Юрий открыл дверцу автомобиля и уселся за руль. Вспоров перочинным ножиком резиновый жгут, он во­оружился пистолетом, опустил стекло задней левой дверцы и взял охранника на мушку. Указательный палец так и чесался, чтобы нажать на спусковой крю­чок, но Юрий сдержался.

Было темно, хотя ярко мерцали звезды. В темноте видны были только смутные очертания крыш домов. Терпухин повернул ключ зажигания и рванул машину вперед, не включая фар. Сзади послышался гортан­ный крик, а затем раздалось несколько одиночных вы­стрелов.

— Стой! Стой! Кто такие? — Терпухин услышал го­лоси, и несколько человек загородили дорогу. Вместо того чтобы остановиться, Юрий включил единственную фару и, убедившись, что люди безоруж­ные, направил автомобиль на них. Те поспешно разбе­жались, а сзади опять раздалась автоматная очередь, и несколько пуль ударили в обшивку автомобиля. Тер­пухин выключил фару и сигнальные огни, теперь стре­лявший не мог видеть цели. Более того, темнота не позволяла ему видеть своих соплеменников, которых он легко мог подстрелить. Терпухин прибавил газу, каждую секунду ожидая, что во что-нибудь врежется. На его счастье, дорога шла только прямо, вдоль водо­хранилища в степь по направлению к станице Гришановской.

Когда очертания домов исчезли, Терпухин включил третью скорость. К его удивлению, за ним никто не бросился в погоню.

«Значит, я им не нужен. Только вот зачем им пона­добился Демидов?» — пронеслось в голове.

Не останавливаясь, Терпухин промчался мимо пе­ресохшего водоема и погнал «Ниву» в Гришановскую.

Глава 2. Кровавый день в истории казачества

Вернувшись домой, Терпухин сразу же обратился за советом к Степану Ковалеву. В местной казачьей иерархии тот являлся его заместителем.

Ковалев, бледный и худой после недавнего ранения в одной очень неудачной операции, с покрасневшими от недосыпания глазами, сидел за столом, заваленным книгами.

— Ты что, — поинтересовался Терпухин, — в сорок лет решил в науку вдариться?

- Поднабраться мудрости не мешает каждому казаку, — мрачно ответил Ковалев, раздирая ногтями ко­жу мод грязноватым бинтом на груди. — С нами, каза­нами, такое вытворяли, а мы и не знаем. С чем при-

шел?

Терпухин рассказал все, как было. Ковалев молча выслушал его.

Я чеченцев узнал тогда, когда в одиночку отстреливался от них на площади Пятиминутка, — сказал Ковалев после некоторых раздумий. — Они жить не

могут,

Я едва не погиб, еле ноги унес, а Демидов у них остался.

Они тебя отпустили, потому что им был нужен только Демидов.

Демидова надо выручать.

—   Вона как! — воскликнул Ковалев. — Ты что, ра­ди освобождения одного человека хочешь объявить Ка­зачий Сполох?

—   Слова-то какие! Казачий Сполох!

—  А ты думал! По-нашему надо. Насчет Демидова скажу, что лучшие спецы из российских соответствую­щих сил полгода журналистов искали, да найти никак не могли, а ты простого труженика вознамерился у че­ченцев увести. Пропала машина, пропал и хозяин.

—   Положим, что Демидов не простой труженик, у него деньги водятся, — сказал Терпухин. — Кроме того, он — хозяин коневодческой фермы.

—   Так вот, надо сидеть и ждать, пока не приедет их гонец и не привезет весточку от них, сколько и чего они хотят...