Атаман. Кровь за кровь

—  

Не твоя забота, — ответил Юрий, положил гра­нату перед собой и быстро снял с себя бронежилет.

—  

Что ты задумал?

—  

Возьми бронежилет и закрой фары у «Волги», понял?

Терпухин чувствовал, что Демидову трудно подчи­няться. Ему не нравится его, Юрия, покровительствен­ный тон. Но выбирать не приходилось.

—  

Ворота вышибем взрывом, — пояснил Терпухин уставившемуся на него Демидову.

Вторую фару прикрыли алюминиевым котлом, сняв его с рогулек. Демидов уселся за руль, Терпухин при­мостился рядом, дернул за кольцо гранаты и через от­крытую дверцу машины швырнул ее в ворота.

Глава 8.

Погоня

Прежде чем раздался взрыв, взревел мотор «Вол­ги». Автомобиль дернулся от взрыва. Демидов включил скорость и направил машину на разлетевшиеся в раз­ные стороны створки ворот. «Волга» выскочила на до­рогу, идущую с горы.

На бешеной скорости они помчались по наклонной вниз. Сзади по ним ударила автоматная очередь. Не­сколько пуль лязгнули о металлическую обшивку, но было поздно — дорога свернула так круто, что Де­мидов чудом успел вывернуть руль, и они оказались вне зоны обстрела.

—  

Хорошо ездишь! — крикнул Терпухин, зорко всматриваясь вперед. — Теперь включи ближний свет и выключи мотор.

—  

Неужели пронесло? — возбуждено спросил Де­мидов.

—  

Спасибо твоему другу узбеку, что повел основ­ных преследователей по ложному следу.

—  

Я не знаю, как отсюда выбраться. Спустимся по дороге вниз, а дальше что? Пристрелят на первом же перекрестке... Возможно, впереди застава.

—  

Вот я и говорю — вырубай мотор и включай ближний свет. Несколько минут ехали под звук шелестевших по гравию шин. Неожиданно дорога круто свернула вле­во, и сразу за поворотом перед ошеломленными взо­рами беглецов в лучах фар предстала небольшая группа чеченцев, сидящих на корточках у тлеющего костра.

—  

Дави их, дави! — заорал Терпухин, пытаясь вы­сунуть громоздкий пулемет в окно дверцы. — Включай мотор и газуй!

Демидов и сам сообразил, что ему следовало делать, но, будучи не в силах превозмочь десятилетиями вы­работанный рефлекс — всячески избегать наездов на людей, резко свернул влево, и машина слетела с проез­жей части дороги. Она ударилась о камень, подскочила и пошла юзом по бугристому краю дороги, то и дело ударяясь левым бортом о металлическое ограждение. Вскоре оно кончилось.

—  

Сейчас полетим в пропасть! — с этими словами Терпухин пытался нащупать дверную ручку, чтобы выскочить, поскольку автомобиль несло прямо в про­пасть. Ему удалось это сделать, прежде чем автомаши­на боком ударилась о громадный камень. От удара Де­мидов вывалился из кабины, а Терпухин, успев прийти в себя, изготовил пулемет к стрельбе. Вот-вот должны были показаться чеченцы.

Демидов громко застонал.

—  

Тише ты... Что у тебя? Ноги-руки целы?

Демидов снова застонал.

«Ну, сейчас начнутся новые приключения... — поду­мал Юрий. — Если удастся уйти без крови, это будет чудо...»

Без крови уйти не удалось. Едва заслышав шаги, Терпухин метнул гранату, а после гулкого взрыва, по­сле которого со склонов гор еще долго сыпались облом­ки камней, поднялся на дорогу и добил оглушенных бо­евиков.

К счастью, ноги и руки у Демидова оказались це­лы — он отделался лишь ушибами.

Пока была ночь, беглецы решили уйти подальше в горы и забиться там в какое-нибудь труднодоступное место, где можно хорошо обороняться. Решено было двигаться в восточном направлении, в сторону Дагеста­на. Ведь искать их будут на равнине, ближе к пригра­ничной с Россией территории.

До рассвета оставалось часа два. Терпухин и Деми­дов преодолели небольшую горную гряду и засели на вершине среди крупных камней, предварительно зама­скировав щели между камнями травой и ветками, а сверху соорудив некое подобие шалашика. Несколько раз они видели преследователей, которые, очевидно, шли по ихнему следу, но вскоре теряли след, разбре­дались в разные стороны и в конце концов возвраща­лись обратно.

Высота имела то преимущество, что давала возмож­ность заблаговременно обнаружить неприятеля, а в случае чего успешно обороняться.

—  

Как ты волок эту бандуру? — покачал головой Демидов, указывая на пулемет. — Одна коробка с па­тронами чего стоит!

Ночная погоня подорвала силы Демидова. Ноги у него распухли. Терпухин все чаще и чаще с неодоб­рением поглядывал на ступни напарника. Его мучил вопрос — сможет ли Демидов с наступлением сумерек снова отправиться в дорогу.

—  

Нам пройти всего километров пятьдесят. А там и Дагестан, — вслух рассуждал Юрий.

—  

Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Де­мидов, осторожно притрагиваясь к багровым потертос­тям на ступнях. — Я не ходок, ты что, не видишь?

—  

Подними ноги повыше, отек будет меньше, — посоветовал Терпухин.

—  

Это конец, все... — пробормотал Демидов.

—  

Не паникуй, черт бы тебя побрал!

—  

Я хочу пить.

— 

Да, — согласился Терпухин. — Без воды нельзя, но где ты ее возьмешь?

Солнце нещадно палило, усиливая и без того мучи­тельную жажду.

—  

Надо где-то воду найти. Ведь с ночи во рту ни росинки, — пожаловался Демидов, — а впереди жар­кий день.

После того как Терпухин спустился с горы и в од­ной расщелине нашел воду, Демидов повеселел.

—  

Развели, понимаешь, демократию! Вот чеченцы и воспользовались, озоруют. Никакой демократии у нас в стране быть не должно, — заявил он и вдруг увидел, как Терпухин веткой собирает с ободранной коры мура­вьев и поедает их. — Слушай, что это ты делаешь?..

—  

У муравья в теле полтора процента белков, — сказал Терпухин, — а я бывший боец спецназа. Нас и не такому обучали...

— 

Ты еще и мышей есть станешь, — с отвращени­ем произнес Демидов. — Вот житуха! А все из-за этой демократии паршивой!

Демидов помолчал, затем снова заговорил:

— 

Кто придумал на западный манер провокацион­ный для России лозунг «Земля — народу!»? Ленин? А вы у народа спросили, собирается ли он вообще ра­ботать? Наш народ и не собирался работать. У нас в пословицах все сказано: «работа дураков любит». Или — «работа не волк, в лес не убежит». А первей­шие лодыри у нас кто? Чеченцы! Украл человека, по­лучил выкуп — построил дом. Украл второго, получил выкуп — купил машину...

«Пусть болтает, — подумал Терпухин, продолжая вылавливать насекомых, — лишь бы не ныл...»

—  

Я бы сейчас борщика съел, — мечтательно ска­зал Демидов, наблюдая за Терпухиным. — Когда я был помоложе, мог целую кастрюлю за обед слопать. Со сметаной, холодненькой...

—  

Забудь о еде, думай о демократии.

—  

Да на черта мне об этом дерьме думать! — вдруг взъярился Демидов. — Это на Западе демократия, а у нас... Давно хотел туда рвануть, да, как говорил Ча­паев, языков не знаю... Вот евреи молодцы, почуяли, что жареным пахнет, и рванули кто куда. Одни в Из­раиль, другие в Америку.

—  

Сейчас твои евреи стали возвращаться назад в Россию-матушку, — вставил Терпухин, — и стано­вятся новыми русскими. Ты вот смог свои миллионы здесь заработать, а не в Америке...

—  

Лучше бы их у меня не было, спокойнее спал бы, — буркнул Демидов. — Никто бы у меня машин не воровал, выкупа не требовал. Правильно простые рабо­тяги живут. Заработал, пропил — и спи себе...

—  

Вот и ты поспи, побереги силы...

Демидов улегся поудобнее и вскоре уснул. После полудня, передав пулемет Демидову, вздремнул и Тер­пухин.

Он проснулся от грубого толчка. Демидов приложил палец к губам, всем своим видом показывая, что Тер­пухину нельзя шевелиться.

—  

В чем дело? — прошептал Юрий.