Страница 67 из 73
— Свои! Я — Таран! — и поднял автомат прикладом вверх.
«Мамонты» подскочили.
— Ты что здесь делаешь, шпана? — проскрежетал мембраной голос Топорика. — Ты ж в отпуске?
— Отдыхаю культурно! — оскалился Таран.
— Где Птицын? — спросило второе чудище, оказавшееся Милкой.
— Вон в том сарае, — заторопился Юрка, понимая, что сейчас «мамонты» могут налететь на Федины сюрпризы. — Надо их через дыру в крыше мы водить! Ворота заминированы — вырвешь пробой, все взлетит!
— Е-мое! — прорычала Милка. — А туда уже Додоныч поперся!
Топорик торопливо выдернул рацию из нарукавного кармана, нажал кнопку и забубнил:
— Третий, я — Девятый, ответь!
— Я — Третий, какие проблемы? — хрюкнуло из динамика голосом Ляпунова.
— Серый, тормозни Додоныча, чтоб ворота не трогал! Там сюрприз на пробой подключен. Выводите их через крышу, там дыра есть со стороны забора…
Таран вспомнил о тех троих с кейсом и поспешил сказать:
— Тут какие-то трое бегали, из конторы выскочили… Вон за ту клетуху нырнули.
— А дальше куда?
— Не знаю… Я думал, вы видели.
— Ну-ка, глянем! — рявкнула Милка и двинулась к обитой жестью сараюшке, а Топорик с Тараном последовали за ней.
Хотя никаких щелей и дыр в жести, через которые можно было выставить ствол, с этой стороны не просматривалось, Милка без долгих преамбул долбанула по сараюшке из автомата. Патронов десять сожгла. Навряд ли кто остался невредимым, если б кто-то и был внутри. Однако из сараюшки никаких писков-визгов не послышалось. Топорик тоже добавил, после чего стало ясно, что в сараюшке живых не имеется.
Когда сараюшку обошли с боков, обнаружилось, что у нее имеется что-то вроде двустворчатых ворот и маленькое оконце. Милка глянула в это оконце и сказала:
— Топор, покажи мужскую силу! Долбани по двери, она на засов изнутри заперта…
В сараюшке находился самый обычный по виду деревенский колодец. Со срубом, воротом, ведром на цепи и даже с кружкой, прикованной на маленькую цепочку, чтоб алкаши не уперли. Больше в сараюшке никого и ничего не было. Заглянули в колодец, посветили фонариком — водичка поблескивала где-то на трехметровой глубине, но никаких признаков, что кто-то в нее нырнул, не имелось. Если б кто нырнул просто так, то просидеть под поверхностью воды пять минут не сумел бы, а если б акваланг имел, то неизбежно пускал бы пузыри.
— Нет тут ни хрена! — проворчал Топорик.
— Этот засов, е-мое, снаружи не задвинешь! — заметила Милка с видом эксперта. — Даже если петлю на рукоятку накинешь, хрен что получится. Накладка на створке помешает.
И тут опять Юрка вспомнил рукопись деда Сучкова. Конкретно — тот эпизод, где Клещ спасается от поляков через хитрый колодец и утаскивает через него своего незаконного сына Констанция Ржевусского…
— Надо стенки сруба простучать! — предложил Таран. — Наверняка где-то боковой люк есть!
— Не мудри, юноша! — отмахнулся Топорик. — Они что, загодя все это предвидели, что подземный ход из колодца рыли?
— Запросто! — поддержала Тарана Милка. — Наверняка это Федор, или как его там, все варианты прикинул, когда затевал эту разборку.
— Девятый, на связь! Я — Третий! — пробухтела рация из кармана Топорика.
— Слушаю, Девятый.
— Первого вывели, все до кучи.
— Серый, есть мнение, основной гулять пошел, — проворчал Топорик.
— Основной в нуле, лично видел. Первый подтвердил.
— Спроси, — нетерпеливо произнес Таран, — бумаги у него?
— А как насчет бумаг? — послушно спросил Топорик у Ляпунова.
— Ищут…
— И хрен найдут! — в сердцах произнес Таран. — Те трое, блин, «дипломат» унесли.
— Короче, все до кучи. Приказ Первого. Конец связи.
Рация хрюкнула и отключилась.
— Время вышло, наверно! — пояснила Милка. — После нас должен СОБР приехать и все оформить официально. Так что нам небось просто нельзя тут торчать. Бежим!
— Сюда садись! — приказал Птицын, указывая на один из фургончиков. — Со мной поедешь.
Юрка влез в кузов, где были знакомые все лица: Лизка с кошкой, Лайка, старшина Муравьев, Ваня-Пух, Ира, майор Додонов. Следом за Тараном в фургон забрался и сам Птицын. И автоколонна тронулась.
— Разоружайся помаленьку! — велел Птицын Юрке. — Понимаю, что тебе сегодня не удалось пострелять досыта, но ты — в отпуске. Не хрен с автоматами бегать, тем более что мы сейчас домой поедем.
Таран без разговоров снял с себя и оба автомата, и магазины. Птицын передал их Додонову и сказал:
— На, возьми в коллекцию! Кстати, время-то терпит еще?
— Все как в аптеке! — загадочно ухмыльнулся майор. — Наше дело левое, но все равно — правое…
Автоколонна добралась до выезда на шоссе. Здесь, как ни странно, у обочины смирно стоял родной «уазик» Птицына, при котором находились шофер и два «мамонта» в белых касках с повязками регулировщиков.
— Юрка и Лиза — за мной! — скомандовал Птицын. — Регулировщики — в фургон!
Едва «мамонты» попрыгали в броневичок, как колонна двинулась дальше, в сторону от города. Какими партизанскими тропами эти машины доберутся до дивизии и поедут ли они туда вообще, Таран даже не пытался догадываться. Птицын уселся за руль своего доблестного «козлика», а Юрка и Лизка с Муськой заползли на заднее сиденье. Генрих тронул машину с места и повернул в сторону, противоположную той, куда покатила колонна. Через несколько минут показался поворот на Васильево.
В этот самый момент справа, там, где в нескольких километрах по прямой находилась заброшенная лесопилка, на фоне предзакатного неба сверкнула багрово-алая вспышка, а затем докатился тяжкий грохот.
— У Додоныча все как в аптеке! — поглядев на часы, произнес Птицын. — С точностью до секунды!
— Что там взорвалось, в сарае? — полюбопытствовала Лизка. — Бочки с бензином?
— «И кое-что еще, и кое-что другое, о чем не говорят, о чем не учат в школе!» — игриво пропел Птицелов.
РАЗБОР ПОЛЕТОВ
Таран не стал уточнять, что там бабахнуло, но, как ему показалось, нечто похожее он уже видел на кордоне. Ясно, что это была не атомная бомба, но боеприпас объемного взрыва вполне мог такого шухера наделать. Конечно, бочки с бензином тоже имели место, потому что над лесопилкой появилось заметное зарево и в небо повалил буро-черный дым.
— Мы в Шишовку едем? — спросил Таран, которому много чего хотелось узнать, но даже в этой узкой компании, то есть в присутствии Лизки и кошки, он не решался задавать лишние вопросы.
— А куда же еще? — хмыкнул Генрих. — Надо отдохнуть и поспать маленько. По-моему, ты не это хотел спросить, да?
— Конечно. Только не уверен, надо ли мне это знать.
— Вот, Лизанька, произнес Птицелов назидательно. — Это слова не мальчика, но мужа. Когда вырастешь — ищи себе такого же, не пропадешь… А то ты, пока мы в яме сидели, задала столько вопросов, которые мне, в том случае если б твоя новая подруга Лара оказалась подсадкой, могли жизни стоить. Да и старшину я еще не вполне знаю. Ладно, это все пустяки. Не дуйся, маленькая! Сообщаю то, что знать можно…
Птицын глубоко вздохнул.
— В общем, я, грешный, вчера повел себя неаккуратно. Собрался было возвращаться к вам и продолжать отдых. И надо же было вот на этом самом месте буквально (машина как раз подходила к развилке, где вправо от асфальта уходила грунтовка, ведущая в объезд озера) взять да и свернуть…
— Вы тоже подумали, что Рыжиков туда бумаги отвез? — спросил Таран, не утерпев.
— Да, хотя прекрасно понимал, что это чистой воды интуиция. И если там кто-то есть, то мне там красной ковровой дорожки не постелят… И вроде бы отчетливо соображал, что надо хотя бы пару бойцов взять. Но повело — и все! Прямо навязчивая идея какая-то! Тебя, помнится, предупреждал, чтоб ты за своей головой смотрел, а сам не сумел за своей уследить…
— Вы думаете, это Полина вас загипнотизировала? — вырвалось у Тарана, хотя он понимал, что, может быть, и не стоит говорить это при Лизке.