Вист втемную

— Соображай, — сказал он, — куда мы с ней?

— Без нее не пойду! Она меня грела ночью! Она умная!

Юрка подумал, что в следующий раз ни в жисть не сунется помогать таким психованным. Даже бандюга в наручниках, лежавший на полу носом вниз, отчетливо хмыкнул и заметил с искренним сочувствием к Тарану:

— Ну, пацан, ты и влетел! Ее же в дурдом надо…

Впрочем, Юрка сообразил, что ему надо бы запихать в сумку жратву, в том числе и содержимое посылки. Поэтому он пошел сперва в санузел, где оставил сумку, а потом на кухню. Покамест он укладывал съестное, Лизка отыскала кошку, запихнула ее в какой-то пластиковый пакет, а потом еще и в драный грязно-оранжевый рюкзачок, с которым, должно быть, ходила в школу. Надела рюкзак с кошкой на грудь, застегнула «молнию» куртки и сказала Тарану:

— Я готова!

— Н-нда… — сказал Юрка, почесав в затылке. Но делать было нечего.

Погасив свет в кухне, они выскользнули за дверь и, стараясь не хлопать громко, затворили ее за собой. Прислушались. Похоже, что тот, кого они оставили в квартире, и впрямь не врал. Никакого стремщика в подъезде не было. Поэтому они беспрепятственно спустились по лестнице до самого низа, решив, что лифт слишком шумная штука. Кошка у Лизки под курткой, конечно, мяукала, но не настолько громко, чтоб действовать Тарану на нервы. А он шел, держа наготове пистолет. Тут требовались крепкие нервы. Тем более что Юрка еще не решил для себя, куда идти дальше. Чем ниже он спускался по ступенькам, тем больше у него было сомнений насчет того, что его, Лизку и кошку с распростертыми объятиями примут в доме 19.

— У вас родня есть в Москве? — спросил Таран шепотом, когда они оказались у тех самых двойных дверей, между которыми Юрка нашел злополучный ящик с посылкой.

— Нет никого, я ж говорила… Родители материны в Сибири живут, а больше нету никого.

— Ты там была у них когда-нибудь?

— Не-а…

— И как доехать, не знаешь, конечно?

— Без понятия… Мать, помню, когда-то на самолете летала. Давно, лет пять назад.

Наметившаяся у Тарана идейка спровадить Лизку «на деревню к дедушке» резко угасла. К тому же у нее ни паспорта, ни свидетельства о рождении. Даже на поезд билет не продадут. К тому же доехать отсюда до того вокзала, с которого поезда в Тюмень ходят, было тоже солидной проблемой. Шел уже третий час ночи, никакой общественный транспорт не ходил однозначно, да и частника об ту пору скорее всего не поймаешь. Ну а идти пешком… Такую парочку менты приглядят сразу же. Хотя бы потому, что Лизка одета явно с чужого плеча, да и под курткой у ней на груди рюкзак с кошкой висит, будто краденое что-то спрятала. Ну и у Юрки сумка раздута. Сразу прикинут, будто они что-то свистнули. Например, приемник с машины или еще что-нибудь.

И тут Тарану подумалось, что вообще-то не худо было бы проехаться по столице. Машина-то во дворе, под парами. Та самая, на которой приехали бандиты. Правда, в ней кто-то есть, и даже не один, может быть, если тот, что в доме остался, наврал. Но Таран с теми братками разобраться сумел, а теперь, при двух «пушках», можно и с этими договориться…

Короче, Таран повернулся и пошел не к парадному выходу, а к черному ходу во двор.

— Ты куда? — взволновалась Лизка. — Там же ихняя тачка стоит!

— Правильно! — кивнул Таран. — Была ихняя, а будет наша!

— Ну, ты круто-ой! — пробормотала девка то ли с восхищением, то ли с испугом.

Еще не открыв дверь, Юрка уже понял, что и насчет тачки его, кажется, не обманули. Машина фырчала совсем рядом с выходом из подъезда. Чуть-чуть приоткрыв дверь, через щелку, Таран разглядел «девятку» темного цвета, стоявшую всего в трех метрах от него. Причем стояла она очень удобно для Юрки — правой дверцей к подъезду.

— Так, — сказал Юрка шепотом. — Сперва выходишь ты, не спеша и никого не пугая. Берешься за ручку дверцы. Если дверца заблокирована — культурно стучишь в стекло. Как только откроет, распахиваешь дверцу настежь и визжишь благим матом. Поняла?

— А если не откроет?

— Тогда просто отскакивай от окошка и падай, я буду стрелять.

— Страшно…

— По голове топором не страшно было, а просто упасть — страшно?

— Ладно, попробую…

Лизка вышла из подъезда и, поскрипывая валенками по снегу, медленно приблизилась к машине. Взялась за ручку дверцы — нет, она не была заблокирована! — и резко рванула на себя. А Таран с пистолетом в руках за доли секунды проскочил от подъезда до дверцы и наставил оружие на сидящего за рулем парня. Нет, не соврал тот, кого Таран оставил в наручниках. Никого, кроме водилы, в «девятке» не было. Браток, сидевший за рулем, принял Лизку за какого-то беспризорного пацаненка, каких по России теперь тысячи бегают. Даже если б их таких десяток в подъезде прятался, братуха не испугался. Слоняра настоящий, как только рессоры «девятки» такого выдерживали! Но вот появление Юрки с «пушкой», словно бы из ниоткуда, было для детинушки полной неожиданностью. Лизка-то своей широченной курткой, висевшей на ней, как на вешалке, если не совсем загородила, то сильно ограничила ему обзор. И когда она шарахнулась назад, распахивая дверцу, вместе с потоком морозного воздуха в салон всунулась отчаянная морда Тарана, а впереди нее «ствол».

— Быстро из машины! — прошипел Таран. — Мордой в снег — и будешь живой! Рот откроешь — проглотишь пулю.

Наверно, слонище этот мог Юрке не поверить. Сейчас полно всяких игрушек выпускают, похожих один к одному на боевые пистолеты. Полно случаев, когда с этими игрушками магазины грабят и даже охранников разоружают. Но детина, увидев выражение лица Тарана, как-то сразу и безоговорочно принял условия капитуляции. Потому что по наитию понял: этот не шутит, и «пушка» у него нормальная. Он открыл дверцу и, очень прытко пробежав пару метров до ближнего сугроба, лег животом на снег. Хлоп! Хлоп! — Таран прямо-таки перепрыгнул на водительское место, закрыл дверцу, Лизка проворно заскочила на правое сиденье и тоже захлопнула за собой дверцу. Газ! Таран круто вывернул со двора и понесся по пустынной улице вдоль нечетной стороны. И дом 21 проскочил, и тот незабываемый 19-й, а потом и остальные замелькали…

— Поехали! — Лизка аж прибалдела от восторга, не веря в свое счастье.

Таран этого восторга особо не разделял. Куда ехать на угнанной тачке? Это ж Москва — столица, не деревня, тут гаишники-гибэдэдэшники стаями рыщут. Даже мирных водителей почем зря тормозят, дабы срубить маленько. Например, за непристегнутый ремень безопасности…

— Пристегнись! — сказал Юрка, когда они находились рядом с домом номер девять.

— Не могу, — ответила Лизка. — Муська задохнется.

— Тогда лезь на заднее сиденье вместе со своей Муськой! — проворчал Таран и остановился рядом с сугробом у тротуара.

Лизка открыла переднюю дверцу и, бережно прикрывая локтем рюкзак с кошкой, стала вылезать из машины. Тарану, конечно, показалось, будто она делает это на редкость неуклюже и медленно.

— Быстрее, быстрее шевелись! — прошипел он и уже хотел загнуть чего покрепче, но тут слева, с противоположной стороны улицы, послышался топот ног и пронзительный женский вопль:

— Помогите-е-е!

Таран вовсе не нанимался работать ночным спасателем. И влипать в еще одну историю на протяжении нынешней ночи не собирался. Но голову в ту сторону, где орали, все-таки повернул.

Наискось, через проезжую часть, благо, кроме «девятки», на ней ничего ездящего не наблюдалось, бежала женщина, а следом за ней, метрах в двадцати, топотало три или четыре мужика.

Лизка со своей Муськой уже пристроились на заднем сиденье, и в принципе можно было уезжать, но Таран видел, что удирающая от преследователей баба надеется только на то, что ей удасться добежать до «девятки».

— Открой дверцу! — велел он Лизе. На сей раз девчонка отреагировала быстро. Запыхавшаяся дама запрыгнула на сиденье, на какие-то пять метров опередив своих преследователей, но Таран этого не увидел, а только услышал, потому что повернулся к баранке и, даванув на газ, погнал машину прочь. Дверцу спасенная беглянка захлопнула за собой уже на ходу. Кроме хлопка дверцы, Юрка сквозь гул мотора услышал несколько невнятных ругательств и угроз в свой адрес, но стрелять ему вслед, слава богу, не стали.