Таран

Поднялись на третий этаж, свернули налево, в закуток, куда выходили двери трех квартир, и у Даши откуда-то взялась зажигалка и руке. Чирк! Трепетное голубовато-оранжевое газовое пламя осветило номер 37, привинченный к обитой дерматином двери.

— Эта!

За дверью явно горел свет, тоненькие полоски которого просматривались через щели.

Прислушались. В квартире было почти тихо. Но именно почти, потому что слышались какие-то легкие звуки, вроде бы кто-то поскрипывал паркетом, а кроме того, некое пластмассовое бряканье, похожее на то, которое издают, стукаясь друг о друга, плексигласовые футлярчики аудиокассет.

— Звони, — шепнул Таран Даше. — Лишь бы открыл, падла!

Однако Даша еще не успела нажать кнопку, как шаги внутри квартиры стали явно приближаться к входной двери…

Таран жестом показал Даше — в сторону! За дверью отчетливо щелкнул выключатель, световые полоски померкли, а затем послышался тихий щелчок отпираемого замка.

Затем дверь плавно, почти без скрипа, открылась внутрь квартиры, и из дверного проема спиной вперед появился массивный силуэт человека, который, видимо, собирался закрыть за собой дверь.

— Р-ря-а! — Издав этот сумасшедший крик, Юрка наскочил на мужика из темноты и гвозданул его замком из двух сцепленных рук по боку Тот охнул и грузно повалился на щербатые плитки лестничной площадки. Не давая ему опомниться, Таран прыжком насел на упавшего, огрел ладонями по ушам и, сцапав за волосы, стал долбить мордой об пол В ту же минуту подбежала Даша, видимо успевшая обуть свои туфельки с острыми носками и каблучками. С неожиданной силой и остервенением она где-то там, за спиной Тарана, стала пинать поверженного по ребрам и топтать его каблуками, яростно рыча:

— Девочки захотел?! Клубнички?! Получи! Получи, блядский выродок! Н-на! Н-на, паскуда!

Изо рта избиваемого вылетали сдавленные стоны и ругань, он какое-то время ерзал и извивался, пытаясь вывернуться из-под Юрки, но каждый новый удар головой об пол явно снижал его способность к сопротивлению.

— Рыло! Рыло поганое! Пидор! — Это не Таран орал, а Даша!

Таран по горячке дела даже не обратил внимания на то, что с уст интеллигентной Даши срываются эдакие словечки. Он, прижав левой рукой шею противника, кулаком правой, будто молотом, долбил его по затылку. Всю ярость, всю ненависть в каждый удар вкладывал! За Дашу! За Дашу, гад!

Между тем шум драки на лестничной клетке, конечно же, не мог остаться незамеченным. За дверями загомонили голоса, граждане жильцы забеспокоились, какой-то сиплый поддатый мужик из соседней квартиры пробухтел:

— Да я только через цепочку гляну…

— Не пущу! Не суйся, дурак! Зарежут! — видать, супруга его от двери оттаскивала.

— Милицию! Милицию надо! Звони скорее! — визжала другая баба из какой-то квартиры, располагавшейся справа от лестницы.

— Чем звонить-то? Яйцами? — проворчал, должно быть, супруг. — Телефон-то отключили за неуплату! Дура!

— Ой, да есть туг мужчины или нет?! Убивают же! — орала еще какая-та представительница слабого пола, у которой своего персонального мужика, должно быль, не было.

Таран первым обратил внимание на то, что мужик, которого они с Дашей били, уже не шевелится Ярость угасла, Юрка стал соображать лучше. Отвели душу — и будя! Тем более что телефоны, возможно, еще не у всех отключили, того и гляди ГНР прикатит…

— Сматываемся! — Он вскочил на ноги. — Быстро!

— Н-нет! — прошипела Даша. — Я ему еще в морду плюнуть должна!

Она подцепила жертву носком туфельки за подбородок, плюнула в невидимое толком лицо, а затем изо всех сил топнула бесчувственного острым каблуком Что-то аж хрупнуло слегка…

— Получи, коз-зел!

— Хватит! — Таран схватил Дашу за руку и потащил вниз.

Смылись…

Из подъезда выбежали бегом, перескочили через пустынную улицу на противоположную сторону. Где-то неподалеку уже мерцала мигалка «синеглазки».

Таран с Дашей проскочили через проходной двор, добежали до скопища жестяных гаражей, протиснулись через промежуток между двумя ржавыми сараюшками, заваленный кучей мусора, а затем пролезли через пролом в деревянном заборе. Потом пробежали еще один проходной двор, пересекли еще одну улицу и юркнули в подворотню. В этом дворе тоже были гаражи, но они примыкали не к деревянному забору, а к бетонному.

— Сюда! — сказал Юрка, указывая на штабель досок, лежащих у стены гаража. Они взобрались на этот штабель, со штабеля на крышу гаража и по крыше добрались до забора. Здесь Юрка с ходу спрыгнул вниз, за забор, а потом подхватил на руки Дашу, отважно прыгнувшую следом.

Еще один проходной двор — и они оказались рядом с Дашиным домом под тусклым фонарем.

— Ой, мамочки! — ахнула Даша. — Да мы же все в крови! У тебя вся рубашка в пятнах!

Да-а… Хотя мужик Юрку ни разу не стукнул, Таран весь извозился, и его последнюю приличную рубашку никаким «Тайдом» невозможно было отстирать. На брюки тоже попало. И Дашино платьице пострадало.

— Бежим к нам! — быстро предложила Даша.

— А как же твои родители? — изумился Юрка, припомнив, почему их встреча была перенесена в скверик на Симеоновской.

— Да нету их, на югах отдыхают! — раздраженно проворчала Даша.

— Выходит, ты и тут наврала?!

— Наврала, наврала! После разберемся! Бежим скорее, пока менты не появились!

Юрка подумал, что и впрямь разбираться лучше в спокойной обстановке. Он даже не удивился тому, что Даша в прежние времена никогда не называла милиционеров «ментами». В общем, они поспешно бросились в Дашин подъезд — тут, в отличие от Симеоновской, лампочки еще горели! А затем взбежали по лестнице наверх, и Даша, торопливо открыв квартиру, впустила Юрку. Сразу после этого она набрала номер и позвонила на милицейский пульт — квартира, как уже говорилось, стояла на сигнализации.

— Уф-ф… — устало оседая на кресло в прихожей, произнесла Даша. — С ума сойти…

— Вот именно, — буркнул Таран. — Так зачем ты врала-то, а? У тебя хата пустая была, а ты мне лапшу вешала…

— Юрик… — Даша посмотрела на Юрку так нежно, что он опять растаял. — Понимаешь, я хотела еще чуть-чуть подумать, до вечера… Мне надо было разобраться в своих чувствах. Может быть, если б мы там нормально встретились, то пришли бы сюда. Понимаешь? Я ведь поняла, что люблю… А теперь…

И она вновь разрыдалась, уткнувшись носиком в ладошки.

Тарану ее стало жалко, он подошел и погладил ее по растрепанной головенке.

— Ну чего ты… Ты ж не виновата. Я тебя все равно люблю. Мы ж этого гада отметелили, на всю жизнь запомнит!

— Отметелили… — всхлипнула Даша. — А вдруг за нами милиция собаку пустит? Нас же еще и посадят.

— Собака нас не найдет, — сказал Юрка, — там, где пробегали, между гаражами, все бензином пропиталось и автошампунями всякими. Любой нюх собаке отобьет!

— Могут и без собаки разыскать.

— Да не будет этот гад милицию вызывать, — почти убежденно произнес Таран. — Себе дороже…

— Другие вызовут, — утирая слезы платочком, пробормотала Даша. — Надо всю эту одежду выкинуть или даже лучше сжечь!

— Где сжечь-то? На дворе костер разводить, чтоб менты быстрее прибежали?

— У нас дом старый, сталинский, кроме газа, есть дровяная плита.

— Да ее тыщу лет не топили небось.

— Ничего, на то, чтоб тряпки сжечь, — хватит!

— А потом без штанов ходить? — произнес Юрка недоверчиво.

— Я тебе другую одежду найду, что-нибудь из отцовского. Иди, лезь в ванну и мойся хорошенько. А одежду выкинь за дверь!

Юрка подумал, что она права по всем статьям. И, решительно сняв все, выкинул за дверь ванной.

Точно, Юрка, если б его сейчас менты взяли, был готовый преступник. Капли крови и на морду попали, и на волосы, и даже под рубашкой отпечатались. На ботинках тоже пятна остались, правда, только сверху. Наверное, какое-то время и на подметках кровь была, но стерлась или смылась, пока бежали по дворам. Там и лужи попадались на пути, и трава, и земля, еще не просохшая от дождей, которые только вчера закончились. Но все равно ботинки эти — первостатейная улика. Правда, если Даша их сожжет, домой придется босиком идти, если не найдется чего-нибудь под его размер Он и насчет одежды сомневался: Дашин папаша был пониже его ростом и в плечах поуже. Но ежели там штаны тренировочные или майку растянуть можно, то обувка сорок второго размера на Юркину ногу сорок четвертого никак не налезет.