Таран

— Яблоками пахнет, — пробормотал «дядя Вова», — «белым наливом»…

Таран вообще-то отнесся к этому делу как к нормальному бреду, но на всякий случай втянул носом воздух. Бензиновую гарь от «Вихрей» встречным воздухом уносило за корму, а спереди тянуло нормальным речным и лесным запахом — до берегов было всего ничего. Но все-таки запах яблок Таран учуял и только теперь вспомнил, что они лежат у него в левом кармане брюк, нанизанные на финку. Как ни странно, по ходу всей беготни Юрка о них ни разу не вспомнил, и они его тоже особо не беспокоили. Таран осторожно вытянул из кармана финку, с которой сильно помятые, если несказать, полураздавленные яблоки рассыпались кусками прямо на грудь «дяде Вове». Тот с трудом приподнял левую руку, взял рассыпчатый кусочек и положил в рот. Потом другой и еще один.

— Спасибо, сынок! — пробормотал он. — Порадовал перед смертью. Давно не ел, позабыл даже. Бананы, манго, киви, ананасы жрал без меры, а «белый налив» сто лет не пробовал. С детства…

— Ты раньше смерти не помрешь, «дядя»! — проворчал Таран. — Где Надька моя?

— Да ничего с ней не случилось… — сказал «дядя Иона». — Не брали мы ее, не пришла она на свидание к тебе. Честно скажу, хотели взять, но у Филимона времени не было ее ждать. Хватило и того, что тебя просто так на пушку взяли…

— Значит, она все это время была там, в части?

— Вот этого я не знаю, — хмыкнул Вова, которому, очевидно, полегчало. — Может, ее какой офицер ночевать пригласил…

— Ладно… — пропустив мимо ушей эту шпильку, буркнул Таран. — Где ты высаживаться хотел? Тебя машина ждет?!

— Ждет… — Вова подобрал еще кусочек яблока. — Со мной прокатиться решил? Правильно. Только перевяжи сперва, а то я того гляди кровью изойду. У пацанов моих в рюкзаке бинт должен быть. Без меня-то тебя в машину не возьмут. Умеешь перевязывать-то? Если нет, то лучше Милку позови. Она грамотная в медицине. Все вены знает, хе-хе-хе…

Юрка про свои медицинские познания был хорошо осведомлен. Палец перевязать — еще куда ни шло. А что с серьезными ранами делать — фиг его знает. Шурку, конечно, перевязывал, но известно, что из этого вышло…

— Милка! — позвал он. — Я порулю, а ты перевяжи его, ладно?

— Да утопить его надо к хренам! — проворчала «Зена». — И вообще, надо на берег вылезать да бежать куда подальше…

— Пешком? Далеко ты убежишь, когда сейчас по обоим берегам менты шуруют…

— На машине тем более сцапают. Наверняка дороги перекрыли.

— Я думаю, для «дяди Вовы» дорожку оставили…

— Ну и что? Ты думаешь, там один водила с машиной?! Да их там человек десять ждет! Постреляют нас, да и все…

— А я думаю — побоятся. «Дядя Вова» — человек ценный! Куда они без него денутся?! И мы за его спиной — как за каменной стеной! — сам удивляясь своей наглости и авантюризму, произнес Юрка.

Это, как ни странно, сыграло решающую роль в том, что Милка передала ручку управления Тарану и, взяв Юркину финку, перелезла на середину лодки. Таран изредка поглядывал на берега, но главным образом присматривал за тем, как Милка распарывала ножом рукав, как накладывала жгут и так далее. Заодно она осмотрела и ощупала все «дяди Вовины» карманы и подмышки, но ничего похожего на оружие не нашла.

— Умница! — похвалил «дядя Вова». — Все ж таки есть в тебе человеческое, христианское, есть!

— В тебе-то этого больно много! — буркнула Милка. — Не пялься на меня, котища старый! Все, любовь прошла, завяли помидоры! Ищи других подстилок!

— Эх, Людмила, не понимаешь ты меня… Какая у тебя жизнь была бы, если б ты не скурвилась!

— Знаю, — зло прошипела Милка. — Сперва всех моими руками перетравили бы, а потом самое уколоться заставили! Вот она, любовь твоя!

— Да кто тебе это сказал?

— Филимон, перед тем как сдохнуть…

— Конечно, ежели из тебя решето сделать, еще не то со зла скажешь. Не было там никакой страны. Наоборот, все ваши страдания по половой части облегчились бы… Сейчас то не тянет, а?

— Когда потянет — сяду тебе на морду и потрусь! — пообещала Милка, и Таран, представив себе, как такая процедура происходит, сильно пожалел «дядю Вову».

— Сильно порадуешь, право слово! — улыбнулся экс-смотрящий. — Если сразу не сдохну…

— Все, на хрен, иду за руль. Вылечила! — проворчала Милка и вернулась на заднюю банку. Таран передал руль и уселся напротив Вовы.

— А ты умный парень! — сказал «дядя Вова». — Я-то думал, ты меня, как честный пионер-комсомолец, ментам сдашь сдуру! И впрямь, видать, необратимые перемены произошли. Молодежь пошла толковая до ужаса. Чуть что — в заложники берет. И правильно — жить-то надо. Напакостил ты мне, конечно, много, но куда денешься… Хочешь у меня работать?

— Не особо, — осклабился Юрка. — Если так, как на даче, откуда я тебе яблочки привез, то извини, нема дурных. И вообще, не о том говорим, хрестный! Мне нужно, чтоб ты нас отсюда на машине вывез. А тебе просто выжить надо, понял? Давай меняться?!

— Торговать вас демократы научили, это точно, — вздохнул «дядя Вова», не без некоторого беспокойства поглядывая на Юркин ствол. — И понта у вас разрослось видимо-невидимо…

В этот самый момент с правого берега отчетливо раздалось несколько тактов из битловской «Love story» в исполнении музыкального клаксона.

— Приехали! — улыбнулся «дядя Вова». — Тормози, Матрена! Вон туда причаливай!

— Поворачивай! — подтвердил Юрка.

— Ой, псих! Пропадем же там! — проворчала Милка, но повернула рули и почти тут же перекрыла топливо. Скорости вполне хватило, чтобы лодка прошла по инерции до самого берега и приткнулась к невысокому обрывчику, по которому можно было без труда выбраться наверх, к лесу.

Таран напряженно всмотрелся в промежутки между деревьями. Нет, ничего похожего на машину он не увидел. Тем не менее он вылез из лодки первым и помог выбраться «дяде Вове». Милка тоже вылезла и спросила:

— А лодку куда?

— Спихните в воду, оттолкните — пусть сама плывет подальше отсюда. Нечего всем знать, где мы вылезали.

— Там вещи всякие… — заметила Милка.

— Кому надо — приберут, — отмахнулся экс-смотрящий. — Не переживай за чужое добро! Ну что, пойдем? Тут полянка неподалеку, на ней нас машина ждет. Через часок будем в хорошем и тихом месте, у моих добрых друзей…

У Юрки были несколько другие планы, но он о них скромно умолчал.

Проигравший — выбывает…

На верху обрыва «дядя Вова», которого Юрка бережно поддерживал за раненую руку, указал на малозаметную тропинку, по которой двинулись к той самой поляночке. Юрка шел справа, чуть позади, направив на «дядю» ствол «стечкина», а тыл прикрывала Милка с пистолетом и финкой.

Конечно, Юрка все время, ежесекундно ожидал подвоха, и если откровенно сказать, то ругал себя за всю эту авантюру. Вполне был шанс отправить Вову за борт с дополнительной дыркой в башке. Там он уже никаких заподлянок состроить не сумел бы. А сейчас фиг его знает, что будет… А если там, на полянке, не одна машина, а две или три? И головорезов штук пятнадцать?

Однако что-то подсказывало Юрке, что вряд ли на полянке будет больше одной машины. Две машины в таких условиях, когда подняты на ноги все менты — того гляди, еще и вертолет поднимут, если горючее найдут! — это слишком заметно. Тем более — иномарки. «Москвичи» какие-нибудь или «жигулята» обтрюханные, конечно, и парой не вызвали бы подозрений… Но в них, по идее, должны быть свободные места хотя бы для двоих, поскольку вместе с «дядей Вовой» должен был эвакуироваться и ныне покойный Туз. Стало быть, на двух машинах, ежели что, больше восьми человек не будет никак. А если еще и лодочников предполагалось взять с собой, то рассчитывать надо максимум на семерых, включая «дядю Вову». Это в том случае, если машин будет две…

Но, когда вышли на полянку, Таран и вовсе удивился. Там стояла, скромно притулившись около пенька, одинокая трехдверная «Нива», а рядом с ней покуривал один-единственный водила. Конечно, он не испытал восторга от того, что увидел. Даже какой-то порыв у него на лице просматривался: а не газануть ли и не уехать ли отсюда к чертовой матери в Урюпинск? Короче, куда подальше. И ежели он этого не сделал, то вовсе не от избытка преданности шефу, а оттого, что отчетливо видел стволы.