Страница 10 из 39
Минут через двадцать Фат признал себя побежденным: ставить ему было нечего.
Генка и Слива забыли даже о цели, ради которой пришли в парк, — до того нелепым казался проигрыш Фата.
А Кесый небрежно пересчитал свое богатство, остался доволен выигрышем и в приливе благодушия похлопал Фата по плечу.
— Ты это ничего натренировался. Подучишься еще малость — и можно зарабатывать. На черта тебе пионеры?
— Да так… — сказал Фат. — Мало ли…
Кесый оглянулся на Генку и Сливу.
— Что смылся тогда — я прощаю. А насчет того, что знаешь, смотри…
— Не маленький… — огрызнулся Фат.
— Ну, лады! Отдохнуть, что ли… Первая смена у меня в кармане, надо ждать вторую.
Кесый удобно расположился на перевернутой ножками вверх скамейке и демонстративно потянулся.
«Первая смена» уже разошлась к этому времени.
— Вчера полковника убили, — сказал Фат. — Слышал?
— Да, слышал вчера. Ловко сработано… — небрежно отозвался Кесый. И тут же переменил тему: — Эй вы, интеллигенция! Морды у вас благородные — прикройте меня в «Культмаге», я одну цепочку тисну. А? Башли пополам.
— Других поищи, — выдавил из себя Генка, с трудом сдерживаясь, чтобы не пустить в ход кулаки.
— Ну, ты… — процедил сквозь зубы Кесый и сунул руку в нагрудный карман, как бы за ножом. — Давно гляжу — схлопотать хочешь.
— Чего вы лаетесь?! — вмешался Фат. — Корову не поделили? Это мои дружки, понял? — сказал он Кесому.
— Ладно… — Кесый вынул руку из кармана. — В последний раз прощаю. Ради тебя…
— А что за мужик вчера вертелся около тебя, к Генке приставал: почему да как стреляешь… Откуда он?
— Спроси у него, откуда… Я за каждым мужиком не слежу. — Кесый усмехнулся.
Генка и Фат насторожились, но Кесый ничего к сказанному не добавил.
Фат опустился рядом с ним на скамейку и тоже потянулся.
— Что-то Банника давно не видно…
Кесый мгновенно выпрямился, надвинул мичманку до бровей. Прищуренный глаз его вовсе исчез под веками.
— А что вам до Банника? А?.. Гуляет Банник!
— Оп! — неожиданно воскликнул Фат, выхватив из кармана двадцатикопеечную монету. — Я и не знал, что она у меня завалилась. Рискнешь — на последнюю?
— Это давай! — обрадовался Кесый. — У меня как раз двадцатика до ровного счета не хватает.
Но если бы в его кармане была даже самая круглая из всех круглых сумма — Кесый не отказался бы от возможности выиграть копейку.
А на этот раз Фат действительно помог ему округлить счет, легко добавив к своим двадцати копейкам восемьдесят «неокругленных» Кесого, а потом и «круглый» рубль. Предложил остановиться на этом. Кесый, видя, что Фат «в ударе», протестовать не стал: уж лучше сохранить для себя хоть остатки выигрыша, чем потерять все.
Генка понял теперь тактику Фата: и его стремительный выигрыш, и внезапный проигрыш.
Странно было лишь, почему Фат не отыграл все деньги, чтобы раздать их ребятам…
— А зачем? — сказал Фат, возвращая Генке шестьдесят, а Сливе сорок копеек. — Так дуракам и надо. Им раздашь — они тому же Кесому проиграют опять. А нам с ним сталкиваться пока рано…
Две тайны
Впечатление от игры Фата было таким сильным, что Генка и Слива тоже решили научиться кидать биту без промаха. Не для выигрыша, а так — на всякий случай.
— Про что это он тебе намекал? — спросил Генка. — Что ушел откуда-то…
— А, было это у нас… — Фат помрачнел. — Расскажу потом.
Обсуждать по дороге реакцию Кесого на вопросы Фата не решились. Возле бывшего монастыря Генка назначил всем встречу на третьем этаже, куда можно было пробраться, как уже говорилось выше, через отверстие в потолке полуподвальной котельной.
Договорились встретиться через час, а сошлись минут через пятнадцать, едва успев немного перекусить.
— Кесый знает того мужика в полушубке, — первым высказал свои соображения Генка.
— Может, знает. А что толку? — сказал Фат. — Кесый не проболтается — это ясно теперь. Банник за такое и брата не пощадит.
— Что же делать? — глубокомысленно поинтересовался Слива.
Генка промолчал, размышляя.
— Я это дело не оставлю, — категорически заявил Фат.
Генка обиделся.
— Ты думаешь, мы оставим?
— Нет… Я просто — на честность, — сказал Фат.
Слива, готовый принять любое решение, разглядывал щели в кровле над головой.
— У меня такое предложение, — сказал Генка. — От Кесого мы ничего не добьемся. Надо искать мужика в полушубке и Банника. Уговор: в любое время — кто увидит их — следить! И до конца следить, пока что-нибудь не обнаружится. Согласны?
— Я согласен, — оживился Фат.
— Еще, — продолжал Генка. — Раз уж мы связаны таким делом — не отступать. И каждый с каждым советуется. А то — одни одно делают, другой — раз — и пропал, какими-то своими делами занимался…
Теперь оживился вдруг Слива.
— Давайте под клятву: чтобы ни у кого никаких тайн друг от друга не было! Чтобы все начистоту. Прямо сейчас! Каждый высказывает свою главную тайну.
Думая о предстоящих опасностях, Фат и Генка согласились с этим новым предложением. И здесь же, под решетчатой кровлей бывшего монастыря, торжественно пообещали, что во всем откроются друг перед другом и впредь не будут скрывать ни одной своей мысли от товарищей.
Первый, как наиболее провинившийся, должен был исповедаться Фат. Главная его тайна состояла в следующем.
За день до того, как бросить школу, Фат повстречал на базаре Кесого с дружком. Те нашли ящик пустых, бутылок возле пивного киоска: продавец не мог наблюдать за ним, так как ящик стоял около глухой стены, а от посетителей его закрыла в это время подвода. Фату достаточно было приподнять ящик и передать его через невысокий забор Кесому с дружком… Остальное было уже их дело.
Фат передал. За это Кесый вручил ему немного спустя десять рублей.
Фат подумал, что все равно уж «сорвался теперь», и решил больше не ходить в женский монастырь… Но два дня тискал деньги в кармане и сначала радовался, а потом — уже не очень… Хотел отдать матери — спросит: откуда? Пятерку истратил на морс, остальные отдал нищему.
— Отдал… а все-таки жалко было, — сознался Фат.
Еще дня через два Кесый предложил ему стащить коробку мармелада из ларька за коровьим рынком. Фат отказался.
— В общем, грозился Кесый… Да не на того напал. — Фат сдвинул брови. — Мне лично плевать на это…
— Да ты б в милицию его, — порекомендовал Слива.
— В милицию, в милицию! — обозлился Фат. — Что она может, милиция? Если б делали дело — не убили бы полковника. Лично я им не верю.
Генка поднял руку.
— Не будем спорить. Если Кесый тронет тебя — ему не жить. Это я клянусь.
Слива кивнул в знак согласия.
Исповедь Фата была принята к сведению, и тайна не должна была отныне тяготить его.
— Теперь ты свою тайну, — сказал Слива Генке.
Генка замешкался.
— У меня… другое совсем… Как бы это… Короче, влюбился я — вот и все.
Фат поглядел на него с изумлением, Слива — с восторгом и глубокомысленно.
— В кого? — спросил Слива.
— В двух, — ответил Генка (пропадать так пропадать!). — В Тоську и в Лийку.
— Это дело надо решить! — заявил Слива.
— Как — решить? — переспросил Генка, мало-помалу обретая равновесие, оттого что самое трудное уже сказано.
— А так, — ответил Слива, — как эти дела всегда решаются: объясниться надо или письмо написать. Письмо гораздо проще — сидишь себе и пишешь за глаза: так, мол, и так… — Слива, не долго думая, достал свой карандаш и блокнот, слегка замызганный в кармане.
— Постой-постой… — сказал Генка.
— А чего стоять? Нам надо выручать друг друга.
— Вдруг засмеют на всю школу? Тогда что? — спросил Генка, которому в принципе идея нравилась, но вызывали сомнение детали.
— Кто засмеет? — удивился Слива. — Да ты и подписываться не будешь. Главное — объясниться. Давай… Кому первому? Хотя — все равно. Пишу: «Я тебя люблю…»