Страница 6 из 36
Через час все было кончено. Крупные южные звезды мигали над притихшим селом. Переговариваясь вполголоса, партизаны уходили в лес. На повороте дороги комиссара остановил связной. Неподалеку виднелась группа людей.
— До вас, товарищ комиссар, — сказал связной. — До вашего отряда хотим. Хлопцы у нас надежные.
— А семьи как же?
— Семьи у многих на Большую землю подались. Скот мы в горы угнали. А на селе с фашистами жить не согласны. Пускай они пустые хаты рушат.
— И много вас?
— Десятка полтора наберется. Примайте, товарищ комиссар!
Люди подошли ближе. Комиссар помолчал.
— Ладно, идем! — коротко бросил он.
И густой лес поглотил партизан.
Уже давно отряд находился глубоко в лесу.
Проходили дни, недели, месяцы. Становилось все холоднее. Задувал пронзительный ледяной ветер.
Устраиваясь на ночлег, партизаны рубили ветки деревьев, устилали ими протоптанную тропу и укладывались спать, тесно прижавшись друг к другу. Каждые полчаса дневальные будили спящих, подавая команду: «Перевернуться!» Долго спать на одном боку нельзя — можно замерзнуть.
Партизанский кашевар хмурился, когда получал от начальника снабжения очередную порцию муки или крупы. Уж очень негустым становилось варево.
Комиссар сидел в землянке возле печки и вносил очередную запись в дневник отряда:
«6 декабря 1941 года возле заставы „Сова“ группой под командованием Рындина уничтожены две автомашины. Потери противника — двенадцать человек».
Ординарец Шитов, войдя с охапкой сушняка, подбросил его в печку. Пламя, затрещав, осветило неровным отблеском страницу дневника. Комиссар продолжал:
«В бою взяты трофеи: 3 пулемета, 20 автоматов, боеприпасы. У нас потерь нет».
Лаз в землянку заслонила квадратная фигура начальника разведки Виноградова.
— Ох метет! Ну и метет! — послышался хриплый голос. — Рано стала зима в этом году.
Вошедший потопал валенками, стряхивая снег. Комиссар поднял голову:
— Как у вас, Борис Захарович?
Виноградов сел на нары, ближе к огню. Что-то глубоко домашнее было в этом пожилом человеке, ранее ветеринарном враче.
— Наши вернулись из города. Покупки могли бы быть удачнее, — сказал он. — Но и того, что принесли, хватит…
Кременецкий насторожился. «Покупками» разведчики отряда называли сведения, полученные в тылу, у подпольщиков.
— Придется снова менять место, — проговорил Виноградов. — Выследили нас! Сейчас придет командир — решим.
«Опять перебазироваться», — устало подумал комиссар.
До сих пор, несмотря на частые прочесы леса, партизанам удавалось успешно маневрировать. Гитлеровцы никак не могли застать их врасплох. Но теперь вражеское кольцо смыкалось. По данным разведки, к фашистам прибывали всё новые пополнения. Очевидно, шла подготовка к повторному штурму Севастополя.
В лаз, слегка пригнувшись, протиснулся Панин.
— Новости уже слышали?.. — спросил он комиссара. — Шитов, огонька посильней и чаю!
Командир сбросил шинель. Лицо его было хмуро.
— Не придумаю пока, куда податься? Разведчики доносят — всюду заслоны, всюду дым вражеских костров. Похоже — окружают.
Он глотнул настоенный на пахучей лесной травке кипяток и выпрямился:
— Твое мнение, комиссар?
Кременецкий помолчал.
— Пожалуй, поднимемся к Розовому озеру, на Абдугу, — будничным тоном сказал он.
Виноградов повернулся к нему так резко, что затрещали нары.
— Ты в уме, Василий Иванович? Ведь оттуда только что гитлеровцы спустились. Да и не одолеть подъема — слишком здесь круто.
В наступившей тишине стало слышно похрустывание снега под ногами дозорного возле землянки.
Командир, откинувшись на нарах, вдруг захохотал:
— Чудесная мысль! Умница ты, комиссар. Ну конечно, придет ли гитлеровцам в голову искать нас в своем же лагере? По ихней ученой стратегии так поступать не полагается. Решено — действуем!.. — И, поднявшись, уже совсем другим тоном сказал — Выступаем на рассвете. Всех командиров групп надо предупредить заранее.
Рано утром отряд отправился в путь. Сначала шли хорошо укатанной гитлеровцами дорогой. Потом свернули в сторону горы Абдуга. Узкая тропа привела к подъему. Ступали след в след, старались ничем не нарушать рассветную тишину — гитлеровцы могли оказаться недалеко. Схваченные морозом ветки осторожно отводили руками, чтобы ни одна не хрустнула.
Легко дышалось в горах. От снега веяло удивительно вкусным арбузным запахом. «Точно перед весной», — думалось комиссару.
Комиссар вместе с ординарцем Шитовым шли последними. Чтобы гитлеровцы не выследили отряда, Шитов тщательно замел ветками следы на повороте к горе. Лучший в отряде стрелок, он не отходил от комиссара, до боли в глазах вглядываясь в заснеженную даль. Но лес был пустынен и безмолвен.
Вдруг Шитов застыл, предостерегающе подняв руку. Комиссар остановился. Шитов вскинул автомат.
Из-за пенька показался мальчик лет четырнадцати с побелевшим от холода носом и ярко горевшими ушами — видно, он недавно оттирал их снегом.
Покосившись в сторону Шитова, от изумления забывшего опустить автомат, мальчик спросил:
— Вы, дяденьки, партизаны?
Комиссар, нахмурившись, подошел ближе.
— Ты откуда? — тихо спросил он.
— До вас шел, дяденька, — понизил голос и мальчик. — Я знаю, что в лесу наши.
— А зачем тебе партизаны?
— Я к вам хочу. — Голос мальчика дрогнул. — Я стрелять умею, с батькой на охоту ходил.
— Вояка выискался! — вполголоса добродушно проворчал Шитов. — Вот и ступай до батьки.
— Он в армии.
— А мать?
— Мать померла. Мы с Петькой, со старшим братом, одни остались. А недавно Петьку забрали за то, что он, — мальчик коротко всхлипнул, — комсомольцем был. Я за вами все равно пойду. Хоть стреляйте…
Комиссар и Шитов переглянулись. Что было делать?
— Дяденька, — горячо шептал мальчик, — я тут все тропки знаю! Я вас на Розовое озеро выведу. Фашистов теперь там нет. Я видел, они уходили. Возьмите меня!
Комиссар перестал колебаться:
— Как тебя зовут?
— Вася Веретенкин.
— О, мы с тобой тезки! Ну, пойдем. Да не плачь, Вася. Бойцы не плачут.
Комиссар подвел Васю к Панину и шепотом объяснил, что мальчик знает дорогу к озеру и проведет их кратчайшим путем.
Командир кивнул:
— Посмотрим.
Подъем был труден. Люди ползли, цеплялись за обледеневшие камни, за горный кустарник.
Скоро склон, по которому поднимались партизаны, стал почти отвесным.
— Сюда! — тихо позвал Вася. — Вон за теми камнями удобнее будет.
Командир сделал знак Шитову:
— Возьми двух бойцов и проверь.
Шитов вскоре вернулся:
— Тропа что надо, товарищ командир. Хлопчик правильно показал!
Панин ласково положил руку на плечо Васи:
— Молодец! Будешь проводником.
Вася, гордый оказанным ему доверием, пробрался вперед.
— С Петькой мы не раз тут вместе бывали, а еще раньше — с батей… — шепнул он шедшему следом Шитову.
К вечеру отряд вышел на плато. И тут силы оставили людей. Ночевали без костров, прямо на снегу — кто где приткнулся. Только для Васи комиссар соорудил постель из еловых веток и тепло укрыл его буркой.
Утром предстоял переход до Розового озера, возле которого решили разбить лагерь. Вася уверенно показывал дорогу. До озера было уже недалеко.
Вдруг он потянул носом:
— Гарью пахнет.
Все насторожились.
— Разведчики, вперед! — приказал командир…
Тревога оказалась напрасной. Огня не было видно, только далеко внизу курились костры противника. А запах гари ощущался здесь, рядом: на большой поляне, куда вскоре вышли партизаны, чернели остатки десятков костров.
Вася сунул руку в кучу пепла:
— Еще теплый! Это вчерашний. Они ушли вниз.
Кругом было пустынно. Сомнений больше не было — фашисты покинули Абдугу.