Страница 28 из 36
— Неужели ничего-ничего нельзя было разобрать? — волновалась Наташа.
— Ничего. В бреду Шитов вспоминал свое детство, комиссара, какой-то зеленый камень, но смысла я не мог доискаться…
— Зеленый камень? — вдруг вскрикнул Юра.
Балашов с удивлением взглянул на него:
— Да. Ясно так повторил. Не знаю, что ему почудилось.
Распрощавшись с новым другом, ребята покинули «Орион».
— Ну вот, так мы ничего и не узнали о сумке, — сказал Женя, когда все вышли на пристань.
— И спрашивать больше некого, — печально проговорила Наташа.
— Да, — поддержал ее Марк, — по-видимому, ориентиры найти невозможно.
— Невозможно, говоришь?.. — Голос Юры звучал так необычно, что все невольно оглянулись на командора. — Невозможно? А я теперь точно знаю, где находится сумка. Будем готовиться к походу. Завтра я вам все скажу.
Покряхтывая от натуги, Марк тащил к Юре в сад два битком набитых рюкзака, кирку, лопату и горные башмаки с шипами. Мальчик с трудом протиснулся со своей поклажей сквозь лаз в изгороди.
В дальнем углу сада возле старого сарая кипели сборы. Митя, назначенный завхозом группы, сидел с важным видом на колченогой табуретке. Каждую доставленную вещь он осматривал и ощупывал со всех сторон, решая, что брать, что оставить.
Особенно много беспокойства доставлял Мите Женя Андрющенко.
Женя, живший по соседству, появлялся и исчезал каждые пять минут. Всякий раз он притаскивал из своих неистощимых запасов что-нибудь новое для предстоящего похода. В груде забракованных Митей Сорокиным вещей больше всего накопилось Жениных приношений. Здесь был старый теткин дождевой плащ, в котором любой из членов пятерки утонул бы с головой, сетка для ловли бабочек, раскладной стул («представляешь, как удобно отдыхать в походе?») и даже коньки на роликах («по ровной тропе здорово можно мчаться!»).
— Оставь ты Митю в покое, — вступилась за завхоза Наташа. — Ведь командор сказал — брать только самое нужное! И чтобы не больше пяти кило на каждого.
— А сама что берешь? О! — Женя ловко выхватил из рук девочки сверток и аптечный пузырек.
— Это йод и бинты для походной аптечки. Не трогай, слышишь?
— Тю! Бинты! Митяй, готовься, она сейчас носилки принесет.
— С тобой когда идешь — носилки нужно брать обязательно. — Наташа лукаво взглянула на Женю. — Начнешь в обрывы падать и еще других за собой потянешь…
Подошедший Марк со вздохом облегчения положил к ногам Мити тяжелый рюкзак, инструменты. Увидев кирку, Женя заплясал от восторга:
— Ах ты, моя дорогая, хорошая! Вместе опять в поход пойдем! — Подхватив кирку, он торжественно промаршировал мимо ребят, чуть не зацепив острым концом Наташу.
— Ну все, что ли? — нетерпеливо спросила девочка. — Можно укладываться? Скоро смеркаться будет, а мы все еще возимся…
— Стоп! — Женя бросил кирку и ударил себя по лбу. — А главный сюрприз? Вот сейчас увидите самое необходимое.
Женя умчался домой. Вскоре распахнулась калитка, и он появился, таща на привязи упиравшуюся всеми лапами желто-пегую толстую дворняжку. Собака тихо повизгивала. К ее спине было привязано что-то, напоминавшее вьючное седло, сколоченное из тонких дощечек.
Увидев ребят, дворняжка хотела повалиться на бок, но седло мешало ей. Скуля от негодования, собака уселась на задние лапы. Попытки хозяина сдвинуть ее с места ни к чему не привели. Тогда Женя Андрющенко подхватил собаку вместе с деревянным сооружением на руки и предстал перед друзьями:
— Вот, — сказал он, — рекомендую — Буря!
Женя опустил собаку на землю.
— Да ее зовут Жучкой, — хохотал Марк, присев на корточки. — Она же старше тебя — у твоей тетки лет пятнадцать живет.
— Ну и что? Теперь будет Бурей. Она уже понимает. Буря! — причмокнул Женя. (Собака слабо завиляла хвостом.) — Видишь?
— Да на что она тебе?
— Не мне, а всем нам. Я ее знаешь как натренировал для похода! Седло приучил таскать. Она сильная. Наложим на нее груз, половину тяжестей сможет на себе поднять. Нам будет легче идти. Понимаешь?
— Очень понятно! — У Наташи даже слезы выступили от смеха. — Нам станет совсем легко, когда тащить на себе придется не только поклажу, но и эту твою Бурю.
Терпению Мити пришел конец. Вскочив на ноги, он заорал:
— Хватит! Выбирайте другого завхозом. Тут дело важное, а он с собакой играет. Придет командор, достанется тебе!
Поняв своим собачьим инстинктом, что хорошего здесь не дождешься, Буря — откуда прыть взялась! — резво бросилась к калитке и чуть не сбила с ног входившего Юру.
— Что это еще за чудище? — удивился командор, потирая ушибленное доской колено.
Узнав, в чем дело, Юра рассмеялся.
— Кстати, насчет собаки мысль вообще верная, — заметил он. — Хорошая овчарка очень нужна в лесу. Ты, Митяй, возьми завтра с собой Тайфуна. Идет? Ну как, друзья? Я вижу — все готово. Давайте укладываться и перетащим вещи в сарай. Ведь завтра уходим на рассвете.
Наконец все было окончательно отобрано, увязано, размещено по вещевым мешкам и вещи унесены в сарай.
— Скорей, скорей! — торопил Юра. — Уже темнеет. Складывайте вещи в угол и садитесь. Теперь я вам все расскажу.
Усевшись, ребята не сводили глаз с командора. С тех пор как Юра объявил, что знает, где находится сумка комиссара, ребята осаждали его расспросами, но командор стойко хранил молчание, решив, что все сообщит лишь перед самым походом.
Будто испытывая терпение ребят, Юра внимательно оглядел внутренность сарая. Начинало темнеть. Свет проникал только в полуоткрытую дверь. В углу были сложены походные вещи, громоздились старые ящики, доски… Над головами заговорщиков зияло четырехугольное отверстие — лаз на чердак.
— Не тяни, командор, — не выдержал Женя Андрющенко. — И так сколько ждали!
— Ну, слушайте, — начал Юра. — То, что мы ищем, находится недалеко от Поляны Комиссара. На тропе, уходящей в балку…
— Откуда ты знаешь? — перебил Женя…
— Знаю.
Все затаили дыхание. И вдруг в тишине ясно послышался протяжный, жалобный звук, похожий не то на стон, не то на скрип. Однако ребята были так увлечены, что не обратили на него внимания.
— Вы помните слова, которые повторил нам Михаил Григорьевич, — слова Шитова?
— Помним! — крикнул Марк. — Зеленый камень!
— Правильно. Это и есть ориентир. Под этим камнем все и зарыто!
— Здорово! — зашумели ребята. — А как узнать, где этот зеленый камень?
— И узнавать нечего. Я видел его, — продолжал командор. — Помните, после неудачных поисков на поляне вы ушли к костру, а я остался. Влез я на какой-то обломок скалы и сидел там довольно долго. Когда спрыгнул, смотрю — срез камня, покрытого мхом, зеленый, точно малахит. Я еще подумал: «Какой цвет необыкновенный, вот бы геологу!»
— Чего же сразу не сказал?
— А что было говорить? Мне и в голову не пришло, что это ориентир. Только во время беседы с Балашовым сразу вспомнил…
Жалобный, протяжный звук повторился так явственно, что ребята вздрогнули.
— Кто это? — невольно спросил Женя.
— Никого, — ответила Наташа. — Может, ветер?
Женя выскочил в сад и постоял, прислушиваясь:
— Совершенная тишина. Ни ветринки! — сказал он, вернувшись в сарай.
— Значит, дверь.
— Чего она будет скрипеть без ветра? Ее не трогали.
— Юра, а что наверху? — спросил Марк. — Ведь звук шел оттуда.
— Сам не пойму. Пустой чердак. Окно там, правда, скрипучее.
— Ну, окно и поет…
— Без ветра?
Всем стало как-то не по себе. У Жени округлились глаза.
— Может, там привидения водятся?
Снова раздался скрип и сразу оборвался.
— Пойдемте лучше в сад. Вон луна вышла, — сказал Женя.
— Погодите, я влезу посмотрю, — предложил Юра.
Прежде чем перейти в сад, ребята зажгли свечку, хранившуюся для встреч на шхуне, а Юра принес стремянку и полез на чердак. Но там ничего не оказалось, кроме пыли и старых мешков. Когда Юра толкнул створку, полуоткрытое окно жалобно пискнуло.